— Смерть Чезаре.
Меня пронзил холод: — Нет, нет, ты не можешь... — я хотела схватить Алессандро, но он схватил меня за запястья. Он легко удержал меня на месте. — Пожалуйста...
Алессандро посмотрел мне в лицо: — Он поставил синяк на коже Роккетти. Как только он схватил тебя так сильно, что кровь под твоей кожей запеклась, он попал в мой список убийств.
— Это был несчастный случай. Я... я напрягла его... — я спотыкался на словах, теряя фразы в бормотании.
— Случайность или нет, но он ранил мою жену. Он должен быть наказан. — Алессандро сжал мои запястья чуть сильнее, достаточно, чтобы замедлить мое движение. — Но... если ты настаиваешь на том, чтобы его пощадили, что мне за это будет?
Я помедлила: — Что?
— Что я получу с этого? — поинтересовался он. — Я хочу его смерти, но ради тебя я готов пощадить его жизнь. Что ты можешь дать мне взамен? — у меня пересохло во рту. — Чего ты хочешь?
Голод охватил его выражение лица: — О, так много всего, София. Вещи, которые заставят тебя и плакать, и кричать. — Алессандро усмехнулся, и я поняла, что цена, которую он потребует, будет высокой. — Я хочу поцелуй.
— Поцелуй? — пискнула я. — И это все?
— Это все, что я хочу. — Он мурлыкал. — Поцелуй от кровавой невесты.
Я всматривалась в его лицо. Играл ли он со мной? Он будет брать и брать у меня и все равно потребует жизнь моего отца? Что я могла сделать, чтобы помешать ему победить меня?
— Поклянись, — ответила я. Я кивнул на татуировку на его груди, которая означала его союз. — Поклянись своей клятвой Омерты (прим. «кодекс чести» мафии, свод принципов и правил).
Алессандро ухмыльнулся: — А вот и хитрость, которую ты скрываешь, — он положил руку на грудь, увлекая за собой мое запястье, и сказал: — Я клянусь своей честью Полноправного Члена, что Чезаре Падовино не умрет от моей руки, а в обмен София Роккетти подарит мне поцелуй.
Моя рука прижалась к его руке, покоясь на его клятве: — Хорошо, — пробормотала я. — Один поцелуй, и мой отец будет в безопасности.
Алессандро отпустил мое второе запястье. Я свободно свесила руку на бок: — Только один. — промурлыкал он. — Если только ты не будешь умолять о большем. Тогда ты сможешь убедить меня дать еще одну.
— Брось, — вздохнула я. — Это ты будешь умолять.
Он одарил меня дикой ухмылкой, прежде чем наклониться. Я запрокинула голову, пытаясь игнорировать стук своего сердца, сжатие моего живота. Боль между бедер.
Алессандро остановился прямо перед моими губами, глаза сверкали вызовом. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я не дала ему шанса. Я впилась своими губами в его губы, ловя их.
Он тут же ожил, двигаясь мне навстречу.
Все было слишком горячо, слишком сильно. Но я не могла остановиться. Мягкость его губ, шершавость щетины. Его зубы царапали мой рот, и я застонала от неожиданного толчка электричества, который проникал в меня. Это заставило мои чувства перегрузиться, сузившись до одной константы: Алессандро.
Я обхватила его голову и зарылась пальцами в его волосы. Он застонал мне в рот и толкнул меня назад. Холодильник поймал меня. Алессандро отпустил мою вторую руку, и я соединила ее с другой за его головой, стараясь прижать его как можно ближе к себе.
Он простер руки над моей головой, возвышаясь надо мной...
Резкий звонок прорезал воздух. Его звук эхом отдался у меня в голове.
Я отстранилась, ударившись головой о холодильник позади меня.
Алессандро выругался и достал свой телефон из кармана. Его выражение лица было убийственным: — Лучше бы кто-то был мертв.
Неверие пронзило меня. Неужели я действительно целовалась с Алессандро Роккетти? Неужели мое тело пульсировало от жары и нужды из-за Безбожника? Голова была легкой, бедра покалывало. Я все еще чувствовала его губы на своих.
Это было похоже на то, что я когда-либо чувствовала.
Только горе было для меня сильным. Настолько сильным, что мое тело носило остатки разбитого сердца, моей скорби. Но это... это точно не было горем, и в то же время таким же сильным. Это было что-то другое... и это было очень плохо.
