винить его за это?
“Ты можешь простить меня за то, что я действовал за твоей спиной?” с надеждой спрашивает он.
-Конечно, могу. Мне не нравится то, что ты сделал, но я понимаю почему. Так что у нас все хорошо. У нас все хорошо. Я встречаюсь с его все еще встревоженным взглядом. “У нас все в порядке?”
-Малышка. Он придвигается ближе и обнимает меня одной рукой. - У нас всегда все в порядке. Да, возможно, я сейчас здесь, потому что ты попала в таблоиды, но меня это не волнует. Я просто рад, что могу проводить время со своей дочерью. И приятно знать, что она счастлива и здорова, и рядом с ней есть хорошие друзья. Это все, чего я хочу для тебя, Эбби. Я здесь не для того, чтобы разрушать твою жизнь.
-Я бы никогда так не подумала. Внезапно моим глазам становится жарко. - Мне так повезло, что я твой ребенок. Здесь только ты и я, большой парень. Несмотря ни на что.
Он заключает меня в объятия, смахивая слезы. Я сморгиваю пару своих, крепко обнимая его. У меня отличный папа. Действительно хочу. И я, наверное, потратил слишком много времени, не понимая, как мне было хорошо.
Он отпускает меня и смотрит с раскаянием. “ Я должен добавить — мне жаль, что я втянул во все это твою соседку по комнате. Я надеюсь, вы двое сможете во всем разобраться. Он казался хорошим парнем”.
Вот так просто я напрягаюсь. - Он принял от тебя оплату. Быть моим другом”.
От этого напоминания у меня к горлу подступает жгучий комок смущения.
“Еще до того, как он узнал тебя”, - указывает папа. “И как бы то ни было, он действительно пытался вернуть деньги”.
“Мне все равно”, - говорю я решительно. “Он обманул мое доверие. Как я должен это простить?”
“Ты только что простил меня...”
-Да, потому что ты мой отец. Он мой... — Я резко останавливаюсь.
Папа цепляется за это. “Я знал, что он должен быть”, - вздыхает он.
-Мы с Джеком не встречаемся.
-Ты уверен в этом?
“Это не так”, - настаиваю я.
-Но?
-Я подумал, может быть, мы направляемся в том направлении. В нерешительности я потираю виски. “Но это сложно, потому что есть кое-кто еще, кто мне тоже нравится”.
“Кто-то еще? Ты пытаешься довести меня до сердечного приступа? Со сколькими парнями ты встречаешься, детка?
Боже, это неловко. А также странно успокаивает.
-Только еще один парень. Нейт. Их друг. Он говорит, что я ему нравлюсь, но не могу быть связан. И он басист”.
Папа хмурит брови, как будто не уверен, разочаровываться ли ему в том, что он не воспитал меня лучше, или чувствовать вину за то, что я была настолько глупа, что влюбилась в музыканта.
-Звучит так, будто у тебя дел по горло.
“Это была борьба”, - говорю я, смеясь над собой. “Но не волнуйся, потому что, похоже, с ними обоими все кончено”.
В уголках его глаз появляются морщинки, когда он расплывается в улыбке. “Я не знаю, насколько плохо я на самом деле себя чувствую из-за этого. Я имею в виду, я знаю, что для тебя это отстой, но это определенно облегчает мою работу ”.
“Самое паршивое, что я, возможно, влюблен в них обоих”.
-Это нетак.
“Um. Хорошо”.
Мое озадаченное выражение лица вызывает у него смешок. “ Послушай меня, малыш. Я знаю, что ты можешь дарить много любви. Однако быть влюбленным - это совсем другое дело. Сердце знает, что всегда есть только один.”
“Правда? Когда оно мне скажет?”
“Ты должен прислушаться. Если ты влюблен в кого-то из них, это говорило тебе об этом”.
Я не знаю, правда ли это.
Или, может быть, это доказательство того, что я никогда не был влюблен ни в одного из них.
Папа остается здесь на три дня, чтобы провести время со мной. Я пропускаю занятия, которые считаю неважными, а остальное втискиваю в перерывы между обедами и прогулками с отцом.
Но три насыщенных туристическими мероприятиями дня также означают, что папарацци в любое время суток дежурят перед домом, чтобы сфотографировать Ганнера Блая. Он все еще живет в отеле, но в ту секунду, когда его заметили навещающим меня в Ноттинг-Хилле, все было кончено. Мы были осаждены.
Ли на седьмом небе от счастья. Подпрыгивает от радости каждый раз, когда в Инстаграме или блоге какой-нибудь знаменитости появляется новая фотография. Машина Джейми припаркована у обочины. Наши мусорные баки. Джек потный и без рубашки. Ли в пижаме. Я захожу в дом и выхожу из него. Это типичная пища для папарацци и чертовски навязчивая, но Ли приказал мне позволить маленьким людям погреться в лучах знаменитости. Под маленькими людьми он, конечно, имеет в виду себя.
Вчера вечером за ужином Джейми сказал, что у целой армии женщин текут слюнки при виде фотографий Джека без рубашки в Твиттере, что вызвало нежелательный укол ревности, за которым последовал приступ гневных упреков в том, что я все еще забочусь о нем настолько, чтобы ревновать. Мы с Джеком не разговаривали с той ночи, когда я узнала правду, несмотря на его попытки остаться со мной наедине. Я каждый раз отмахивалась от него, используя визит моего отца как предлог.
Хотя, на самом деле, я не могу вынести еще одно повторение предательства Джека.
В наш последний вечер папа отвозит меня обратно в Сохо-Хаус. Только я и он в отдельной столовой, чтобы отпраздновать мой двадцатый день рождения. Я заставляю его пообещать не рассказывать об этом Ли или остальным, потому что я не хочу, чтобы они раздували из этого шумиху. Может быть, если бы мы с Джеком были в лучших отношениях, я бы согласилась на вечеринку с соседями по комнате или даже небольшую вечеринку, но прямо сейчас это слишком хлопотно.
Когда наш личный официант приносит огромный кусок шоколадно-трюфельного торта с одной зажженной свечой, я улыбаюсь отцу, а на глаза наворачиваются слезы.
“С днем рождения, малышка”.
-Спасибо, здоровяк.
Я сморгиваю слезы и задуваю свечу. Официант незаметно кладет перед папой второй ломтик, затем скрывается на заднем плане.
-Теперь я понимаю, - говорит папа, наблюдая, как я поглощаю пирог.
-Что взять? - Спрашиваю я с полным ртом вкусных трюфелей.
-Почему тебе нужно было уйти от меня.
Откровенные слова и слегка печальный тон, с которым он их произносит, посылают
