– Угостишь даму сигаретой, милый? – высокая стройная блондинка села на высокий стул рядом со мной. Я прошелся оценивающим взглядом по длинным ногам. Короткая юбка задралась, когда она закинула ногу на ногу, и я увидел банально—кружевную резинку чулок. Топ с низким декольте, обрисовывающий в подробностях высокую и полную грудь блондинки, меня не оставил равнодушным. Организм требовал разрядки. Я умел это делать одним способом. Секс. Мне нужен секс. Я посмотрел в ярко-накрашенные глаза и понял, что ей нужно тоже самое. Протягиваю девушке сигарету, помогаю прикурить и одновременно кладу ладонь на ее колено.
– Красивые ноги. – улыбаясь, говорю я. Она кивает, выпуская струю дыма.
– Я знаю. Спасибо.
Я заказываю ей коктейль, продолжая медленно поглаживать бедро блондинки.
У меня нет ни капли сомнений в том, что произойдет дальше. Ни грамма вины или сожаления. Мои мысли утонули в литрах текилы, рассеивались в клубах сигарет, скользили вокруг стройных ног сидевшей рядом девушки.
Зачем я это сделал?
Это просто. И в то же время страшно и грустно. Я хотел почувствовать себя живым, быть рядом с живыми… здоровыми, красивыми. Кто-то поймет, многие осудят. Я вернулся под утро, опустошенный, все еще пьяный, пропахший спиртным, женскими духами и сигаретным дымом
Автоответчик привычно мигал красной кнопкой. Привет, мои пятьдесят оттенков страха. Я вздрагиваю каждый раз, когда слышу звонок домашнего телефона. Меня охватывает ужас, я не могу шевелиться, пока не начинает работать автоответчик. Потом приступ паники отпускает…. Когда я понимаю. Что в этот раз бояться нечего. Не сводя глаз с мигающей кнопки, я ставлю на стол только что купленную бутылку виски, открываю ее и лью в стакан. До краев. Выпиваю половину, даже не поморщившись.
Несколько раз я протягиваю руку, чтобы нажать кнопку автоответчика, но решаюсь в третьей попытки, хлебнув еще чуть-чуть для храбрости. Я обрел новый способ обезболивания. Точнее старый новый способ.
Я замираю, впуская в оглушительную тишину квартиры незнакомые и знакомые голоса. Их много, безликих и равнодушных. И каждый пытается решить мои проблемы, но не со мной, а с моим электронным другом. Оплата аренды квартиры, просроченный счет за электричество и интернет. Долги по кредитке. Словно автоответчик способен ответить на вопрос, когда будут деньги.
А никогда!
Денег больше нет. Я оплатил вперед очередной счет за реабилитацию и выкупил партию лекарств за сумасшедшие деньги. Через месяц мне не на что будет снимать квартиру. Наличности нет, а я пока не могу заниматься чем-то, кроме … Даши. Габриэль не смог разнюхать обо всем моем имуществе. Все еще есть выставленная на продажу квартира в Нью-Йорке и яхта, за обслуживание которой каждый месяц я плачу две стоимости аренды квартиры, в которой сейчас живу. Есть вилла в Майями на побережье, записанная на имя Камиллы, поэтому я не особо на нее рассчитываю.
Последний голос на автоответчике заставил меня вздрогнуть отвлечься от материальных проблем и протрезветь.
– Майкл, это доктор Альберт Смит. Нам нужно срочно поговорить. Как можно раньше. Сегодня у меня дежурство. Я буду в клинике до восьми утра.
Черт. Черт. Я выбежал из квартиры в том, в чем был, даже не взяв жвачку. Плевать. Если … если ее нет, я убью нахрен этого Смита и сожгу клинику.
Доктора я нахожу в ординаторской, дремлющим на кушетке. Я врываюсь, не постучав, и он какое-то время смотрит на меня с недоумением, словно не узнав. Бегло оглядев с головы до ног, красноречиво втянув носом воздух и поморщившись, он позволяет себе осуждающее покачивание головой.
– Какого черта? – хрипло спрашиваю я. – Вы мне звонили?
– Садитесь, Майкл. – он указывает мне на казенный стул, но я не двигаюсь с места. Смит смотрит на меня совершенно спокойно. Видимо он привык к истерикам не только больных, но и их близких. –Я хотел спросить, куда вы пропали. Два дня не были у нас. Что-то случилось?
– Вот вас это каким боком касается, док? Я счета не оплатил? Или я вам сын родной, и должен отчитаться? – я кричу, не отдавая себе отчета в том, что могу разбудить пациентов, которым и так несладко.
– Нет. Вы мне ничего не должны. – тихо отвечает доктор. – Но вы должны другому человеку. Вы взяли на себя ответственность, когда впервые вошли сюда, держа за руку вашу подругу. И оставить ее сейчас все равно, что убить своими руками. Вы это понимаете?
– Я живу в этом адском пекле. Мне, что и расслабиться нельзя? У вас есть выходной? А я не имею право на сутки покоя? Не говорите мне, что я убиваю ее. Я единственный, кому не плевать. Я все нахрен отдал, чтобы она жила. Вы и понятия не имеете.
– Почему же. – пожал плечами Смит. – Пациенты многим делятся с врачами и медсестрами.
– Она не знает. – ухмыляюсь я. Доктор смотрит на меня, как на умалишённого идиота.
– Даша знает куда больше, чем вам кажется.
– Что? – нахмурился я. Но доктор не заметил, как сильно поразили меня его слова.
– И она куда сильнее, чем вы себе можете представить. Только за один ее характер я могу дать ей десять процентов форы. Не лишайте ее шанса, Майкл. На этом этапе важно не только то, как примет организм донорские клетки, но и настрой больного, его желание бороться, его вера. Понимаете?
– Я понимаю. – потеряно киваю я. – Понимаю.
Мы говорим сейчас о разных вещах. Мое сердце болит и ноет. Мои глаза снова наполняются слезами, как у какой-то эмоциональной дуры. Что осталось от альфы самца Майкла Гетти? Я почти не слышу и не вижу того, что происходит вокруг. На моем запястье написан номер блондинки, которую я трахнул каких-то два часа назад. Наверно, я все это заслужил. Все это дерьмо, в которое превратилась моя жизнь.
– Я могу ее увидеть? – спрашиваю я через минуту, взяв себя в руки. Док смотрит на меня с пониманием и тревогой одновременно.
– Сейчас шесть утра. Даша, наверное, спит…. Хотя, ладно. Я разрешаю. Только
