подарил мне мотоцикл.
– Мотоцикл? Серьезно? – посмотрела на меня Александра. – А я думаю, чего это и мой сын мотоциклами забредил?
– А вы против? – спросила я.
– Против? Не то чтобы… Опасно это, конечно. Особенно для Йована. Он у нас с детства приключения себе находит на одно место. Ты же знаешь поговорку, что мужчина – это случайно выживший мальчик. Точно про моего сына.
Мы рассмеялись.
– Я и сама по молодости на мотоциклах гоняла, – призналась Александра.
– Серьезно? – искренне удивилась я. Не могла себе представить ее, такую утонченную, за рулем байка.
– Ага! – Мама Йована звонко рассмеялась и стала выглядеть еще моложе. – Мы слушали турбофолк и гоняли по городу. Моя молодость прошла прекрасно, несмотря на тяжелые времена.
– У моего дедушки был «Урал», – сказала я. – Не у того, который жил здесь. У другого – маминого отца. Они с бабушкой живут на берегу Азовского моря, но мы ездили к ним всего один раз… У мамы с родителями натянутые отношения. Дедушка говорил, что мотоцикл сломан и его уже не починить, а мы с папой справились. Весь отпуск провозились. Мне даже на пляж неинтересно было ходить. Вернулась тогда со странным загаром с юга: вся белая, а руки черные-черные. Отремонтировали мотик в последний день перед отъездом. Тогда меня впервые папа прокатил… И все – влюбилась!
Александра вела машину и, улыбаясь, внимательно слушала меня.
– Ой, вам, наверное, неинтересно, – смутилась я.
– Почему же? Очень интересно, – искренне отозвалась Александра. – Я тоже как-то пробовала починить свою машину…
Так, непринужденно болтая, мы доехали до нашего дома. В салоне было тепло и уютно, мне даже не хотелось выходить из машины. И все, о чем я в тот момент думала: «Неужели с чьей-то мамой можно просто так болтать?» Со своей у меня никогда не получалось…
– Все-таки собираетесь продавать? – кивнула Александра на наш дом.
Я пожала плечами.
– Папа хочет.
– А Елена Анатольевна?
Мы так и не знали до конца отношение бабушки к продаже. По мере того как в дом возвращалась жизнь, мне казалось, что нам всем жаль с ним прощаться.
Когда я вышла из машины, дождь уже не был таким сильным. Он превратился в неприятную морось. Я не сразу заметила, что на нашем участке есть еще кто-то кроме Славки. Громкий смех вывел меня из задумчивости.
Йован вместе со Славой, облачившись в одинаковые желтые дождевики, тусовались у сарая.
– Что вы здесь делаете? – спросила я, не отводя взгляда от Гарбича.
– Йован мне помогает, – довольным голосом проговорил Славка, кивнув на сарай.
В работе они не особо продвинулись. Только на стене появилось еще больше глупых надписей. Одна из них: «Маша + Ваня = любовь».
– А это что такое? – вспыхнула я.
– Это Ванечка написал, – заржал Славка, явно передразнивая мою бабушку.
– Закрашивайте быстро свои художества! – потребовала я.
Славка послушно принялся закрашивать свои каракули, но надпись Йована почему-то оставил. Мы с Гарбичем отошли в сторону.
– Славный Слава, – сказал Йован.
Последнее время я слышала по поводу Славки только упреки от Лени, поэтому услышать похвалу было приятно.
– Он хороший друг, – согласилась я, – не обязан помогать мне, но, как видишь, здесь. Лика тоже должна была приехать.
– Саша спрашивал про Лику, – многозначительно посмотрел на меня Йован.
– Прости, но у них ничего не вышло бы, – покачала я головой.
– Сашка – жуткий бабник. Его заинтересовала твоя подруга, но я бы и сам не советовал ей идти на свидание. Он слишком быстро перегорает.
– А ты, – посмотрела я в синие глаза Йована, – быстро перегораешь?
