— Сколько ему лет? — спрашиваю я.
— Тридцать, — отвечает она почти неохотно, будто чувствует себя виноватой, зная возраст мужчины, с которым спит.
Я пропускаю это мимо ушей. Кейт не виновата, что я до сих пор остаюсь в неведении.
— Что думаешь о Дрю?
Ее брови подскакивают вверх.
— Несколько прямолинейный и надменный, не находишь?
— Да! — восклицаю я. Рада, что не одна считаю его таким. — Совсем не типаж Виктории.
— Дай ему максимум два свидания, — Кейт тычет в меня бокалом, слегка расплескивая вино по столу. — Она ему до смерти надоест своими отчетами о визитах в солярий.
— С каждой неделей она становится все более апельсиновой. — Я смеюсь.
— Подруга, не апельсиновой. — Всплеск и еще немного вина оказывается на столе. — А цвета красного дерева. Он не сможет отыскать ее в темноте. И да, она занимается этим только в темноте.
— Нет!
— О, да. Что-то связанное с целлюлитом и растрепанной прической. Это довольно плохо. Последний парень, с которым она встречалась, сказал, что она встала за час до него, чтобы успеть принять душ, привести в порядок волосы и сделать макияж, прежде чем он проснется.
— Какая нелепость!
Она кивает.
— Слушай, а Джесси не упоминал о вечеринке в «Поместье»?
— Да! — выпаливаю я, всерьез подумывая о том, чтобы сказать ей, что меня подкупом заставили там появиться. О, прошу, скажите, что Сэм попросил Кейт прийти. Это сделает вечер чуть более сносным. — Ты идешь?
— Естественно, да! Мне не терпится увидеть это место. — В ее глазах пляшет возбуждение. — Полагаю, нам не помешает поход по магазинам.
— О, я, наверное, обойдусь тем, что у меня есть. — Пожимаю плечами. Я только что потратила пятьсот фунтов на дурацкое крошечное платье. Откидываюсь на спинку стула, быстро вспоминая, что никакой спинки нет, и хватаюсь за край стола. Мое вино взмывает в воздух.
— Черт! — ору я, едва удерживаясь, чтобы приземлиться на пол.
Присоединяюсь к Кейт в безудержном смехе, мы чокаемся бокалами, хохоча и лепеча, как пара пьяных подростков, перебравших сидра. Мне нужно перестать пить, сейчас же. Я на грани того, чтобы переступить черту веселья и с головой погрузиться в царство заплетающегося языка и нетвердой походки. Поскольку мой неразумный господин должен появиться в восемь утра, нужно удостовериться, что у меня не будет похмелья.
— Думаю, на пора сегодня закругляться, — намекаю я самым дипломатичным тоном.
Кейт согласно кивает, глядя поверх бокала.
— Да, я все. — Она соскальзывает со стула и, пошатываясь, идет ко мне. Ладно, похоже, Кейт уже перешла на территорию нетвердой походки. — О, мне нравится этот трек. Давай потанцуем! — визжит она и тянет меня к танцполу, чтобы устроить собственное маленькое шоу под песню «Moves like Jagger».
— Кейт, на танцполе никого нет! — хнычу я. В баре тоже почти никого не осталось.
— Кого это волнует? — спорит она, спотыкаясь, идет под музыку и тащит меня следом. — Уйдем после эт... Ох! — Она с грохотом падает на пол, с воплем увлекая меня за собой. — Прости! — хохочет она.
Мы лежим на полу, растянувшись на спине, хихикаем и глядим на тусклый свет бара. Мне было бы неловко... если бы я так не напилась. Как же мы должны выглядеть? Никто из нас не спешит подниматься.
— Как думаешь, вышибалы придут и помогут нам встать? — Я захлебываюсь от смеха.
Кейт утирает слезы.
— Даже не знаю. Может, позвать их? — Она тянется к моей руке в поисках опоры и принимает сидячее положение. — Вот дерьмо, — чертыхается она, и ее тон заметно меняется с озорного на серьезный.
— Что? — Заставляю себя подняться, чтобы выяснить, о каком дерьме идет речь, но обнаруживаю нависшего над нами Джесси — со скрещенными руками и крайне раздраженным выражением на красивом лице.
Дерьмо, это уж точно. Сжимаю губы, чтобы не рассмеяться и не разозлить его еще больше.
— О, нет, меня на целый месяц посадят под домашний арест, — тихо усмехаюсь я, чтобы услышала только Кейт. Она фыркает, стараясь подавить смех, и я проигрываю битву в попытке сдержаться.
