Только когда я была в нескольких шагах от него, он поднял голову с этой ухмылкой, от которой замирает сердце. Это серьезно вредит моему здоровью в данный момент.
Теперь он точно не ухмыляется. На самом деле, его глаза слегка сузились.
— Что я говорил о том, чтобы напиваться, когда меня нет рядом?
— Я говорю, ты ревнуешь, что мы с Глин связаны узами брака, наследник Сатаны? — Его двоюродный брат направляет в его сторону полупустой стакан, его рот кривит дерьмовая ухмылка.
Киллиан полностью игнорирует его, затем обхватывает меня за спину и без труда перекидывает меня через плечо.
Боже.
Это поведение пещерного человека однажды станет моей смертью.
Но я все еще хихикаю, когда кровь приливает к моей голове и я держусь за его спине.
— Мне нравится ощущать твои мышцы, — говорю я, поглаживая руками все, до чего могу дотянуться.
Он ворчит, звук низкий и сексуальный, а может, я просто возбуждена сейчас.
— Гребаный алкоголь.
Затем он хватает подушку по дороге к лестнице и бросает ее в Николая, попав ему в затылок.
Гарет хихикает.
Николай вскакивает.
— Да что с тобой, блядь, ублюдок? Хватит кидаться в меня дерьмом.
Киллиан даже не смотрит на него, продолжая подниматься по лестнице в свою спальню.
Он осторожно кладет меня на кровать, и я хнычу в ответ, приподнимаясь на локтях. Я замираю, когда вижу, как он снимает футболку, чтобы обнажить твердый пресс и призрачно красивые татуировки ворона. Затем он сбрасывает брюки, и остаются только боксеры.
Я никогда не смогу привыкнуть к его физическому совершенству и к тому, что все это мое.
Или к тому, как счастлива я была последние пару месяцев.
Киллиан забирается на кровать, поднимает меня на себя и закрывает глаза.
Я переворачиваюсь так, что мой живот встречается с его полупроснувшейся эрекцией, и упираюсь подбородком на сцепленные руки на его груди.
Под глазами у него темные круги, и он выглядит уставшим, больше, чем обычно.
В этом году у него много занятий в медицинской школе, и, как будто этого недостаточно, вся эта война между клубами становится все хуже.
Мне не нравится, что Девлин получил то, что хотел, и спровоцировал хаос между всеми. В результате у ребят в последнее время появилось много других забот. Джереми почти не бывает рядом, потому что он очень занят, а Николай и Гарет только получили сегодня выходной, чтобы выпить.
Все считают Киллиана машиной, которая не устает независимо от того, сколько бы заданий он ни выполнял, но он человек.
Он получает травмы, как та сломанная рука, и хотя он гений, он определенно не робот.
— Ты устал? — пробормотала я.
— Я не устал. — Его голос гулко отдается в моей груди, но он не открывает глаза. — Я злюсь на тебя за то, что ты пила с этими засранцами, когда меня не было рядом.
— Это просто выпивка.
— Просто ты сексуально разговаривала бог знает сколько времени. Я становлюсь убийцей при одной мысли о том, что кто-то может представить тебя во время секса.
Точно. Он становится невозможным при мысли о том, что кто-то еще прикасается ко мне. Он до сих пор ищет владельца руки, которую я выложила на IG. Без шуток, каждый раз, когда он встречает кого-то из моей семьи или знакомых, он проверяет их руки.
Слава Богу, Моисей обычно носит перчатки.
Я погладила его по груди.
— Я не думала об этом с такой точки зрения.
— Тогда начни.
— Может, Николай был прав.
На этот раз он открывает один глаз.
— В чем?
— Он сказал, что я для тебя настолько важна, что страшно представить, как ты будешь без меня.
— Мне и не нужно, потому что без тебя не будет меня, кролик.
Мое сердце снова делает дикое сальто, то самое, когда я чувствую, что оно вот-вот разорвет кожу от нахлынувших эмоций.
Прежде чем я успеваю сформулировать ответ, он продолжает:
— И разве тебе не удобно говорить обо мне за моей спиной?