– Если уж я к кому-то загорелся, меня не потушить, – ответил Йован.
Я негромко рассмеялась и отвела взгляд.
– Лика по уши влюблена в Славу, он в нее, но они почему-то не могут признаться в этом друг другу, – сказала я.
– Давай им поможем? – загорелся Йован, стянув с головы желтый капюшон.
– Как мы им поможем? – рассмеялась я. Мне бы кто помог разобраться с Леней…
– Устроим им романтик или что-то в этом роде.
На щеке у Йована осталась зеленая краска. Я осторожно дотронулась до его лица. Йован перехватил мою ладонь и долго не отпускал. Я вдыхала сырой осенний воздух и чувствовала счастье. Буквально полчаса назад мне было так страшно, а сейчас хорошо и спокойно, как случалось только рядом с Йованом.
– Ты тоже не обязан все это делать, – тихо сказала я.
– Но я этого действительно хочу.
Когда к нам подошел Славка, Йован отпустил мою ладонь.
– Предлагаю устроить перекур, – сказал друг. – Красить в дождь – неблагодарное дело.
– Ты не все наскальные надписи закрасил, – указала я на любовное признание.
– А это не я писал, – заулыбался Славка.
Я посмотрела на Йована, но тот, развернувшись, пошел в сторону дома.
– Пускай остается, – подмигнул мне Слава.
Дома я переоделась в сухую одежду, мы включили обогреватель и стали пить чай. Дождь то начинался, то заканчивался. Поднявшийся ветер размазывал капли по окну. Бабушка ушла смотреть какое-то ток-шоу по телевизору, а мы остались сидеть на кухне и слушать дождь. Потом отправились на чердак разбирать накопившийся хлам. Славка тут же завис у коробки со старыми книгами и журналами. Я, стоя на стремянке, боролась с паутиной. Йован страховал меня внизу. Делали мы все преимущественно молча под свист ветра. Славка с книг переключился на пыльный сундук.
– Прикольная штучка! – восхищенно проговорил он, доставая красивый гребень. Я такой никогда не видела. Наверное, бабушкин. Я слезла со стремянки и взяла из рук Славы гребень. Собрала волосы и заколола гребнем на макушке.
– У тебя красивые волосы, – сказал Йован.
Я не умела принимать комплименты, поэтому смутилась и не сразу нашлась с ответом.
– Я их долго отращивала, – наконец призналась я.
– Помню, когда ты была ребенком, у тебя были совсем короткие волосы. Я поначалу решил, что ты мальчишка.
– Серьезно? – вклинился Славка. – Ты носила короткую стрижку? Не помню… Но я в вашу школу перешел только в десятом.
Я не посвящала друга в свое прошлое, и о проблемах с мамой он не знал.
– Да, у меня была короткая стрижка, – нехотя призналась я.
– Класс! Смело, – одобрил Славка, – необычно. Теперь я понимаю, почему вы с Ликой спелись. Ты с малых лет за эксперименты.
Он жевал пирог, который прихватил с собой с кухни, и ковырялся в коробке с черно-белыми фотографиями.
– Я короткую стрижку носила не по своей воле, – не выдержала я.
Парни непонимающе уставились на меня. Сама не знаю, зачем призналась. Глупость такая, конечно, всего лишь волосы. Но для меня в детстве это многое значило.
– Мамка, что ли, заставляла? – спросил Славка. – Я думал, обычно дочерям волосы отращивают.
– Моя мама необычная, – отрезала я.
– Косички плести не умела? – засмеялся друг.
– Не хотела, чтобы я была симпатичнее, чем она, – проворчала я, накручивая паутину на черенок от швабры. Паутина уже давно закончилась, и я просто махала шваброй из стороны в сторону. Славка, услышав ответ, удивленно присвистнул. Йован в нашем диалоге не участвовал, просто внимательно слушал.
– Может, тебе это показалось? –