Алессандро злобно щелкнул своим телефоном, а затем засунул его обратно в карман. Он посмотрел на меня голодным взглядом, затем в его выражении мелькнул гнев: — Мне нужно идти.
— Долг зовет, — пробормотала я.
— Да, долг, — отрезал он. Он отступил назад, практически вибрируя от ярости:— Не думай, что это конец, София.
Я опустила глаза: — Ты получил свой единственный поцелуй, Алессандро.
Алессандро мрачно рассмеялся: — Да, полагаю, получил — он начал уходить, но прежде чем исчезнуть наверху, он повернулся и пригвоздил меня своим взглядом. — Документы по борьбе с мафией готовы и лежат на моем столе. Я уверен, что ты сможешь их найти, ты ведь много раз бывала в моем кабинете.
Я вскинула голову, но он уже исчез в темноте.
Глава 15
Ты сможешь это сделать, подумала я. Ты сможешь.
После пятой ободряющей фразы я выскочила из машины, приземлившись на бетон с большей силой, чем нужно. Дождь закончился, и над городом царил великолепный солнечный весенний день. Но мои нервы мешали мне в полной мере насладиться им.
Передо мной возвышалась мэрия. Люди торопливо входили и выходили под бдительным оком здания. Однако они не спешили настолько, чтобы не повернуть головы, когда я проходила мимо. Оскуро, который был рядом со мной, не был незаметен, но они смотрели не на него.
Ты — Роккетти, произнес голос Алессандро в моем сознании. Держи голову высоко.
Я вздернула подбородок и вошла в здание.
Я надела свой самый любимый наряд именно для этой цели. Мое любимое светло-розовое платье, которое было сексуальным в стиле деловой женщины. В паре с белыми туфлями на каблуках и подходящей сумкой я чувствовала себя чем-то, на что стоит обратить внимание. Нечто тайное и притягательное.
Я нежно положила руку на живот. Что-то с большим количеством секретов.
Мэрия была старым, но величественным зданием. Мраморные полы, такие чистые, отражали золотые светильники, свисающие с высоких потолков. По обе стороны тянулись подиумы, отделяя вестибюль от выходящих из него крыльев. За стойкой регистрации была впечатляющая лестница. Американские флаги свисали со стен, как фонари, указывая путь.
Секретарь поднял голову, когда я подошла: — Чем я могу вам помочь, мэм?
— Я пришла на встречу с мэром Солсбери.
Его глаза расширились: — Миссис Рокетти, конечно, извините меня. — я не прозвучала грубо, но он отреагировал так, будто я ударила его по лицу. — Я сейчас же позвоню мэру Солсбери и сообщу ему, что вы здесь. Могу я предложить вам выпить?
— Нет, но спасибо.
Мы с Оскуро прошли в зону ожидания: — Бедный мальчик чуть не выпрыгнул из кожи, — сказала я.
— Вы — Роккетти, — ответил мой телохранитель.
Не успели мы присесть, как по лестнице спустился знакомый мужчина. Он был одет в синюю рубашку с пуговицами и коричневые хаки. Его галстук был затянут так туго, что я могла бы поклясться, что он перекрывает кровообращение. В сочетании с его зачесанными назад седыми волосами и высокомерным выражением лица было нетрудно разглядеть политика в мэре Солсбери. В том числе и коррупционера.
— Миссис Рокетти, — протянул он руку. Потом опомнился и просто кивнул мне.
— Мэр Солсбери. Как приятно наконец-то познакомиться с вами.
Он улыбнулся. Я видела, как он удивлялся, что мой характер немного лучше, чем у других Рокетти, с которыми ему приходилось иметь дело: — Я тоже. Проходите сюда, пожалуйста.
Мэр Солсбери любил поговорить. А в сочетании с моей любовью к разговорам мы составили неплохой дуэт. К тому времени, как мы добрались до его кабинета, у нас почти закончились темы для разговора.
— Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, миссис Рокетти, — сказал он, выдвигая для меня стул. Кабинет мэра Солсбери, казалось, полностью состоял из коричневого дерева. И стол, и полки, и стены — все соответствовало друг другу, что создавало ощущение, будто я могла бы стоять вверх ногами и ничего не знать. Дерево разбавляли фотографии преппи — семьи (прим. «preppy» стиль в одежде лаконичные, четкие линии; отказ от слишком ярких цветов,декора) или награды за достижения Билла Солсбери.
