Он потянул из-под меня стул, когда я еще сидела. Силы у него, по-видимому, хватало, но подобный жест кинозвезду не красил.
– По-моему, ты не горел желанием туда идти, – заметила я.
Было непривычно видеть его столь оживленным.
– А теперь горю, – улыбаясь, заявил Годрик Улыбка здорово его преобразила. На глазах из страдальца, измученного запорами, он превратился в очаровательного плюшевого медвежонка.
– Ладно, – ответила я. – Пошли. Приподнятое настроение Годрика чуть испортилось, когда мы приблизились к клубу и увидели медленно спускавшуюся по ступеням богемную троицу. Лица у всех были надменно-скучающие, создавалось впечатление, что идет компания не на вечер, а в больницу – лечить геморрой.
Годрик остановился.
– Я не так оделся, – горемычно пробормотал он. – Выгляжу как придурок.
– Замечательно выглядишь, – возразила я.
Если Кристи находила его симпатичным в Лондоне, должна принять за первого красавца и теперь. Я удостоверилась, что нас никто не видит, расстегнула верхнюю пуговицу на Годриковой рубашке, нашла в сумке крем для укладки, нанесла немного на его волосы, дабы под блеском искусственным спрятать блеск жирный. И добавила последний штрих: стянула с пальца кольцо из зеленого стекла и надела его Годрику на мизинец, отдавая дань Габи с ее оригинальными представлениями о скверных парнях.
– А это мне на кой черт? – потребовал Годрик, глядя на кольцо, будто на нечто непристойное.
– Лишняя тема для разговора, – ответила я. – Итак, в твоем распоряжении всего тридцать девять минут. Запомни: в течение следующих тридцати девяти минут ты не должен называть меня Мелиссой Даже в ходе беседы. Не забывай, что и у стен есть уши. А увидишь фотографов, непременно мне скажи.
– Как же тебя называть?
– Милочка, – уверенно ответила я.
Придумывать новый образ не было времени.
А имя следовало взять такое, на которое я не забывала бы откликаться.
Душу тронуло предчувствие недоброго, но я отмахнулась от темных мыслей. Сегодня решалась судьба Годрика. Мне предстояло лишь появиться с ним в клубе и передать его в руки таинственной гостье. Остальное, я знала, уладится само собой.
– Пошли, Рик Спенсер.
Забавно: будучи в парике, я легко и грациозно вплывала и в те места, куда, несмотря на свое умение чувствовать себя свободно на разного рода сборищах, при обычном раскладе являлась не без стеснения. Помогали и босоножки. По-моему, расхаживать на каблуках даже удобнее. С ними можно подключать к ходьбе все части тела.
Внизу царил жутковатый полумрак, что усугубляли кроваво-красные драпировки на стенах и пурпурные потолочные лампочки в бумажных абажурах. Я моргнула, пытаясь определить, где тут бар. Стигийскую обстановку дополняли люди в черном, накрывавшие столики, и – я только теперь заметила – разряды молнии под прозрачным коричнево-малиновым полом. Если не принимать в расчет громкую музыку и барную стойку с бесплатными напитками, можно было подумать, что ты очутился в человеческом нутре.
Я осматривалась вокруг, раздумывая, где бы присесть, когда мимо прошла официантка с двумя подносами: с одного, не прекращая беседы, гости брали наполненные разноцветными напитками бокалы, на другой ставили пустые. Я повернула голову и увидела, что Годрик вливает в себя голубую жидкость, а бокал с желтой держит наготове.
– Актерская душа требует, – объяснил он. – Выпей и ты.
– Нет, спасибо.
Дабы успокоить совесть, я дала себе слово капли в рот не брать. К тому же следовало держать ухо востро. В нашу сторону уже бросали любопытные взгляды, прямо как в мексиканских сериалах.
– Видишь? – проворчал Годрик. – То и дело посматривают, гадают, кто ты такая.
Впрочем, в его голосе отчетливо звучали нотки довольства.
– Они посматривают на тебя, глупая твоя голова. Ты играешь в театре, снимаешься в новом фильме. Честное слово…
Годрик оглядел всех вокруг и не успел вылить в рот напиток, смахивавший на мочу, как к нам подошел невысокий смуглый человек в черном жилете.
– Рик! Как поживаешь?
– Э-э… нормально. Хм, Айван: Милочка. Милочка, знакомься: Айван Мюллер.
– Привет-привет! – Айван схватил меня за руку и принялся энергично ее трясти, не дав мне сообразить, что происходит. – А фамилия у вас имеется?
– Нет. Я просто Милочка.
– Прелестно! – воскликнул Айван, многозначительно на меня глядя.
– Я играл в его постановке «Трех сестер», в прошлом году, – сообщил Годрик с видом человека, которому только что вырвали несколько зубов.
– Какое же удовольствие с ним работать! – театрально возгласил Айван. – Чудесные были деньки, ведь так, Рик? Годрик пожал плечами.
–Точно-точно, – сказал Айван. – Чем занимаешься теперь?
– Сейчас играю в «Настоящем инспекторе Хаунде», недавно была премьера, – пробурчал Годрик. – Получилось как будто неплохо.
– Превосходно получилось! – звучно-воркующим голосом вставила я. – Рик был великолепен. Уже получил ряд весьма неплохих отзывов, правда, дорогой?
Годрик приосанился.
– Хм, да. Вроде того.
Айван скривил гримасу, выражая искренний восторг.
– А вы над чем-нибудь сейчас работаете? – любезно поинтересовалась я.
– Я? О, боже правый!
Айван манерно повел плечами и затянул нудную литанию о смятении и недостатке профессионализма; все это время он то и дело выразительно поглядывал на негодяев, что сидели в отдаленных и не столь отдаленных углах.
Годрик слушал с кислой миной, будто мучился тошнотой, а я – не без интереса. Отдельные из имен, которыми Айван щедро сыпал, словно конфетти, я даже знала. Его бизнес, как он без устали повторял, был до жути кровосмесительным.
– …а один мой коллега, Радж, художник– гример, все время становится свидетелем такого, Милочка, о чем большинство дам предпочитают вообще молчать, – сообщил он, прежде чем, наконец сделать паузу и перевести дух. Его взгляд устремился поверх моего плеча на вход. – О! Вы только взгляните, кто пожаловал! Бедняга! Вынужден вас покинуть. Было очень приятно познакомиться, дорогуша! – Он послал воздушный поцелуй мне, потом Годрику. Тот передернулся. – Каким ты стал красавцем, вы только посмотрите! – прибавил Айван, будто только теперь увидел Годрика. – Вы с ним прекрасная пара, Милочка. – Он одобрительно кивнул. – Не прощаюсь!
Секунда – и постановщик растворился в толпе. Я лишь сейчас заметила, что в последние несколько минут народу значительно прибавилось. Нас с Годриком оттеснили к самой стене.
Я с тревогой взглянула на часы. Где Кристи? Я подробнейшим образом разъяснила ей, как найти бар, но прилететь она должна была только сегодня после полудня, потому мы и не смогли встретиться накануне. Я отчаянно надеялась, что Пейдж не умудрилась ее перехватить.
