хмурым лицом, складочкой между бровей, четкими, рассчитанными движениями рук. Он молчал. И довольно сухо прощался с девушкой, каждый день.
— Завтра в это же время? — спросила она.
Кирилл, складывая мольберт, кивнул.
— Отлично. Я тогда, пойду?
Он снова кивнул.
— Простите, Кирилл, что-то не так? Картина не получается? Вы не довольны результатом?
Наумов продолжал молча укладывать свои инструменты, казалось, он ее не слышал.
Ксюша шагнула к мужчине, и тронула его плечо. Тот, вздрогнув, обернулся.
— С вами все в порядке?
— Да, да. Ксюша, все хорошо, — сказал он, и впервые за последнее время его лоб разгладился, — вы можете идти.
— Точно? У вас странный вид.
— Я же сказал, что все хорошо!
Ксюша недоуменно отшатнулась. Она не ожидала такой вспышки.
Кирилл тут же пожалел, что поднял на неё голос.
Девушка медленно развернулась, чтобы уйти. Он довольно крепко сжал ее руку. Ксения вскинула непонимающий взгляд на художника, и вновь взглянула на его руку, сжимающую ее запястье.
Кирилл ее отпустил, девушка подняла на него глаза. Наумов смотрел на неё тем своим жарким взглядом, от которого Ксения впадала в гипнотическое состояние. И тогда она приблизилась к нему, и, приподнявшись на носочках, коснулась его губ своими. Секунду он бездействовал. Но когда она минула, Кирилл обхватил ее своими перепачканными краской руками, и ответил на ее поцелуй с таким напором, какого девушка никак не ожидала.
На секунду она забыла кто она, ощущая только биение его сердца. Он медленно отстранился. Девушка вернулась на грешную землю и открыла свои загадочные глаза.
Кирилл погладил ее щеку, коснулся шеи и родинки.
— Я должен идти, — тихо сказал он.
Ксюша отступила молча, не произнося ни слова.
— Я тоже должна идти, — улыбнулась она, — до-завтра!
Кирилл проводил ее взглядом, и тяжело вздохнув, сел на лавочку.
Напевая веселую мелодию себе под нос, Ксения забежала в свою комнату. Как обычно, в кресле, сидела Вика. Растрепанная, заплаканная, и с остервенением подпиливала пилочкой ногти.
— Вика? Что случилось? Что с тобой? — девушка тут же подбежала к подруге.
Та подняла на Ксюшу красный от слез, взгляд.
— Я сегодня встретила Олега.
— Вот, черт! — Ксюха быстро обняла Вику, — Когда ты успела? Только десять часов!
— Что это у тебя на лице? — нахмурилась подруга, и пальцем стерла с щеки Ксюши что-то, осторожно растерев пальцами и понюхав, Вика вскинула на подругу лицо, — Что это? Краска? Ты что, рисовала? Ты же, казалось, позировала! И на шее тоже, милая! Он трогал твое лицо? Скажи, что он просто искал нужный ракурс…
Ксюша отошла от Вики, и скинула венок.
— Молчишь? Вы целовались?
Девушка счастливо улыбнулась, и стянула тунику.
— Да, — сказала она, накидывая халат, — он меня поцеловал.
— Он?
— А может и я. Не помню,… но это было так… странно.
Вика нахмурилась и встала из кресла.
— Ты понимаешь, что делаешь? У него невеста, ты его студентка, он твой преподаватель. Его могут лишить всего из-за тебя.
— Ой, Вик, это просто поцелуй. Он ничего не значит, — не уставая улыбаться, сказала Ксюша, заплетая косу.
Виктория нахмурилась, наблюдая за счастливой подругой.
— Ты что, влюбилась в него?
Ксения оглянулась на подругу, пожала плечами и снова улыбнулась.
— Конечно, это твоё дело, подруга, но я бы не стала так рисковать.
Тульская-Семенова села напротив Вики.
— Какая уже теперь разница? Сделанного не воротишь…
— Это точно, — Вика шмыгнула носом, и, отыскав салфетку, громко высморкалась.
— Ну, так что там, с Олегом? — напомнила счастливая Ксюша.
Вика сделала несчастный вид.
— Он шел с Леркой из 205, кивнул мне так, незаметно. Козел! А потом подошел ко мне, когда я отдыхала после пробежки, там, знаешь, у озера? — дождавшись, когда Ксюша кивнет, Вика продолжила, — он стал извиняться. Сказал, что меня недостоин. Что я слишком идеальна для него. Что постеснялся прийти тогда на свидание, потому что не знает, как себя со мной вести. Он такой хороший, а я такая стерва!!!
Ксюша удивленно взглянула в лицо подруги.
— Эй! Не надо его идеализировать, слышишь? Не такой уж он хороший. Лично мне показалось, что он просто хотел тебя деликатно «отшить».
— А Ритка из 209 группы сказала мне, что он признался Ольге из 201, что влюбился в меня с первого взгляда. Но не знает, как подойти ко мне.
— Они могут и врать.
— Спасибо, подруга, за поддержку.
Ксюша виновато потупилась.
— В общем, я не знаю, что делать.
— Тебе надо уехать со мной, все хорошенько обдумать вдали от этого места.
— Ты все выкрутишь в свою пользу!
Вика утерла слезы, и улыбнулась.
— Я уже собрала чемодан, — сказала она, — а ты чего ждешь?
— У нас же еще два дня зачеты.
— Оба завтра, с утра. Так что тронемся сразу после зачетов, да?
— Ой, мне тогда надо сказать Кириллу… — выдохнула Ксюша, подхватив только скинутую тунику.
Вика снова стала мрачнее тучи.
— Смотри, подруга, по институту давно ходит слушок. Наверняка, стервы-завистницы злятся, за то, что ты ему позируешь, а не они.
— Мне плевать, что они там думают. Я пойду, предупрежу, что меня больше не будет, — сказала она, на ходу натягивая тунику.
— Пойди, пойди, — усмехнулась Вика в след счастливой Ксении.
12.
Ксюша проскользнула не замеченной в студию Наумова. Еще в темном коридоре она услышала звуки радио, а когда вошла, то оно ее просто оглушило.
— Всем привет, с вами я, Ника, пятнадцать минут одиннадцатого по Москве, и это ваше любимое радио…
Дверь отказывалась закрываться.
Ксения внимательно изучила дверную ручку, покрутила так, сяк, замок не желал работать.
— Кирилл Семенович?! — позвала она, в надежде перекричать радио, и снова занялась ручкой.
— Ксюша? Что ты делаешь здесь?
— Я зашла сказать… — девушка бросила ручку и взглянула на Кирилла, который вытирал руки полотенцем, наверное, он только их помыл, — я просто хотела сказать… — дверь вновь приоткрылась, — ваша дверь не закрывается…
— Самая романтичная композиция, по моему мнению, от Моби на нашей волне, — сообщила девушка по радио, и комната наполнилась звуками печальной мелодии.
Ксюша подняла глаза, заметив, как Кирилл ловко справился с дверью, и замок весело перещелкнул.
Наумов перекинул полотенце через плечо.
Говорить что-то было бессмысленно, музыка заглушала слова и мысли.
Кирилл положил руки на ее талию, девушка прильнула к нему. Наумов осторожно отодвинул ее волосы с заветной родинки, и, стянув с плеча тунику, коснулся губами темной точки на ее шее, другой рукой утопая в густых волосах.
Музыка заполнила их сознание, жар, исходящий от их тел, не выпускал холодный рассудок на поверхность.
Он стянул с нее тунику, и принялся целовать ее кожу, Ксюша улыбалась, ощущая его горячие поцелуи
