Мои губы прижались к ее, и я говорил шепотом, наполняя ее своим дыханием.
– Я могу быть грубым. Я могу быть нежным. Я могу заставить тебя кричать. Я могу заставить тебя плакать. Я могу тебя трахнуть так сильно, что ты не сможешь ходить. Я могу тебя трахать так медленно, что ты подумаешь, что я люблю тебя. Скажи, как ты хочешь. Выбирай.
Мой палец ласкал ее внизу. Я нуждался в ее контроле. Я нуждался в нем, чтобы взять на себя ответственность, потому что я терял контроль над реальностью.
– Какой ты джентльмен, – нервно сказала она.
Я поднял бровь.
Она вздохнула, не глядя в глаза.
– Нежно и медленно, как будто любишь меня, – прошептала она. – Надеюсь, я не показалась тебе слишком навязчивой.
Я не ответил, но это было именно то, что нужно.
Именно так мне хотелось бы любить Джейми в ее день рождения.
Боже, моему разуму наступил конец.
Было даже страшно оттого, что мысли Элизабет точно совпадали с моими.
Как получилось, что два сломленных человека нашли друг друга по разбитым кускам?
Я медленно входил в нее, мои глаза наблюдали, как ее тело реагировало на меня… Ее глаза были закрыты, и, когда я сделал толчок глубже, ее губы раскрылись, издавая негромкий стон. Когда мой язык пробежал по ее нижней губе, я почувствовал аромат земляничной поляны. Мои руки тряслись, но я сдерживался, сосредоточившись на ее глазах. Она задержала дыхание, на секунду приложив руку к сердцу. Ее глаза смотрели в мои, как будто мы больше никогда не увидим друг друга снова, это чувство, будто мы оба в ужасе от того, что можем потерять этот маленький кусочек блаженства.
Она видела его, когда смотрела на меня? Она помнит его глаза?
Я чувствовал, что ее сердце бьется очень тяжело и интенсивно.
– Я могу остаться на ночь? – прошептала она, когда я приподнял ее бедра и подвинул к изголовью кровати.
– Конечно, – выдохнул я, лаская языком ее ухо, массируя ее грудь рукой. Она не должна остаться на ночь. Но я хотел, чтобы осталась. Я был настолько напуган моими мыслями об одиночестве, что ответ вылетел и прозвучал несколько умоляюще. – Мы можем притворяться до утра, – предложил я.
Она не должна здесь оставаться – приказывал мне разум. Что ты делаешь?
Сильнее.
Мы оба желали сейчас остаться здесь, наши глаза встретились еще раз. Наши бедра двигались в унисон, она толкала свои вверх, когда я напирал на нее.
– Боже мой, – пробормотала она, задыхаясь. Наш сердечный ритм ускорился, мы позволили нашим телам на время стать одним. Я скользил в ней, она выгибалась снова и снова.
– Стивен, – прошептала она, но мне было плевать.
– Джейми, – пробормотал я, и она не возражала.
Мы словно сошли с ума.
Глубже. Я дернул ее за волосы, когда она запустила пальцы в мои. С каждой секундой в ней просыпалось что-то чуть более жесткое, немного дикое и еще более дикое.
– Черт, – выдохнул я. Обожаю это чувство пребывания между ее ног, обожаю пот, который катится по ее телу. Это замечательное чувство – быть внутри нее, это чувство безопасности.
Быстрее.
Я хотел почувствовать всю Элизабет. Я хотел быть глубоко внутри нее, чтобы она никогда не забыла, как я заставил ее потерять чувство реальности. Я хотел трахнуть ее, как будто она была моей любовью, а я – ее.
Подняв ее правую ногу, я положил ее на мое плечо. Я позволил ей чувствовать каждый дюйм меня, а она сказала, чтобы я любил ее сильнее. Она осознавала, что сказала? Была ли правда в том, что она сказала «люблю»? Я знал, что это было то, о чем мы договаривались, но вырвавшиеся из ее уст слова заставили меня потерять голову на мгновение.
Я был не он.
Она была не она.
Но, мой Бог, нам нравилось обманывать себя. Она запыхалась, и мне понравилось, как ее голова упала на спинку кровати. Мне нравилось, как ее ногти впились в мою кожу, как будто она никогда не хотела отпускать меня. Затем она на мгновение закрыла глаза и, когда открыла их снова, едва сдерживала слезы. Она боролась со слезами и, вместо того чтобы выплеснуть их, просто вздохнула.
Медленнее.
Она спросила меня еще раз – может ли остаться на ночь. Она, наверное, боялась, что я отправлю ее домой после этого и она вынуждена будет вернуться в реальность и в одиночество. И я был один. Предварительный отказ поплыл в ее глазах. Но я бы не стал просто обещать. Я видел в ее карих глазах, что она наедине с собственными мыслями. У нас было нечто общее.
Бережнее.
У нас было много общего.
