Мне в таком положении даже поспать удается, пока организм не намекает, что мы за утро выпили слишком много воды и нам бы в туалет. И так намекает, что я, поскуливая, пытаюсь вылезти из-под руки Алексея. Парень недовольно морщится, открывает один глаз
— Пусти, пожалуйста, — жалобно прошу.
— Сколько времени? — хрипит он.
— Не знаю я, но мне очень надо. Пусти.
— Через гостиную направо, — задает направление.
Как стыдно… Сколько раз я уже покраснела за последние сутки? Плохая была идея с клубом, надо было у Кати остаться. Разорили бы ее маму на домашнюю наливку и не было бы сейчас всего вот этого.
Выскакиваю из комнаты. Закатываю глаза. Радомир тоже с голым торсом. Джинсы расстегнуты, хлястики от ремня небрежно болтаются с двух сторон. Разворачивается ко мне, демонстрируя торчащую выше ремня широкую резинку трусов.
Куда там Лекс сказал? Направо?
— Доброе утро, Рита, — Рад спешно застегивает брюки. — Извини, не хотел смущать. А там занято, — улыбается он. — Твоя подружка тоже проснулась.
— Ррр… — прыгаю на месте под его насмешливым взглядом.
— Голова не болит? — подходит ближе, шарахаюсь от него назад.
На лице Радомира отчетливо читается удивление. А мне наглого Лекса хватило. Нарушил бесцеремонно все личные границы! Еще и угрожает!
— Не болит. Чуть-чуть. Я думала будет хуже, — признаюсь ему.
— Вчерашняя минералка помогла, — улыбается Радомир.
— Рита, — оглядываюсь на Катю. — Как спала? Лекс не…? — и косится на Рада, не договаривая.
— Нет, — шепчу ей и быстро сбегаю в сторону туалета.
Возвращаюсь. Кареглазый наглец сидит на диване, так и не удосужившись одеться, в отличие от старшего брата.
Лекс разговаривает по телефону.
— Да, Пётр Игоревич, все нормально. Погуляли, пообщались. Могу и сегодня, не вопрос. Конечно, я понимаю. Да, ваша дочь теперь моя ответственность. Договорились. Мы к вечеру ближе будем вместе с Ритой и, возможно, Радом. Окей, позвоню, как будем выдвигаться. До встречи, — Лекс заканчивает разговор, а я понимаю, что не дышала все это время. Этот засранец разворачивается ко мне с довольной рожей. — Ну что, невеста, догулялась по клубам?
— Что сказал Филатов? — напрягается Радомир.
— Ритка переезжает к нам сегодня.
— Как сегодня?! — спрашиваем в три голоса.
— Лекс, нахрена?! — заводится Рад. — Ты не понимаешь, что делаешь?
— А смысл тянуть, брат? Что сегодня, что послезавтра, — жмет он плечами. — Ничего уже не изменится. А я предпочту ходить в клубы с ней, — подчеркивает, — чем вот так, как вчера. Хер знает, чем вечер мог бы закончиться, если бы мы не приехали. Не согласен?
— Тебе вдруг не все равно? — холодно интересуется Радомир, отвечая вопросом на вопрос.
— Давай не будем сейчас. Мы вроде все обсудили еще ночью, — так же серьезно отвечает Алексей.
Глава 10
Маргарита
Я не знаю, что они там обсудили, но я не согласна! Ни на переезд сегодня, ни вот с такими наглыми посягательствами на меня со стороны кареглазого нахала. Радомир очень заметно злится. Его серые глаза приобретают холодный стальной оттенок, сильные руки напрягаются, губы поджаты. Мужчина разворачивается и размашистым шагом уходит от нас в комнату, где мы ночевали с его младшим братом.
— Ну что, девчонки, — подмигивает Лекс, — кто из вас умеет готовить завтрак?
— Никто, — тяну Катю за собой к выходу.
— Стой, — шипит подруга, — надо хотя бы расчесаться.
— Ты и так красивая. Поехали отсюда, пожалуйста, — умоляю ее.
— И далеко вы собрались? — все так же обманчиво лениво интересуется Алексей. — Ты мне должна, между прочим. Я твою попку перед папой прикрыл, иначе тебе бы здорово по ней прилетело за побег. Хватит дуться, Рит. Что изменят два дня? Ты же понимаешь, что мы уже встряли в этот брак.
— А ты и рад! — обиженно складываю руки на груди.
— Да не особо, — признается он. — Меня, знаешь ли, вполне устраивала моя свобода.
