крайний номер. Вообще-то их два, две одинаковые фамилии и похожие инициалы. Тут же отключаю телефон, забрасываю его в чемодан как можно дальше.
Отвожу Катю с нашими вещами в другую часть сквера, меняем дислокацию. Ищу и нахожу телефонную будку. Это второй по экономичности вид связи в США. Телефонные автоматы в Америке встречаются достаточно часто, купить телефонную карту можно в газетных киосках, на заправках, в продуктовых магазинах и в аптеках. Словом, где угодно! Покупаю такую карточку в ближайшем киоске. Захожу в будку с учащённым сердцебиением.
Но в этот раз все не то. Хизер не поднимает трубку, а одногруппница далеко не сразу узнает меня, что вполне понятно. Я не решаюсь ни о чем просить, просто говорю ей, что проездом в Нью-йорке. Она весело предлагает мне встретиться на днях в Старбакс, вспомнить былое. Вежливо соглашаюсь, с оговоркой на то, что позвоню, если ещё буду в городе.
Вот и все. А на что я надеялась?! Не знаю сама. Хотя, знаю. С великой надеждой и смешанными чувствами, перед тем как накрутить их на диске, впиваюсь взглядом в заветные цифры номера телефона последнего в этом списки имени…
«Принцесса, пожалуйста, — беззвучно произносят мои губы, когда я это делаю, — помоги мне».
Секретная разведывательная служба Великобритании МИ-6, отдел внешней разведки
В кабинете, за массивным письменным столом сидят двое молодых мужчин, одетых по-деловому, но без галстуков и пиджаков. Даже неопытному наблюдателю сразу стало бы понятно, что оба они — оперативники высшего звена. Их стройные поджарые тела выдают недюжинную силу, но это скрытая сила, без горы мышц и прочей внешней атрибутики. Острый взгляд одного из них выхватывает несколько фотографий, лежащих на серой папке, подписанной «One more life».
— Можно? — спрашивает он, сидя напротив хозяина кабинета в кресле посетителя. Тот усмехается:
— Тебе можно все, Спенсер.
— Звучит неприлично, — его визави подтягивает пальцами фотографии, раздвигая веером перед собой.
— Знакомые лица?
— Возможно, — задумчиво отвечает Спенсер. Синеглазый, темноволосый, он представляет собой образец чистой мужской красоты, с четким, чуть резковатым профилем, очень чувственными губами и правильными чертами лица. Только пытливый взгляд может как-то выдать в нем опасного человека, — у тебя есть их имена, Хилл?
Хилл кивает.
— Можешь полистать папочку. Список прикреплен на первом листе.
— Очередная партия?
— Что-то вроде.
Спенсер справляется довольно быстро, а затем возвращает папку, аккуратно вложив в нее изученные фото стопкой.
— Поработаем вместе, — изрекает он с улыбкой, — я буду говорить с Костнером по поводу того, чтобы подключиться к вам. Сегодня.
— Это приятно! Но что тебе известно, Алекс? Это как-то может быть связано с твоими террористами?
— Да, напрямую. Если позволишь, я дам тебе информацию попозже, нужно проверить кое-что, — Алекс Спенсер поднимается, — спасибо! Извини, дела.
— Агент А?
Алекс смотрит на Хилла выжидательно, он уже у дверей.
— Тусанем вечером?
— Вряд ли, — агент уровня А улыбается, — вечером я надеюсь уже быть в командировке.
— Далеко?
— Штаты. Это ненадолго, вряд ли Костнер даст мне больше пары дней.
— Удачи!
— Вот она мне точно пригодится, — Алекс хмыкает, — и тебе удачи, до встречи.
— Ну ты держи меня в курсе дела, и все такое.
— Само собой. Будь другом, скинь мне все, что у тебя есть по этому фонду!
— Без проблем, в течение часа будет, только закончу с Мелиндой.
— Договорились.
Сорок минут спустя
— Каким образом это связано с террористами, агент А?! Вы же понимаете, что затягивать операцию по ликвидации «Алькатраста» нельзя.
— Да, я понимаю. Но надежный источник проинформировал меня, что один из руководителей «Алькатраста» может быть связан с фондом, мне нужно проверить его контакты.
— Что за фонд? Его разрабатывает Хилл, насколько я помню, он идет в связке по одному из его дел.
— Подключите меня к Хиллу. Это преступная организация, они занимаются черной трансплантацией с привлечением доноров-граждан стран третьего мира, как правило, и сотрудничают с полулегальными экспериментальными лабораториями..
— Нам это не интересно! Кто их контакт?
— Это я и собираюсь выяснить. Контакт может повлиять на ход нашей операции.
— Где?
— Нью-йорк.
— Хорошо, — худощавый высокопарый старик устало потирает переносицу, но уже в следующую секунду он по-прежнему собран. В его кабинете с высокими потолками, которые уходят вверх и буквально теряются в темноте, царят холод и полумрак. Теплый здесь только ободок света, отбрасываемый на стол исполинского размера старинной настольной лампой. Вся мебель в кабинете старинная, возможно даже раритетная, в каком-то викторианском стиле. Зато оргтехника на столе старика ультрасовременна, — в вашем распоряжении два дня. И я жду подробный отчёт.
Агент А коротко кивает.
— Вы работали больше года над «Алькатрастом», — замечает старик, — и добились разрешения на проведение операции на самом высоком уровне. Это серьёзный успех! Сейчас каждый ваш шаг, даже малейший, должен быть осмотрительным, не забывайте. Без санкций не действуйте.
— Я понял, — агент А также серьёзен и собран, — и очень хорошо осознаю все риски, мистер Костнер. Я могу приступать?
— Приступайте.
Глухо. Невезение. Мы совсем одни!
Стараясь не падать духом, выхожу из телефонной будки с улыбкой. Улыбка для Кати.
Сама же просчитываю варианты — что дальше? Никто не отозвался, а те, с кем довелось пообщаться, оказались или однофамильцами людей, которых я вспомнила, или не вызывающими доверия, а может быть, просто какой-то шестое чувство, инстинкт, не позволил мне довериться им хоть немножечко.
Ну и ладно, зато я попробовала. Зато мы на свободе.
Возвращаемся в метро, чтобы добраться Бронкса — один из районов Нью-йорка, большинство населения которого состоит из латиноамериканцев. Это далеко не лучший и не самый спокойный район, но там реально найти недорогое жильё на пару дней. Скоро вечер, а значит надо поторопиться!
Конечно, душа моя стремится сейчас в крупнейший русский анклав совсем другого района этого города, Бруклина — Брайтон Бич. Остро хочется русской речи и привычной еды. Иллюзии дома. Там тоже полно недорогого жилья, но если нас ищут — а я почти уверена, что это так, то наверняка сработает стереотип, что славяне едут поближе к своим.
В любом другом случае мы бы уже были на Брайтоне.
— Катюнь, давай прикупим где-то еды и поселимся в одном симпатичном райончике, он для нас, как это ни странно, самый безопасный сейчас, — я умалчиваю, что его населяют сплошь латиносы и афроамериканцы. Ох, как бы не вляпаться в приключение, хотя нам ли говорить о приключениях! Пятнадцать лет назад я бывала и здесь, ничего очень страшного не припомню. Хотя, что вообще может быть страшно в семнадцать лет, да ещё и
