Угощать меня никто не порывался, поэтому я сама взяла чашку с подноса на столе красного дерева и сделала глоток остывшего чая. Мне не терпелось засыпать Аллегру вопросами, и я раздумывала, как бы начать разговор, чтобы опять не разразилась буря. Поверьте, найти подходящую фразу оказалось ой как непросто.
– Долго ты планируешь здесь пробыть? В Англии?
– Бог его знает. – Аллегра театрально вздохнула, скинула туфли и поджала под себя ноги с аккуратными ярко-красными ногтями на пальцах. – Наверное, до тех пор, пока не депортируют.
– До этого, наверняка не дойдет, дорогая моя, – пробормотала мама. Помолчав, она спросила более серьезным тоном: – Или я ошибаюсь?
Я замерла в ожидании ответа.
– Все зависит от планов мерзавца Ларса, – процедила Аллегра. – Когда я узнаю, что он затеял, будьте уверены, ему придется бегать не только от Скотленд-Ярда.
Я отпила чая из чашки, мысленно благодаря Бога, что у меня, по крайней мере, морально здоровый и в высшей степени ответственный друг. Худшее, на что он был способен, – попросить секретаршу, чтобы та заплатила за парковку его автомобиля.
– Аллегра, – осторожно начала я, – почему полиция обыскивает твой дом? Надеюсь… никто не пострадал?
Аллегра бросила на дверь высокомерный взгляд, проверяя, не затаился ли где-нибудь папаша. Она явно желала по возможности обойтись без его вмешательства – почему, я не имела понятия.
– Ларс спелся с международной шайкой контрабандистов. Не знаю, чем они промышляют. Наверное, кокаином, – беззаботно прибавила она, крутя на пальцах правой руки крупные золотые кольца. – Еще я что-то слышала про рога носорога. И про антиквариат. Вот ведь болван!
– Боже… – в ошеломлении пробормотала я. – Мне и в голову не могло прийти, что Ларс…
– Да, и про оружие, – продолжила Аллегра, щелкнув длинными белыми пальцами. – Плюс какой-то другой наркотик, не помню…
– Аллегра!
– Не исключено, что они еще отмывают деньги. Но, черт возьми, какой смысл искать улики в моем доме?
Моего сестрински теплого ответа не последовало, и с минуту мы сидели в тишине, нарушаемой лишь истеричным постукиванием маминых спиц. Я никак не могла понять, что она вяжет: не то попону для Дженкинса, не то нечто вроде ритуальной шапочки.
– Мам, что это будет? – спросила я, сгорая от любопытства и на время забывая про Интерпол. – Эмери, случайно, не беременна?
– Насколько я знаю, нет, дорогая, – ответила мама. – Мне просто нравится вязать. Руки постоянно заняты. Следую совету одной дамы из «Женского института» – пытаюсь бросить курить. Она жизни не мыслила без сорока сигарет в день, а теперь вяжет по огромному покрывалу в неделю. К тому же когда мне становится совсем невмоготу, я теперь представляю себе, как втыкаю спицы в мерзкий папин нос.
– Еще не решили, как будете отмечать юбилей свадьбы? – поинтересовалась Аллегра. – В сентябре ведь тридцать пять лет, правильно?
Мамины пальцы задвигались быстрее.
– До юбилея еще несколько недель. Пока даже открытки не покупайте – слишком рано. Всякое может случиться.
– Что ты намерена делать? – спросила я у сестры, меняя тему. – У тебя, э-э?.. – Заговаривать о деньгах было неловко. Ненавижу подобные беседы. – Полиция не приняла каких-нибудь ужасных мер? Не заморозила твои счета?
Аллегра резко наклонила вперед голову, и ее черные как вороново крыло волосы заколыхались.
– Откуда, черт возьми, ты об этом знаешь?
– Просто предположила. – Не настолько я тупая. С папой подобное случалось дважды.
Аллегра вздохнула.
– Представь себе, ты угадала. Именно это и произошло. А брать взаймы у этого гада я не желаю.
– Ты о ком? О папе или о Ларсе?
– О папе. Ларс сам мне должен.
– Ну и правильно, дорогая, – пробормотала мама. – Папа все равно вряд ли дал бы тебе в долг.
– Точно, – поддакнула я. – И потом, папа всегда ставит условия.
Об этом я знала по личному опыту. Взять взаймы у мафии проще, нежели у нашего отца. Если ты своевременно не возвращаешь определенную сумму с процентом, бесплатно выполняешь папашины распоряжения.
– Я могла бы дать тебе денег, – предложила мама. – На ближайшее время хватило бы, но…
– Нет, нет, – твердо возразила Аллегра, кладя руки на колени. – Я должна найти работу. Ты ведь именно так поступила, Мелисса? Когда поняла, что богатый муж все никак не подворачивается?
Я пораженно на нее уставилась. По многим причинам.
– Шутка, – сказала Аллегра. – А что, так ли это сложно? В Лондоне мне много денег не потребуется. Тысяч пятьдесят хватило бы, думаю, за глаза. Есть у вас «Таймс»? Хочу заглянуть в раздел «Предлагаю работу».
Я слегка прищурилась, искренне надеясь, что не с этой неприятностью мне надлежит справиться. Я привыкла решать проблемы, колдовать же, увы, не умею.
– А ты подумала, чем могла бы заняться? – осторожно начала я. – Понимаешь, мест, где платили бы такие деньги столь неопытному человеку, как ты, найдется отнюдь не много.
На столе зазвонил телефон. Мама секунду пристально смотрела на него, будто пытаясь что– то определить по звуку, потом подняла трубку.
– Алло?
– У тебя размазалась помада, – сообщила, глядя на меня, Аллегра. – Я на твоем месте красила бы губы ярче либо вообще бы не красила. – Она помолчала, давая мне время на размышления, и прибавила: – А прозрачный блеск для губ ты никогда не пробовала?
Мама прижала трубку к груди и с сочувствием посмотрела на меня.
– Папа, звонит из кабинета. Ты не могла бы к нему зайти? Он хочет о чем-то с тобой побеседовать.
– Наверняка о наличных, – презрительно фыркнула Аллегра.
– Аллегра, – чуть слышно произнесла мама.
Я встала, удивляясь, что впервые в жизни не против сбежать в папашино царство ужасов.
Стоило мне войти внутрь футов на десять – с такого расстояния отец обычно начинал орать, – как желудок свело, а ладони повлажнели: когда я была ребенком, строгие беседы проводились со мной именно в этих увешанных книжными полками стенах. Разговаривали в основном об эффективности моего обучения в очень дорогих школах, но порой, для разнообразия, на другие темы. Однажды отец объяснял нам в своем кабинете, что мы должны переехать во Францию, дабы избежать последствий скандала из-за неуплаты налогов. В другой раз речь шла о постыдной истории с помощницей по хозяйству. Одну из главных ролей в этом скандале, как ни нелепо, играла сумка из-под моей пижамы с изображением Снупи…
Я могла бы продолжить, но не буду. Утешало единственное воспоминание: о заявлении, на ко торое года два назад отважилась мама. Она сказала тогда, отец не имеет права отчитывать меня за то, что в учебе я не достигла особых высот. Из коллекции книг, купленных на распродажах в Глостершире и расставленных по дубовым полкам, он сам ни одной не раскрывал за исключением, пожалуй, работ Джилли Купер.
