– Я не возьму твою компанию, так что если это очередная попытка убедить меня, то мой ответ – нет.
– Я никогда не прощу тебе Райли и никогда не прощу тебе матери, – сказал я, пытаясь смотреть ему прямо в глаза и думая, стоит ли он моих следующих слов. – Но я могу простить тебя за то, что ты такой. Хотя все равно не хочу твою компанию.
– Я не прошу тебя ни о чем подумать. Я хочу, чтобы бы прочел статью. – Он наклонился и обнял меня против моего желания. – Прости, и я всегда буду… Помни об этом.
Взглянув на меня, он вышел из комнаты.
Второй раз за последнее время я держал в руках то, чего не хотел читать, но любопытство снова победило. Я развернул пакет и уже не смог заставить себя оторваться от статьи, которая называлась: «Правда о рейсе 1872, о том, как я потерял свою жену, о том, как я на самом деле создал „Элитные перелеты“, и о том, почему я хочу вернуть своего сына».
Гейт С53
Джиллиан
Нью-Йорк (JFK)
– Как ты думаешь, что почувствуют американские любители литературы, узнав, что их последний любимый романист – жалкая тряпка? – спросила меня Мередит, раздвигая шторы и впуская в мою спальню последние лучи закатного солнца.
– Я не тряпка, – простонала я, отшвыривая с кровати последний выпуск The New York Times. – Я просто депрессивная.
Все мои силы ушли на то, чтобы не позвонить Джейку после того, как я прочла в газете признание его отца и увидела, что началось в средствах массовой информации после вскрытия всей этой лжи. Я так хотела спросить его, что он чувствует, может ли он теперь простить своих близких.
Но поскольку именно Джейк вычеркнул мое имя из списка своих посетителей в больнице, он скорее всего так и так не ответил бы на мой звонок.
– Ты не депрессивная, Джиллиан. Ты убогая, – продолжала Мередит, подбирая с пола мою одежду и складывая ее в кучу в углу. – Вся эта штука с Джекиллом и Хайдом – улыбки в камеру целый день и рыдания по ночам – должна прекратиться, причем немедленно.
– Завтра, – зарылась я в постель. – Обещаю, что завтра буду лучше.
– Ты будешь лучше сегодня, – стащила она с меня одеяло. – И ты немедленно начнешь писать следующую книгу, ту, которую надо сдать через шесть месяцев и которую твой агент уже продает. Как твой лучший друг, я даю тебе пару часов, но потом мы идем развлекаться.
– Куда еще?
– На вечеринку. – Она состроила гримасу: «Ты всерьез?». – Куда же еще? Помнишь, как ты уже валялась с разбитым сердцем после Бена, ну тогда, сто лет назад?
– Нет…
Я честно не помнила.
– Ну да, а я помню, – сказала она. – И так же, как ты забыла про него, ты забудешь и Джейка. Я больше не могу выносить эти твои ежедневные страдания.
– Ты не можешь заставить меня заниматься одноразовым сексом. – Я швырнула в нее подушкой. – И я все равно к этому не готова.
– Можешь не волноваться, я выучила урок. Ты не создана для одноразового секса. Я просто предлагаю пойти развлечься – куда-то, где не говорят ни про книги, ни про Джейка, и ты сможешь расслабиться.
– Как ты думаешь, а он уже с кем-то встречается? Как думаешь, она больше в его вкусе?
Я задавала ей эти вопросы каждый день, прекрасно зная, что она понятия не имеет, что ответить, на этот счет, но не могла ничего с собой поделать. Я не забыла Джейка, и какая-то часть меня вообще не хотела его забывать. Та часть, которая продолжала на что-то надеяться.
– Джиллиан… – вздохнув, она подошла к моему шкафу и раскрыла дверцы. – Мы с тобой идем на вечеринку к моему другу ровно через два часа. Эти два часа, и те четыре или пять, что мы проведем там, я не желаю слушать про Джейка, «Элитные перелеты», газеты и все в таком роде. Единственное, о чем я буду разговаривать, это выпивка, что тебе надеть и с кем ты захочешь вернуться домой. Хватит.
– В тот первый вечер, когда мы встретились, Джейк сказал, что у него нет любимого типа женщин, – сказала я. – Интересно, он так сказал, только чтобы я ушла с ним? Как ты думаешь?
Она вытащила из шкафа голубое платье и кинула мне, прежде чем выйти из комнаты.
– Будь готова через два часа, Джиллиан. Два часа.
Гейт С54
Джиллиан
Нью-Йорк (JFK)
Наверняка все богини судьбы там, наверху, в этот день собрались кучкой и вдосталь нахохотались надо мной. «Вечеринка», куда повела меня Мередит, была устроена не на какой-то пустынной крыше заброшенного дома, как в прошлый раз. Она проходила на крыше «Мэдисона» на Парк-авеню, и, хотя жильцам вход был якобы воспрещен, я не могла не думать об одном из них, живущем прямо под нами, в квартире 80А.
Каждые двадцать минут Мередит знакомила меня с кем-то очередным, кем-то «крутым», но мысли ее явно витали где-то еще. По крайней мере она казалась несколько отвлеченной.
Почти все мужчины, собравшиеся здесь, были в костюмах ручной работы или вообще живым воплощением мира современной моды, но я не могла проговорить ни с одним из них больше пяти минут. Мой разум был где-то еще, а сердце – слишком упрямым, чтобы впустить в него кого-то.
Взяв у официанта бокал белого вина, я отошла к перилам и стала смотреть на небо, по которому над Гудзоном летел небольшой белый самолет.
– Классный, да? –