Мы сидим на полу бара, хохоча, как пара пьяных гиен, а лицо Джесси с каждой секундой становится все более красным. Кейт смеется еще громче, когда рядом с Джесси встает Сэм и закатывает глаза. Почему мой мужчина не может закатить глаза, вместо того чтобы стоять с таким видом, будто собирается самовоспламениться? Я даже не настолько пьяна. Причина, по которой я оказалась в такой ситуации — всего лишь знак внимания моей хулиганистой лучшей подружке, сбившей меня с истинного пути.
К нам приближается дородный вышибала с лысой головой. Он выглядит злым. Я толкаю Кейт локтем, сигнализируя о нашем скором изгнании из бара.
— Кейт, если нас больше не пустят сюда на обед, я очень разозлюсь. Я люблю сэндвичи с беконом из «Барокко».
— Ты и так уже злишься, — фыркает она и делает еще одну попытку встать, используя меня в качестве опоры.
— Джесси, разберись со своей женщиной, — растягивая слова, произносит вышибала после того, как пожимает Джесси.
— О, не волнуйся. — Джесси бросает на меня свой самый угрожающий взгляд. — Я с ней разберусь. Спасибо за звонок, Джей.
Что?
— Вставай, хулиганка, — насмехается Сэм над Кейт, поднимая ее.
Она, хихикая, обвивает его шею руками.
— Отведи меня в постель, Сэмюэл. Можешь снова меня привязать. — Она плюхается на него, как на подушку.
Наблюдаю, как Сэм сдерживается, чтобы не рассмеяться над представлением Кейт, и не может подавить смешок, но не потому, что злится на нее. О, нет, он сдерживается из-за Джесси. Который снова уничтожает мне вечер. Я не ожидала увидеть его раньше восьми утра, и он бы никогда не узнал, что я немного перебрала. И что это за история с вышибалой, который ему звонит?
Перевожу хмельной взгляд на Мистера Неразумного, встречая его своим лучшим раздраженным выражением. У него глаза лезут из орбит. Прослеживаю за его взглядом, устремленным вниз, на платье-табу. О боже, я нарушила два приказа. Меня, наверное, действительно запрут дома. Я снова начинаю хихикать.
— Сейчас же вставай, — рычит он, сжав челюсть.
— О, расслабься, зануда! — упрекаю я его более уверенно, чем себя чувствую. Протягиваю ему руку, зная, что он не оставит меня в беде.
Он вздыхает, качая головой в знак раздражения, берет меня за руку и поднимает. Его глаза расширяются еще больше, когда он получает полный обзор платья-табу. Я снова начинаю хихикать. Видимо, теперь, после моих покатушек по грязному полу бара, придется везти его в химчистку.
Я успокаиваюсь.
— Ты на меня злишься? — Смотрю на него пьяненькими глазами, хлопая ресницами и хватаясь за лацканы его серого костюма. Неужели сегодня он вообще не был дома?
— Безумно, Ава, — угрожающе говорит он, беря меня за локоть и выводя из бара. Замечаю вышибалу, который на меня настучал, и сужаю глаза, когда меня ведут мимо. Они с Джесси ударяют по рукам, и он неодобрительно качает головой.
Ой, да иди ты!
Мы видим, как Сэм помогает Кейт сесть на переднее сиденье своего «порше», придерживая ее макушку, когда усаживает. Она все еще хихикает. От этого я снова теряю над собой контроль.
— Сэмюэл, сегодня твоя счастливая ночь! — напевает она, когда Сэм захлопывает дверцу. Пусть я и навеселе, но уверена, сегодня ночью в спальне Кейт не будет никаких телодвижений.
Джесси, крепко удерживая меня за локоть, прощается с Сэмом.
— Увидимся, цыпочка. — Сэм чмокает меня в щеку, украдкой одаривая быстрой улыбкой. Я отвечаю тем же, одновременно сосредоточившись на том, чтобы не засмеяться и не разозлить своего неразумного мужчину больше, чем необходимо.
Меня ведут к машине Джесси, сажают на переднее сиденье — мягко, но твердо, и все это в полнейшей тишине. Он выглядит очень злым, но я пьяная и мне все равно.
Он тянется через меня к ремню безопасности, и я нагло отталкиваю его.
— Я могу пристегнуться сама, — угрюмо ворчу. Встречаюсь с не-дави-на-меня взглядом, поэтому довольно мудро складываю руки на коленях, позволяя ему наклониться через меня, чтобы пристегнуть ремень. Украдкой вдыхаю его запах. — Ты так вкусно пахнешь, — спокойно сообщаю я.