Я уложил ее и все еще был в ней, но замедлил движения.
– Я остановлюсь, – сказал я, видя, как слезы капают из ее глаз.
– Пожалуйста, не надо, – попросила она, качая головой. Она сильнее вцепилась пальцами мне в спину, она будто хотела удержать что-то, чего там никогда не было.
Это не более чем мечты.
– Мы мечтаем, Элизабет. Мы во сне. Это не реально.
Она толкнула бедра вверх.
– Нет, продолжай.
Я отер ее слезы, но я не собирался продолжать.
Это было неправильно.
Она была сломлена.
Я был сломлен.
Я вышел из ее тела и сел на край кровати. Мои руки сжали матрас. Простыни измялись.
Она села с другой стороны, ее руки вцепились в края матраса. Наши спины пару раз столкнулись, и я мог поклясться, что слышал ее сердцебиение.
– Что с нами случилось? – прошептала она.
Мои пальцы коснулись виска, и я прошептал:
– Все.
– Сегодня был один из важных моментов? – спросила она.
Я кивнул, хоть она и не видела меня.
– День рождения Джейми.
Oна захихикала. Я обернулся, увидев, как она вытирает слезы.
– Я так и думала.
Она встала, натянула трусики и надела бюстгальтер.
– Откуда ты знаешь?
Она подошла ко мне и встала между моих ног. Ее глаза изучали мой взгляд, ее пальцы расчесывали мои растрепанные волосы. Она положила руку на мою грудь, чувствуя мое сердце. Ее губы прижались ко мне – но не целовали, а ловили мое дыхание.
– Потому что я действительно чувствую, как сильно ты тоскуешь по ней. И в твоих страстных глазах я читала разочарование, что я не она.
– Элизабет, – сказал я, ощущая себя виноватым.
Она покачала головой и отстранилась.
– Все хорошо, – сказала она. Подобрала свою футболку и набросила на свое изящное тело. Она скользнула в свои пижамные шорты и подошла к окну, чтобы уйти. – Потому что, я предполагаю, ты тоже мог видеть, как я расстроилась, что ты не он.
– Мы, наверное, должны прекратить это, – сказал я, когда она подошла к своему окну. Она собрала волосы в конский хвост и улыбнулась. Она перелезла к себе и улыбнулась хитрой улыбкой.
– Но мы не сделаем этого. Потому что оба пристрастились к прошлому. Увидимся позже.
Я упал навзничь на кровать и застонал, потому что я знал, что она права.
– Так Тристан твой парень, да? – спросила Мэрибет на встрече книжного клуба.
Я приподняла бровь, сжимая в руках «Маленьких женщин».[10]
– Что?
– Ах, дорогая, ты не должна стесняться этого. Все в округе видели, как вы тусуетесь вдвоем. И не волнуйся. Нам ты можешь сказать об этом. Это безопасно, – пообещала Сьюзен.
Да, конечно.
– Он просто стрижет мой газон. Мы едва знаем друг друга.
– Так вот почему я видела, как ты вылезала из окна своей комнаты однажды утром и однажды ночью? Он просто подстригает траву?! – спросила женщина, которая даже не представилась.
– Простите, кто вы?
– Ой, я Дана. Я новичок в этом районе.
Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Это вполне соответствовало бы ситуации.
– Так это правда? Ты лазила из своего окна? Я сказала Дане, что не верю в это, потому что ты только что потеряла мужа и было бы оскорбительно для его памяти завязывать отношения с другим мужчиной, – объяснила Мэрибет. – Это было бы как плевок в сторону вашего брака. Это все равно, как если бы клятвы ваши были написаны на песке, а не в сердце.
Мой желудок скрутило.
– Может, поговорить о романе? – предложила я.
Но они продолжали задавать мне вопросы. У меня не было ответов. Вопросы, на которые я не хочу отвечать. Вечер длился и тянулся, я чувствовала его словно в замедленной съемке. Когда наконец настала ночь, я не могла быть счастливее.
– Ладно, пока, дамы! – сказала Сьюзен, помахав Эмме и мне, когда мы выходили из ее дома. – Помните, встречаемся через две недели, и убедитесь, что вы прочитали «50 оттенков серого»! И принесите свои примечания!
Я помахала всем на прощание. До конца вечера мы не говорили ничего о Маленьких Женщинах, но я чувствовала себя жутко утомленной от этих женщин.
23 августа.
Для большинства людей это просто дата, но для меня этот день означал больше.
День рождения Стивена.
Один из значимых моментов.
Я должна была держаться лучше в такие моменты. Маленькие моменты предполагали больше боли.
Я стояла во дворе, облокотившись о дерево, и смотрела на яркое небо, солнечные лучи, сияющие над головой Эммы, которая играла с Зевсом в небольшом пластиковом бассейне, купленном мною. Тристан работал возле своего сарая, сооружая обеденный стол для комнаты.
