Прикусываю губы в нерешительности.
Что же мне делать?!
Не любитель подобных игр…
Цепляюсь за эту фразу. Предупредительный звоночек. Здесь что-то не так. Не сходится. Я всего лишь уборщица, а он мужчина, который никогда не посмотрит в сторону такой, как я.
Более того, кавказцу с такой агрессивно-брутальной внешностью не нужно приставать к обслуге. Любая женщина его будет, начни он ухаживать и делать знаки внимания, но сейчас он ведет себя так, словно имеет все права.
Мгновение проходит в нерешительности. Но атмосфера накаляется. Я чутьем понимаю, что нельзя сейчас провоцировать.
Шах слишком на взводе. Взвинчен. На грани слепой ярости…
Страшно провоцировать мужчину своим неповиновением. Смотрю в его глаза. Дышу с трудом. Воздух похож на раскаленную лаву. Мозг ищет решение и не находит.
Приподнимает бровь. Дает понять, что своим колебанием злю Шаха еще сильнее. Ноги не слушаются меня, все тело подчиняется молчаливому приказу Шаха.
Я как на привязи иду в его сторону. Делаю робкие шаги, пока карие глаза свободно проходятся по моей фигуре. Я дрожу. Но не столько от страха перед мужчиной, сколько от странного томительного чувства, которое полыхает в груди.
— Ну вот и умница, Лида…
Выдает спокойно, резкое движение и меня притягивают, горячая ладонь опускается на мою талию.
— Я говорю — ты подчиняешься. Усеки это, красивая.
— Я… я… — бубню слово, не в силах выдавить из себя связную мысль. Накрывает шоком. Причем полным, но мужчина нетерпеливо цыкает, заставляя меня замолчать.
Вторая ладонь опускается на мою талию и мое одеревеневшее тело прижимают к сильной раскачанной груди.
По инерции кладу руку на его живот и ощущаю кубики мышц. Боже, он что, каменный?! Незнакомец возвышается надо мной на пару голов. Руки огромные, захочет, переломает пополам, разорвет просто.
Но это все проходит в мозгу вспышками и гаснет, потому что чисто интуитивно понимаю, что эти руки не несут вреда и касаются удивительно мягко. Ноздри щекочет от приятного мужского парфюма, богатого, с нотками остроты.
— Отпустите меня, пожалуйста.
Выдыхаю с шумом, а он лишь прищуривается. Неуловимое движение и мой пучок на затылке лишают заколки. Волосы падают, свободно ложась на плечи.
Золотистые глаза проходятся по моему лицу, поднимает одну руку и проводит большим пальцем по моей скуле, словно знакомится, и чисто женским чутьем я понимаю, что Шах удовлетворен тем, что видит.
И это странно, потому что подобные мужчины могут встречаться и развлекаться разве что с моделями, а не с непутевыми, невезучими уборщицами…
— Красивая девочка Лида…
Чуть оголяет зубы, приподнимая верхнюю губу наподобие хищника, спустя мгновение ступора мои ладони буквально обжигает. Сглатываю. Пытаюсь оттолкнуть. Ощущаю, как под пальцами бугрятся мышцы.
— Я не…
Хочу сказать, что не Лида и вообще никаким боком меня нельзя так трогать, но замолкаю, так как рука, что лежала на моей спине, приходит в движение и скользит вниз, прихватывает подол платья и начинает задирать.
— Стой!
Не слушает меня, улыбается и вторая рука скользит вверх по спине, обнимает и притягивают за плечи.
— Смотрю, расстарались в этот раз, все пожелания учли…
Говорит, а до меня не совсем доходит, при чем тут пожелания, он обо мне вообще?! О чем он?!
И внутренний голос отвечает: «О том самом, дуреха…»
Зуева согласилась взять меня после странного разговора по телефону, кто-то там на другом конце трубки выдвинул такие аргументы, что женщина решила уступить, взять меня на освободившееся место…
Сразу же вспоминаю историю с девушкой, которую увезли на скорой. Гулко сглатываю слюну…
Вроде бы все было ясно-понятно. Еще утром. Я брала дополнительные часы, а сейчас вопрос только в том, на какую именно работу я подписалась?!
— Господин Шахов, я не та, за кого вы меня принимаете… Понимаете, я тут действительно убираюсь и это все какая-то глупая случайность!
