Тристан вдохнул в то время, как я выдохнула.
Я думала о поцелуях с ним.
– У меня нет горячей воды, – мягко сказал он.
– Правда?
– Правда.
Я снова подумала о его поцелуе.
Я посмотрела в его глаза и увидела, как он оживает. Мое сердцебиение участилось, так как я удерживала его, не желая отпускать в ближайшее время.
– Я должен идти, – сказал он.
– Ты должен идти, – ответила я.
Я думала о поцелуях с ним.
– А можешь остаться, – сказала я.
– Могу остаться, – ответил он.
– Моя лучшая подруга сказала, что мне нужен секс, чтобы двигаться дальше. Оставить Стивена. – Я выдохнула в его губы. – Но я не готова забыть. Я не готова двигаться дальше, но вот это я хочу делать.
Я вдохнула, ощущая его объятия.
– Я хочу, чтобы ты сделал это со мной, потому что это помогает. Это помогает мне вспомнить, каково это – быть желанной. Я просто… – Я опустила голову, почти смущенная своими словами. – Я скучаю по чьей-то заботе.
Тристан понизил голос и прошептал мне на ухо:
– Я помогу тебе удержаться. Я помогу тебе вспомнить. Я позабочусь о тебе.
– Мы используем друг друга, чтобы помнить о них?
– Только если ты этого хочешь.
– Это звучит как ужасная идея, но неплохой план.
– Огромная часть меня не отпускает Джейми. И держит тебя. – Его язык мягко касался моей нижней губы. – Помоги мне вспомнить, каково обнимать ее.
– Твое сердце, – я положила руку ему на грудь, – напоминает его сердце.
– Когда я запускаю пальцы в твои волосы, – он зарылся руками в моей русой гриве, заставляя слегка задыхаться, – это помогает мне вспомнить ее.
– Чувство прикосновения кожи к коже, – я медленно подняла его футболку, – напоминает мне о нем.
Моя голова была наклонена влево, и я изучала черты его лица. Резкие линии его челюсти, крошечные складки в уголках глаз. Его вдохи сбились и коротко вырывались изо рта.
Все в городе были убеждены, что он пытался бежать от своего прошлого, они были далеки от истины. Он пытался удержать его ежедневно. Он не хотел стать бегуном. Если бы это было так, глаза бы не выглядели такими измученными.
– Притворись, что ты со мной ненадолго, – пробормотала я прежде, чем медленно коснуться губами его губ. – Помоги мне вспомнить его сегодня вечером, – прошептала я немного застенчиво.
Его бедра прижались к моим, а зрачки расширились. Он положил правую руку мне на поясницу, прижимая и толкая к себе. Я чувствовала выступающую твердость, прижатую к моим бедрам, и тело начало отвечать ему.
Да. Он прижал меня к ближайшей стене. Его рука, сжатая в кулак, уперлась в стену над моей головой. Его брови сдвинулись, и глубокий весомый выдох вырвался наружу:
– Мы не должны…
Да.
На этот раз мой рот раскрылся и я мягко прикусила нижнюю губу, когда моя рука скомкала ткань его штанов. Кончик пальца нащупал твердость. Да, да. Он издал низкое рычание и крепче прижал меня. Я ощущала, как его язык медленно скользит по моей шее, заставляя меня испытывать внутреннюю дрожь.
Сделай это снова.
Его руки тянулись под мое платье, приподняв его, касались внутренней стороны бедер. Когда он добрался пальцами к моим мокрым трусикам, мое сердце готово было выскочить. Да, да, да…
Я застонала, когда он, слегка натянув ткань, сдвинул ее в сторону и скользнул пальцем внутрь. Наши рты впились друг в друга, он шептал имя. Я не была уверена, что это было мое имя, но я тоже шептала, и не факт, что это было его имя.
Он брал меня, целовал меня, его язык исследовал каждый дюйм моего тела. Он скользнул еще одним пальцем глубоко в меня, когда большой палец его кружил вокруг моего клитора.
– Боже, с тобой так хорошо… – прорычал он, чувствуя мою открытость, мою влажность… чувствуя меня.
Моя рука скользнула в его боксеры и начала поглаживать его снизу вверх, слегка сжимая. Я слышала его довольное рычание.
– Прекрасно… – Он запинался, его глаза были закрыты, его вдохи становились все короче. – Чертовски прекрасно.
Это было плохо.
Но как же это было хорошо.
Мои руки заработали быстрее, и его пальцы тоже ускорились. Мы оба задыхались вместе, теряя сами себя, находя себя, теряя близких и тут же находя близких. В тот момент я любила его, потому что он вел себя, как Стивен. И в тот же момент я его ненавидела, потому что все это было не более чем ложь, но я не могла перестать ласкать его. Я нуждалась в нем. Я не могла отделаться от желания. Он и я вместе – это ужасная идея. Мы оба нестабильны. Мы оба разрушены, и никуда не деться от этого. Он был громом, а я – молнией, и мы были в нескольких секундах от создания идеального шторма.