— Что же изменилось? — цепляюсь за формулировку в прошедшем времени.
— Тебя увидел, — улыбается шире.
— Угу. И сразу влюбился так, что захотелось жениться? — фыркаю в ответ.
— Интересно стало, — проходится по мне изучающим взглядом. — Люблю сложные задачки разгадывать. Давайте я сам соображу завтрак, а вы прекратите заниматься хренью. Очухаемся после ночи и поедем за вещами. У меня нет желания с похмелья бегать за тобой по всему городу.
— А ты не бегай! — топаю ногой.
— А ты не беси меня с утра! — рявкает в ответ. — Такая, блин, тихая, скромная там была, — ворчит себе под нос. — Сейчас мозг выносишь, как большая.
Обиженно плюхаюсь на диван. Не видит Лекс, как у меня руки дрожат. Прячу их под бедра и делаю вид, что в окне ну очень интересно. От волнения все тело покалывает. Зато адреналин выжег из меня весь вчерашний алкоголь и в отличие от Лекса, голова у меня теперь болит совсем по другому поводу.
Вздрагиваю от прикосновения. На мой лоб ложится прохладная ладонь. Пульсация в висках становится меньше.
— Ты очень бледная, — передо мной присаживается Рад. — Точно нормально себя чувствуешь?
— Голова опять болит, — признаюсь ему.
— Пить не надо было, если не умеешь, — раздается издевательское от Лекса.
— Отвали, — отшивает его брат. — Дай руку, — вытягивает мою. — Пальчики холодные, — расправляет их прикосновением, считает пульс на запястье. — Боишься? — говорит тише, чтобы Алексей не слышал. — Он придурок, но не беспредельщик. Не бойся его, — старается успокоить.
— Рад, ты бы руки убрал от моей невесты, — недовольно хлопает его по плечу Лекс, неожиданно оказавшийся за спиной брата. — Завтрак готов.
— Найди невесте пару таблеток от головы, а лучше легкое успокоительное и включи уже голову! — поднявшись, рычит Рад, толкая брата ладонью в затылок. — Не со своими девочками на тусовке общаешься.
Интересные у них отношения. Вроде дружат, но в тоже время, Радомир явно имеет на брата влияние. С Лекса слетает немного спеси, и мы можем спокойно поесть. Нехитрые бутерброды, чай и таблетки от головы — такой вот скромный завтрак под перекрестными взглядами братьев Яровских.
— Не говори никому про эту квартиру, — просит Радомир, пока мы собираемся.
— Не буду, — улыбаюсь ему.
От мужчины веет надежностью и спокойствием. Он намного старше меня. Думаю, именно поэтому рядом с Радомиром мне не так страшно, как с отмороженным Лексом.
В машине сидим тихо, как мышки. Сначала везем Катю домой. Возле ее подъезда долго обнимаемся. Я не знаю, когда еще у меня будет возможность встретиться с подругой. До начала занятий в университете еще целое лето, а правил нового дома я совсем не знаю. Можно ли мне будет выбираться и гулять с подругой? Или это все, конец. Можно будет проводить время только с будущим мужем.
Опять становится очень тоскливо. Всю дорогу до особняка отца я тоже молчу.
В дом мы входим втроем. Нас тут же встречает взволнованная мама.
— Я ее не трогал, — с порога заявляет Лекс. И мамочка едва заметно с облегчением выдыхает.
Решаю, что жаловаться ей на ночь в одной постели с пьяным Яровским не стоит. Тут он прав. Не было ведь ничего, а значит и жаловаться не на что.
Поднимаемся на второй этаж.
— Можно не ходить за мной в комнату? — торможу Лекса у двери.
— Почему? — мурлычет он, прикасаясь пальцами к моей щеке. Тут же получает по ним.
Делаю шаг назад и оказываюсь прижата к стене. Ищу пальчиками дверную ручку, чтобы сбежать. Замечает, ловит, подносит к губам и замирает в миллиметре от прикосновения.
— У тебя зрачки пульсируют, когда ты боишься, — тихо произносит он. — Скажи, когда можно будет забрать вещи. Я буду внизу, — все же целует мои пальцы и быстро уходит.
— Уффф… — выдохнув, сползаю по стене на корточки.
— Дочка, ты чего? — ко мне подбегает обеспокоенная мама.
— Ты чего от нас отстала? — обиженно смотрю на нее.
— Да я распорядилась, чтобы мальчиков напоили чаем. Расскажешь мне, как погуляли? — мама помогает подняться.
