цветом горела листва. Сегодня мы решили перекрасить сарай. Тот самый, в котором я поцеловалась с Йованом. В первый и последний раз, между прочим. Сама не знаю, зачем я это так часто вспоминаю…
– Перестань рисовать всякую ерунду! – Я забрала у Славки кисточку и аккуратно закрасила его рисунки. – А если это останется?
– С тобой ничего прикольного не останется, – проворчал Слава.
– Я тебя помогать позвала, а не дурачиться.
Слава отобрал у меня кисточку и нарисовал грустную рожицу. Я рассмеялась.
– Ладно, крась, как хочешь. Главное – результат.
Бабушка вынесла нам рыбный пирог и горячий сладкий чай. Ели на улице, сидя на ступенях крыльца.
– Успеть бы вам до вечера, скоро дождь начнется, – покачала головой бабуля.
Мы со Славкой уставились в небо, по которому и в самом деле гуляли тучи. Бабушка пила с нами чай и предавалась воспоминаниям.
– Когда-то на месте почты клуб был. Мы туда на танцы бегали. Там еще концерты давали и кино показывали. А из леса часто летучие мыши прилетали. Бывает, танцуешь, кружишься, а они над головой туда-сюда…
Я поежилась. Да уж, романтика…
– Мы с дедом твоим этот дом одни из первых построили, – обратилась ко мне бабушка. – Раньше здесь землянки были только… А мы вдвоем, своими руками. Кирпичик за кирпичиком. Твой дед и пристройки эти сделал, и баню, и летний душ… Золотые руки имел.
– А я сарай покрасить не могу, – улыбнулся Слава.
Пока мы пили чай, с неба начал накрапывать дождь. Первые капли негромко застучали по крыше. На улице стало неуютно, пасмурно. Закачались сосны. Слава в своей привычной манере начал травить байки про нашу учебу в университете. Бабушка покатывалась со смеху. И я тоже веселилась, особенно когда Славка вспомнил, как на первом курсе, чтобы получить зачет, представился преподавательнице внуком декана. Разумеется, не зная, что та преподша – жена декана, то есть, выходило, его бабушка… Эту историю потом еще долго на потоке обсуждали.
Улыбка исчезла с моего лица, когда я заприметила за забором Леню. Он внимательно и сердито следил за мной и Славкой, вернее, смотрел больше не на меня, а на веселящегося Славу, который не замечал ничего вокруг – так был увлечен своими рассказами. Заметив, что я больше не веселюсь, друг перевел взгляд на забор. Бабушка, увидев Леню, нахмурилась:
– По твою душу, Маша, пришли.
Звучало как-то не очень жизнеутверждающе, внутри даже похолодело. Я уже догадывалась, что может сказать Леня: «Маша, почему ты приехала на дачу и не предупредила меня. Да еще и с ним…» Я ведь наивно предполагала, что в этот уик-энд мне удастся избежать встречи с Леней. Кто знал, что он заявится в гости.
Я поднялась с крыльца и нехотя поплелась к забору. Вышла за калитку и, скрестив руки на груди, кивнула Лене. Он быстро склонился, смазанно поцеловал меня в губы и снова впился взглядом в Славку. Дождь заморосил сильнее, пришлось натянуть на голову капюшон от куртки.
– Почему не сказала, что приедешь? Я встретил бы тебя на станции.
– Зачем меня встречать? – пожала я плечами. – Я ведь без вещей.
– А этот, – Леня кивнул в сторону дома, – чего приперся?
– Помочь покрасить сарай.
– Попросила бы меня, я б вам помог, – сердито проговорил Леня.
Я разозлилась. Мы приводили дом в порядок с августа, и Леня прекрасно об этом знал, но ни разу не вызвался помочь, потому что это было не так возвышенно, как писать роман. А как только на горизонте появился Слава, Леня изъявил желание поучаствовать в судьбе дома.
– В следующий раз позову, – кивнула я. Капюшон съехал на глаза. И вообще, стоять под дождем было неуютно.
Леня не уходил и продолжал сверлить злым взглядом Славу, из-за чего я чувствовала себя не в своей тарелке. Тут же вспомнила, как летом на речке Леня признался, что мой друг ему не нравится. И вот Славка снова стал яблоком раздора.
Не выдержав напряжения, я предложила:
– Может, немного пройдемся?
Предложение, конечно, странное, потому как дождь только расходился. По идее, мне нужно пригласить Леню в дом, и, скорее всего, он ждал именно этого. Но, представив, во что все это может вылиться, я решила увести его.
Леня без особого энтузиазма согласился на прогулку под дождем.
– Куда пойдем? – спросил он.
Я пожала плечами, а сама подумала: «Куда-нибудь подальше отсюда и от Славки». Напряжение между нами не исчезало. Мы медленно шли вдоль деревьев с поредевшей листвой. Мелкий дождь неприятно сек лицо, из-за чего приходилось щуриться. Приятной нашу прогулку точно не назовешь.
– Почему ты не сказала, что приедешь? – упрямо повторил Леня.
– Сказала бы, – зачем-то соврала я, пряча глаза под капюшон, – еще только обед.
– Раньше ты сразу приходила ко мне, как только приезжала. Раньше все было по-другому.
Да и Леня изменился. Или я просто его сразу не разгадала. Теперь же смотрела на него совсем по-другому. Чувствовала, какой он загруженный, тяжелый и непредсказуемый человек. Я задавала себе вопрос: изменилось бы мое отношение к нему, если б рядом не было Йована? И отвечала: да, непременно. Первые встречи затуманили мой разум, но теперь морок рассеивался, однако вместо света я видела в Лене только темноту.
Мы шли дорогой, которая вела к его дому. По пути нам не попалось ни одной живой души. Осенью дачный поселок словно вымирал. Летом в это время обязательно встретили бы отдыхающих, спешащих к озеру.
Неожиданно хлынул холодный ливень. Пришлось нам со всех ног бежать к дому, который снимал Леня. Мы стояли на крыльце и некоторое время молча наблюдали, как струи воды стекают с крыши.
– Пойдем, я тебе кое-что покажу, – потянул меня за руку Леня. Летом я на крыльях влюбленности полетела бы за ним хоть на край света, но сейчас почему-то замешкалась, чувствуя неладное. И все-таки Леня втянул меня в темный прохладный дом. Он не топил печь, поэтому здесь пахло сыростью. Я отметила, каким захламленным стал дом. Летом такого не было. И это не только горы книг и бумаг, как раньше, – теперь везде валялись бутылки и коробки из-под китайской еды. Обходя раскиданный по полу мусор, мы направились к скрипучей лестнице. Поднялись на второй этаж, где была терраса. Летом мы с Леней тоже там проводили время. Лежали на старых матрасах и любовались закатами. Леня клал голову мне на колени, и я перебирала его волосы. Теперь и терраса показалась мне неуютной. В августе с нее открывался вид на озеро и густой лес. Теперь верхушки деревьев были голыми. Я знала, что за ними кладбище. Дождь забарабанил по крыше еще сильнее. Я прошла вперед и остановилась у мокрых деревянных перил.
– Что ты хотел мне показать? – спросила я, обернувшись.
Леня стоял за моей спиной, засунув руки в карманы. Сейчас я не узнавала не только Ленин дом,