– Мама, – тихий голос раздался позади.
Я отпрыгнула от Тристана, и его пальцы выскользнули из меня. Я разгладила платье и сразу увидела в коридоре Эмму, которая держала в руках Боббу и зевала.
– Эй, детка, что случилось? – спросила я, вытирая ладонью губы. Я поспешила к ней.
– Я не могу уснуть. Может, придешь и уложишь меня и Боббу?
– Конечно. Я сейчас приду, ладно?
Она кивнула и потащилась обратно в спальню. Когда я повернулась к Тристану, увидела вину в его глазах, он поправлял штаны.
– Я должен идти, – прошептал он.
Я кивнула.
– Ты должен идти.
Нам нужно было остановиться в ту ночь. Мы должны были понять, как плохо – использовать друг друга, чтобы вспомнить Стивена и Джейми. Мы были словно тикающие бомбы, готовые взорваться.
Но мы не заботились об этом.
Почти каждый день она приходила и целовала меня.
Почти каждый день я целовал ее в ответ.
Она сказала, какой его любимый цвет. Зеленый.
Я сказал ей, какое любимое блюдо Джейми. Макароны.
В некоторые ночи я перелезал из окна своей спальни прямо в ее окно. В другие ночи она проникала в мою кровать. Когда я ложился в ее постель, она никогда не расстилала ее полностью.
Она с трудом позволила мне спать на ее половине кровати. И я понял, что это большее, что она когда-либо делала.
Она меня раздевала и занималась любовью со своим прошлым. Я брал ее, и мы занимались любовью, словно с призраками.
Это было неправильно, но почему-то в этом был смысл.
Ее душа была травмирована и выжжена.
Но когда мы были вместе, боль была немного меньше. Когда мы были вместе, прошлое не было столь болезненным. Когда мы были вместе, я ни на секунду не чувствовал себя одиноким.
Прошло много дней, когда мне было хорошо. Были тысячи раз, когда боль была лишь слегка скрыта внутри меня, но не давала мне под дых.
Потом были дни больших воспоминаний. Один из них – день рождения Джейми, и в эту ночь я боролся. Прошлые демоны, которые были похоронены глубоко в моей душе, медленно выползали наружу. Элизабет явилась в мою спальню. Я должен был оттолкнуть ее. Я должен был позволить темноте поглотить меня целиком.
Но я не мог оставить ее.
Внезапные вспышки нежности пробегали через нас обоих, пока ее тело находилось под моим. Ее глаза потрясали меня – они всегда это делали. Ее волосы падали на мою подушку.
– Ты потрясающая, – шептал я ей перед тем, как обхватить рукой ее шею и, поднимаясь, позволить ее рту отыскать мои губы. Это была ночь экстаза. Моих галлюцинаций. Мне очень нравился вкус клубничного блеска для губ на ее губах.
Я накрыл ее своим телом и губами исследовал ее шею, она выгнулась.
– Ты хотя бы представляешь себе, как красивы твои глаза? – спросил я, садясь с ней, прижав к себе.
Она снова улыбнулась. Какая красивая. Мой палец очертил изгиб ее тела, принимая каждый ее дюйм.
– Они просто карие, – ответила она, расчесывая пальцами волосы.
Она была не права. Они были больше, чем просто карие, и я понимал это все отчетливее с каждой ночью, проведенной с ней. Если внимательно посмотреть, можно увидеть золотые звезды вокруг зрачка. Они красивые. В ней не было ничего некрасивого. Мой язык коснулся ее твердых сосков. Она вздрогнула. Зависимость от моего прикосновения лилась из каждой фибры ее существа, умоляя ласкать ее самые сокровенные места и ощущать сладкий вкус. Я скользнул руками ей за спину и приподнял, мы оба сидели в моей темной спальне. Я посмотрел в эти красивые глаза и развел ей ноги, усаживая ее напротив. Она кивнула, позволяя мне делать то, ради чего она пришла.
Я достал презерватив из тумбочки и надел его.
– Как ты хочешь это сделать? – спросил я.
– Что?
Мои губы прижались к ее, и я говорил шепотом, наполняя ее своим дыханием.
– Я могу быть грубым. Я могу быть нежным. Я могу заставить тебя кричать. Я могу заставить тебя плакать. Я могу тебя трахнуть так сильно, что ты не сможешь ходить. Я могу тебя трахать так медленно, что ты подумаешь, что я люблю тебя. Скажи, как ты хочешь. Выбирай.
Мой палец ласкал ее внизу. Я нуждался в ее контроле. Я нуждался в нем, чтобы взять на себя ответственность, потому что я терял контроль над реальностью.