Мой лепет, кажется, до него не доходит. Горячие пальцы уже массируют позвонки внизу шеи и после тяжелого дня подобная неожиданная ласка заставляет напряжение уйти из мышц, а меня выдохнуть, чуть прикрыв глаза.
Сквозь ресницы я отчетливо вижу красивое, немного грубоватое лицо мужчины с ярко выраженной линией челюсти и чуть впалыми шеками, которые покрывает эффектная щетина, добавляющая лишь брутальности.
Нос с горбинкой выглядит хищно, но прищур глаз заставляет и вовсе потеряться от того огня, который вспыхивает на дне зрачков.
— Все по вкусу. Даже очень… Лида… — произносит нараспев, тянет гласные.
И чужое имя обдает кислотой. Я словно воровка примерила на себя чужую личину. Хочется поправить и назвать свое настоящее имя. Я ведь Полина. И хочется услышать, как восточный мужчина с таким же придыханием назовет мое имя.
Глупость! Боже, какая несусветная глупость!
О чем я думаю?!
Просто виной всему его напор, его харизма. Я не особо пользуюсь успехом у мужчин, времени нет, да и никогда не претендовала на звание красавицы, за которой ходят толпами, а тут такой мужчина и такая страстность в каждом жесте, в каждой букве.
— Лида…
Черт! Так и хочется крикнуть, что не Лида я! Вы меня спутали, я вообще не должна быть здесь, с вами…
Но у меня язык немеет, запах мужчины усиливается, он манит, и кажется просто невероятным, что я нахожусь в этих крепких руках, он сжимает так, что не вырваться, не убежать. Дверь позади заперта, а окно глухое…
Опять опускает взгляд на мою грудь, не уверена, что ему что-то видно, учитывая, что я вжата в его грудную клетку.
— Зуева уверяла, что сегодня будет особая обслуга, а я все думал, что старая кляча, как продавец на рынке, расхваливает порченый товар. Удивила. Впервые именно то, что нужно.
Губы у него искажаются в оскале хищника, оголяют белоснежные крупные резцы.
— Послушайте!
— Не буду слушать…
Повторяет мое же слово и огонь в глазах перерастает в настоящий пожар, который пульсирует в его теле и передается мне. Восточный мужчина огненного темперамента. Кажется, что у него кожа жжет и я, наконец, делаю попытку отстраниться.
Тщетно только. Передо мной стена, которую не сдвинешь. Не обойдешь.
— Я выполнила свою работу. Отпустите меня. Можно и без чаевых.
Говорю сама не знаю что, просто теряюсь от такого напора, потому что напротив меня голодный лев, который готовится поужинать глупой трепыхающейся ланью.
— Чаевые будут щедрыми. Ты меня радуешь…
Подается вперед и его губы накрывают мои в страстном поцелуе…
Голова идет кругом от сумасшествия, которое творится, скрежет змейки платья раздается неожиданно громко и горячие сильные пальцы оказываются на моей коже, которая покрывается мурашками, меня буквально сшибает харизмой мужчины, его самостью.
Еще никогда и никто так не смотрел на меня, не трогал так откровенно, словно имеет все права. Прекрасно понимаю, что именно от меня хотят, и ловлю себя на том, что несмотря на сумасшедшую неправильность происходящего, внимание мужчины меня будоражит.
— Лида… — опять повторяет мое имя, — это имя тебе не подходит, оно какое-то напыщенно-пафосное… Псевдоним?
— Нет! Я не…
Чуть не прокалываюсь и не говорю, что Лида — это совершенно другая девушка, заторможенно понимаю, что нужно держать язык за зубами.
Могу навлечь неприятности не только на себя, но и на отзывчивую Лидку, которая отдала мне свое платье. Голова кружится, мысли сменяются и мне почему-то отчетливо кажется, что сама судьба помешала мужчине узнать мое имя…
Интуиция срабатывает и заставляет молчать. Я напрочь забываю, что хотела объяснить всю ситуацию, признаться, что тут по какой-то нелепой случайности…
Но голос разума повторяет, что случайности нет.
Видимо, Шахов ждал определенную услугу и меня просто подставили.
По его коротким фразам, перемежающимся с поцелуями, от которых я перестаю мыслить, я понимаю, что просто подошла под заказ. Он получил в номер то, что хотел. Зуева меня подослала. Вот с чего такие гляделки и недомолвки в ее кабинете.