— Ты постоянно делаешь это с Брэном. Кроме того, с Ани мне не нужно спрашивать. Она предоставит любую информацию и даже больше, если ты только дашь ей тему. Она сказала мне, что ты жестокий.
— Анника должна беспокоиться о себе, потому что она увидит, что такое жестокость, когда Джереми узнает о ее маленькой влюбленности.
— Нет! Не говори ему. Кроме того, не похоже, что Крей интересуется ею. Хотя я уже не уверена в этом. В последнее время они ведут себя странно, просто супер-странно.
Темный взгляд проходит через его теперь уже открытые глаза.
— Не лезь в это.
— Что? Почему?
— Просто не лезь в их дела. Поверь мне, это кроваво.
Я сужаю глаза, почему-то чувствуя, что он утаивает информацию от меня.
С другой стороны, он близок с Джереми, так что, конечно, он будет на его стороне, а не на стороне Ани. Но почему мне кажется, что в этой истории есть что-то еще?
Он снова закрывает глаза.
— Теперь спи.
— Но я не хочу спать.
— Спи или я тебя трахну. И это будет не нежный трах. Я заставлю тебя кричать, а потом заглушу твой голос, чтобы никто не услышал.
Я глотаю, но это не от страха. Мое ядро сжимается, а удовольствие между моих бедер.
Глубоко внутри этого мужчины скрывается хладнокровный монстр, который часто заманивает его на край. Он говорит, что я удерживаю его от падения.
До меня он был бесцельным монстром.
Теперь он — мой монстр.
И та первая нестандартная встреча была тем, что держит меня на плаву по сей день.
Я была слишком вялой, слишком не в себе, чтобы даже думать о ком-то. Я ненавидела жизнь и себя, и это событие вернуло мои чувства в болезненной вспышке.
Мой психиатр сказал бы, что я нахожу себе оправдания. А я говорю: я нашла себя через этого дьявола.
Не всем девушкам нравится герой. Мне суждено было влюбиться в злодея.
Потому что я знаю, просто знаю, что он поставит меня выше всех. И себя в том числе.
Поэтому я хватаю его лицо и прижимаюсь губами к его губам. Обычно я не так откровенна в вопросах секса или привязанности, в основном потому, что мне нравится, когда он берет то, что хочет.
Так мы функционируем.
Но сейчас я хочу поцеловать его, показать ему, что даже если я буду бороться, я никогда и ни за что не хотела его.
Всегда хотела.
Всегда.
Он ворчит, прикусив мою нижнюю губу, а затем переворачивает нас, обхватив рукой мое горло.
— Я дал тебе выход, но ты отказалась. Теперь ты в полной заднице, детка.
— Кто сказал, что мне нужен выход? — Я ухмыляюсь.
— Это моя девочка. А теперь скажи мне то, что я хочу услышать.
Моя ладонь касается его щеки.
— Я твоя, мой монстр.
— И я твой, маленький кролик.
И тогда он показывает мне, насколько мы принадлежим друг другу.
Эпилог 2
Киллиан
ДВА ГОДА СПУСТЯ
Я понял, что в нашей с Глиндон жизни слишком много раздражающих людей.
Точнее, людей, которые считают, что это отличная идея — украсть у меня ее время.
Мой уровень терпимости к этому медленно, но верно иссякает, и я не могу нести ответственность за ад, который разразится, когда я достигну своего предела.
На самом деле, этот предел был полностью нарушен около двух лет назад, вскоре после начала наших отношений, но я совершил ошибку, пообещав посмотреть на вещи с ее точки зрения.
В то время это было единственное, что могло заставить ее доверять мне настолько, чтобы быть со мной. Но теперь я должен признать, что ей действительно нужны друзья.
Что она хочет, чтобы ее признавали такой, какая она есть.
Что как бы я ни хотел проводить каждое свободное мгновение, зарывшись глубоко внутри нее или просто держа ее в своих объятиях, ей нужно что-то столь же кощунственное, как прогулки с друзьями и коллегами и вся эта гребаная чехарда.
Но я понимаю.
Не совсем.
Даже не совсем.
