что ни-ни.
— И сиськи спрячь, мальчик с маньячным взглядом, кажется, хочет молока.
Блин блинский. Не показалось. Натягиваю платье повыше, но не особо помогает.
Из кабинета выходит девушка в отглаженном медицинском халате. На лице дежурная улыбка.
— Абрамова Лизонька. Это у нас кто?
— Это мы, — с сиденья встает женщина с девочкой, у которой большой нос. Эх, она-то Абрамова.
— Проходите.
— Зато у них фамилия красивая, — шепчу на ухо Дане.
— Ну что-то же должно быть красивое, чтобы скрыть шнобель, который виден даже из космоса, — шепчет мне в ответ. — Еще одно упоминание о нашей фамилии в плохом ключе…
— Все, все. У нас самая лучшая некрасивая фамилия. Но слава Богу, что Ксюша девочка и сменит ее на благозвучную.
— Ты уверена в этом?
— Я буду молиться.
— Иногда мольбы проходят мимо и достанется ей что-то типа Лысая. Или Жопкина. А может, Вагина? Или еще лучше — Писькина.
— Все, все, молчи. Я поняла. Ты не передумал? Потом пойдем на пляж с Ксюшей?
— Не передумал, — фух. Слава всем Богам. — Вода уже теплая, так что можно.
Следующим в кабинет заходит с родителями большеухая девочка по фамилии Измайлова. Вот же ж, блин, какие красивые фамилии.
— Может, все-таки пойдем отсюда? Эта хрень никому не сдалась. И вообще, это опасно.
— Ничего не опасно. Я на ночь буду их снимать. И она сама этого хочет.
— Да ладно? Прям так тебе и сказала? — не скрывая иронии в голосе выдает Даня.
— Показала. Все, не нуди. Мне во столько же это сделали. И ничего.
— Дурь какая-то.
— Дурь — всего бояться. Можно захлебнуться в ложке супа и что теперь, не есть ничего? — блин, ну куда меня несет. — Прости. Я не это имела в виду… просто.
— Я знаю, что ты имела в виду. Ты права.
— Жамойда, — мне же это сейчас не показалось? Жамойда? Матушки… А я еще на Кротову жалуюсь. Присутствующие даже не хотят подниматься. — Жамойда Зина это у нас кто? — батюшки, еще и Зина.
Оказывается, фамилия и имя полбеды. Настоящая жопонька случается, когда Зинуля встает вместе с родителем. Зиночка и есть «мальчик» с маньячным взглядом. Переглядываемся друг на друга с Даней. Охреневаем мы определенно вдвоем.
— Ну здесь сережки просто жизненно необходимы, — не сдерживается Даня, как только Зиночка оказывается в кабинете.
— Полностью согласна. Я бы уже и губы стала ему красить. Ей в смысле.
— Да хотя бы с юбок начали.
— Точно, — тяну руку и поправляю розовое платьице дочери.
— Кротова Ксюшенька, — наконец-то! Чуть ли не подскакиваю с места. — Это мы.
— Проходите.
Ей не больно. Ей будет не больно. Повторяю про себя одну и ту же фразу, как только мы заходим в кабинет.
— Кто будет держать такую красивую булочку?
— Папа, — не раздумывая произношу я.
— Обычно держит мама.
— А у нас будет папа. Если в итоге ей будет больно, она обидится на папу, а не на меня.
— Дельное решение, — улыбаясь произносит девушка. — Но уверена, что не обидится.
— Ничего, что я здесь? — не скрывая сарказма в голосе выдает Даня.
— Очень хорошо, что ты здесь. Ну все, с Богом.
Я ожидала хоть какого-нибудь писка или недовольства, а Ксюше хоть бы хны. После прокола ушей она улыбается!
— А ты боялся. Ну все, теперь на море. Только отложи телефон. В отеле все разберутся без тебя.
— Я и не собирался с чем-то разбираться.
Ну что может быть лучше, чем жить у моря? Разве что купаться в этом самом море. Затянуть Даню в воду не так уж и сложно. А вот с Ксюшей будет все же посложнее. Не знаю, делает ли он одолжение мне или правда хочет, чтобы она научилась плавать. Тем не менее, как только мы приезжаем на пляж, Даня сам порывается отправиться в воду вместе с дочкой.
— Панамку захвати.
— Ну сейчас только десять утра.
— Возьми панамку, — по слогам повторяет Даня, выжидающе смотря на меня.
— Ну панамка, так панамка.
Надеваю на Ксюшу, и мы идем вместе к морю. Вода оказывается малость отрезвляющей. Но не для нашей дочери. Стоит ее только окунуть по пояс, как она начинает активно махать ручками и смеяться.
Видеть улыбающегося на пару с дочкой Даню вдвойне приятно.
— Все, нам пора на берег.
— Я еще чуть-чуть, а вы идите.
Ну нравится мне смотреть на то, как Кротов сюсюкается с Ксюшей. Есть в этом что-то такое, что приводит меня в восторг. Дождавшись, пока он ее вытрет и переоденет, я вылезаю из воды. Подхожу к своим и усаживаюсь на покрывало.
— Ну вот, а ты боялся. У нас идеальный ребенок. Совершенно не чувствуется ее знак зодиака.
— Ей восемь месяцев. Как начнет ходить, так скорпион начнет проявляться. А чую я, что она вот-вот начнет это делать.
— Ну я же хороший скорпион. Тебе нечего бояться.
— Всегда бывают исключения из правил. Да и хороший с натяжкой. Иногда сучность так и пробивается.
— Ты хотел сказать сущность?
— Сучность.
— Ты…ты…, — хочется что-нибудь ответить колкое в ответ, но слова застревают, как только я ловлю взглядом, что Ксюша не просто опирается на Данину руку и стоит, она делает шаг вперед. Без его руки! А затем и еще один. — Посмотри, она пошла!
— Ну все. Начинается.
