осторожно спросил Слава.
– Показалось? Она мне сама об этом заявила. И всегда покупала самые стремные вещи… Все лучшее детям – это не про нее.
– Но почему? – не унимался Славка.
– Все, Слава, отстань! – взмолилась я, жалея, что завела такой разговор. – Об этом я рассказываю только своему психотерапевту, – добавила я, имея в виду Лику.
То и дело я поглядывала в круглое чердачное окно, из которого видно калитку. Меня охватила необъяснимая тревога. Сама не знаю, чего я боялась: того, что сюда может явиться Леня и нарушит идиллию, или его галлюцинаций с девушкой, все-таки я была очень впечатлительной.
Вечером мы с Йованом отправились провожать Славу на последнюю электричку. Дождь закончился, и из-за черных облаков внезапно показалась полная луна. Меня не покидало неприятное чувство, и я всю дорогу постоянно озиралась по сторонам.
Славка не замечал моего беспокойства, а вот Йован то и дело с подозрением косился в мою сторону. Когда мы наконец посадили Славку на электричку, Гарбич прямо спросил:
– Да что с тобой такое?
– А? – растерянно отозвалась я.
– Ты странно себя ведешь.
– Не знаю. У меня какое-то дурное предчувствие.
От встречи с Леней остался неприятный осадок. Вот чье странное поведение могло повергнуть в шок. Еще некстати в голову лез дурацкий разговор с Васей, когда она сказала, что после ссоры Леня грозился наложить на себя руки… Конечно, ссоры между нами как таковой не было, мы просто отдалились друг от друга. Вернее, это я отдалилась, учитывая все обстоятельства…
– Давай прогуляемся до дачи Лени? – предложила я, разглядывая за спиной Йована пугающую черноту.
– Ты предлагаешь нам пойти в гости к твоему парню? – насмешливо спросил Йован.
– Не совсем в гости, – стушевалась я. – Так, посмотрим, чем он занят…
– Но не будем ему мешать, да? – продолжал веселиться Гарбич. Мое предложение явно поставило его в тупик.
– Конечно, зачем мешать человеку, – проворчала я, беря Йована за руку. Первой сошла с перрона и потянула за собой растерянного Гарбича.
Снова заморосил мелкий дождик, но на сей раз я облачилась в дождевик. Фонарей в поселке было немного, а те, что нам попадались, лишь тревожно выхватывали из темноты голые кустарники. Мы шли, шурша мокрой опавшей листвой.
– Понимаешь, так просто не объяснишь, для чего нам туда надо, – продолжила я сбивчиво, – я за Леню немного волнуюсь.
– А что с ним? – озадачился Йован, покорно следуя за мной.
– Сам не свой, – буркнула я.
– Думаешь, станет своим, когда увидит меня на пороге?
– А нам не нужно, чтобы он нас видел.
Почему-то мне не хотелось говорить о странном поведении Лени. Все случилось будто во сне. Скорее бы забыть тот спектакль, но отпустить ситуацию так непросто.
В осенней черноте мы дошли до дома Лени. Мы стояли у деревянного покосившегося забора, и мое сердце гулко стучало от страха. Хорошо, что Йован рядом. На втором этаже горел свет, и это меня немного успокоило. Леня был дома. Возможно, работал над своим многострадальным романом. Когда в окне мелькнула тень, я отпрянула от забора.
– Все, пошли! – скомандовала я, направляясь в сторону наших домов. Я удостоверилась, что Леня жив, но, вероятнее всего, не совсем здоров, но чувство тревоги только усилилось. Немного отпустило, когда мы вышли на нашу улицу. Я встала под тусклый фонарь и привалилась к нему спиной. Накрутила себя и перенервничала.
Йован послушно следовал за мной, ни о чем не спрашивая. Но сейчас, когда я пыталась унять разволновавшееся сердце, осторожно поинтересовался:
– Маша, с тобой все нормально?
Мне хотелось ответить, что ненормально – ни со мной, ни тем более с Леней, но я неопределенно дернула плечом.
– Вижу, ваши отношения сейчас на чудесном этапе, – сказал Йован, разглядывая мое расстроенное лицо.
Несмотря на его саркастичную фразу, в голосе не было ни капли насмешки. Теперь он повторил уже встревоженно:
– Маша, что происходит?
– Как только я сама во всем разберусь, обязательно тебе расскажу, – пообещала я, приняв твердое решение завтра же с утра вернуться в город и рассказать обо всем Лике. Держать это в секрете больше невозможно. Вдвоем мы обязательно что-нибудь придумаем. Я знала, что у Лени есть старшая сестра, с которой он давно не поддерживает связь. Может, Лика придумает, как можно выйти на нее?
– Как знаешь, – сухо ответил Йован. Его явно задело, что я не тороплюсь делиться с ним своими секретами.
– А отношения у нас действительно на чудесном этапе, спасибо, что спросил, – саркастично проговорила я. – А как у вас с… Алиной, верно?
Йован, задрав голову, негромко и хрипловато рассмеялся.
– Это вы нарочно имена друг друга не запоминаете?
Он сравнил меня со своей девушкой… Это было невыносимо.
– У нас этап в отношениях не менее чудесный. Особенно для меня.
– Рада за вас.
– Арина, кстати, топит за свободные отношения.
– Боже, как прогрессивно! И на что ты намекаешь?
– Что мы с тобой можем поцеловаться прямо здесь, под этим фонарным столбом.
Я удивленно смотрела на него, не понимая, говорит ли он всерьез или шутит. В свете фонаря над головой Йована кружили мелкие дождинки, похожие на снег. Сейчас Йован был таким красивым, что я не могла перестать им любоваться. Его взгляд остановился на моих губах, и меня резко бросило в жар.
– Только я не в свободных отношениях, – напомнила я, отводя взгляд. – Пойдем домой…
Я больше не брала Йована за руку. Меня охватила дикая тоска. Гарбич догнал меня, и мы пошли практически в ногу, не разбирая дороги.
– Бросай его! – сказал Йован.
– Ради тебя, что ли? – мрачно отшутилась я.
– Нет, просто так бросай. Не ради меня, ради себя. Он не делает тебя счастливой. А любовь – это про счастье.
– Откуда тебе знать, что он не делает меня счастливой?
– Я вижу.
– Видит он, – проворчала я, – если бы все было так просто… Вот ты можешь бросить свою Арину?
Я спросила с вызовом, будто брала Гарбича на слабо.
– Уже бросил, – быстро ответил Йован, – и все из-за тебя.
– Вот ты трепло, – покачала я головой. – Не надо никого бросать, тем более из-за меня. Поцелуи того не стоят.
– С тобой – стоят, я же их помню.
Йован говорил просто и честно, и это меня смущало.
– Приходи к нам завтра на ужин, – перед тем как расстаться, пригласил меня Гарбич.
– Я рано утром уеду в город, – сказала я.
– Вернешься и приходи. Тогда на обед. Я попрошу маму приготовить что-нибудь вкусное. А вечером Генрих отвезет нас в город.
– Не обещаю, – растерянно ответила я.
На прощание Йован все-таки быстро чмокнул меня в макушку. А дойдя до своего участка, развернулся и упрямо выкрикнул в темноту:
– До завтра, Маша!
Я только головой покачала. Время шло, но Йован не менялся. Наглости и самоуверенности ему не занимать!
Глава тринадцатая
После дождей с утра все вокруг погрузилось в туманную мглу. В город я отправилась на первой электричке. В воскресенье в вагоне было малолюдно, и я без проблем заняла место у окна. Ночью мне снился
