Оскуро молча последовал за мной к машине, излучая напряжение. Я чувствовала в воздухе запах его неодобрения, настолько он был силен. Когда мы пристегнулись, я спросила его: — В чем дело, Оскуро?
Его челюсть сжалась: — Вам не следует злить Алессандро, мэм. Он не отличается терпением.
Предупреждение со стороны Оскуро стало для меня неожиданностью. Я не думала, что Оскуро способен говорить не по делу, а тут такое. Я хотела прислушаться к предупреждению Оскуро, действительно хотела, но не могла не сердить Алессандро. Каждый мой шаг, казалось, действовал ему на нервы.
— Он тебе не нравится? — спросила я с любопытством.
Оскуро не отрывал глаз от дороги, но был смертельно серьезен: — Я готов отдать жизнь за Алессандро. Нет другого человека, которого я хотел бы иметь у себя за спиной, когда иду на войну, и нет другого Капо, которого я бы слушался. Но... я бы не подпустил его к женщинам моей семьи.
Я с сожалением посмотрела в окно. Если бы только мой отец придерживался той же политики, что и Оскуро: — Думаешь, меня надо было отдать Сальваторе — младшему? Или даже Тото Грозному?
— Нет.
— Тогда, может быть, мальчику Томмазо?
— Глупый мальчик, — прокомментировал Оскуро. — Но он был бы хорош для вас. Легче... легче быть ему женой.
Я улыбнулась, хотя и немного грустно. Оскуро не думает, что ты сможешь выжить у Роккетти. И твой отец тоже, сказал голос в моей голове. И, наверное, они правы.
— Ну, теперь уже слишком поздно, — пробормотала я.
— Слишком поздно, — он согласился.
Мой телефон прорезал тишину. Если бы это был Алессандро, я бы не обрадовалась. Вместо этого на экране высветилось имя моего отца. Мы не разговаривали с момента нашего ужина накануне годовщины смерти Кэт. Я не была уверена, кто должен сделать первый шаг, поэтому отдала инициативу ему. Папа лучше справлялся, когда чувствовал, что контролирует ситуацию.
— Папа, — ответила я.
— Bambolina, — сказал папа. В его голосе звучало легкое смущение. — Как ты, моя дорогая?
— Я в порядке. А ты?
Он сделал паузу: — Прекрасно.
Прошло мгновение молчания.
— Насчет той ночи...
— Все в порядке, папа. Ты был немного пьян. И это было за день до... годовщины Кэт.
— Это не делает это нормальным. — сказал он жестко.
Я понизила голос: — Папа, то, о чем ты меня предупреждал... это был бред пьяного человека или мне не следует ничего говорить?
— Не говори ничего.
— Почему...
— Это не твое дело. Но я твой отец, и когда речь идет о твоей защите, я отвечаю за это.
Мой желудок сжался: — Ты думаешь, мне нужна защита?
— Все нуждаются в защите, bambolina. Особенно ты. — папа говорил что-то еще, но мое внимание переключилось.
За окном я увидела Макдональдс: — Оскуро, давай перекусим. Я очень хочу соленых чипсов — о, и бургер. С кучей сыра...
— София, ты меня слушаешь? — рявкнул папа по телефону.
— Да, да, — ответила я. Оскуро свернул с дороги в сторону ресторана: — Я бы хотела, чтобы ты сказал мне, почему. Это труднее, чем ты думаешь, скрывать беременность.
— Ты одна? — пискнул папа.
— Оскуро со мной, — я протянула ему телефон. — Передай привет, Оскуро.
Оскуро проигнорировал меня.
— Он верный пес Алессандро, — огрызнулся мой отец. — Ты не должна ему ничего говорить...
— Оскуро уже знает, папа. Он должен ходить со мной на приемы. — ответила я. — И я не совсем понимаю, почему я должна держать ребенка в секрете. Это мой билет в безопасность, папа. Вся моя цель — забеременеть, а ты говоришь мне молчать?
Папа вздохнул: — Это не твой билет в безопасность, bambolina.
— Тогда скажи мне, что происходит...
— Нет. Ты знаешь, что это не твое место, — он добавил: — Что на тебя нашло? Ты никогда не разговаривала со мной так грубо.
Я вздохнула. Оскуро подъехал к окну: — Прости, папа. У меня просто стресс. И устала. Я знаю, что у тебя в сердце для меня самые лучшие намерения. — Оскуро я сказала: — Принеси мне самое большое блюдо в меню. С беконом внутри.
— Какой напиток вы хотите?
— Ничего. Просто принеси мне побольше чипсов, — я снова повернулась к своему телефону.
Папа был в середине своего предложения: — …лучше тебе не знать, bambolina. Это принесет тебе только горе. Просто слушай меня и доверься, чтобы я защитил тебя. Как я всегда делал. — Кроме того случая, когда ты без раздумий продал меня Роккетти.
Я осторожно положила руку на живот. Алессандро продал бы тебя, детка?
— Я знаю, папа. Я понимаю. Я никому ничего не скажу...
— Хорошо.
Оскуро передал мне еду. От запаха мой желудок яростно заурчать.
— Что это был за звук? — спросил папа.
— Ничего, — я разорвала пакет. — Мне нужно идти, папа.
— Обещай мне, что ты ничего не скажешь, София.
Я развернула свой бургер: — Обещаю.
— О, и, bambolina?
— Ммм? — я вгрызлась в свой бургер.
— Мне жаль, что я нанес тебе синяк. Я не осознавал свою силу или опьянение.
Кто поставил тебе синяк? повторил голос Алессандро в моей голове. Я сделала паузу с набитым ртом.
— Я поговорю с тобой позже, bambolina, — папа повесил трубку.
У меня было ужасное чувство, что, возможно, моя маленькая сделка с Алессандро прошлой ночью была глупой игрой.
♡ Перевод телеграмм канала Ecstasybooks ♡
Глава 16
Моя грудь увеличилась на один размер.
Я сдвинула лифчик, тихо ругаясь себе под нос. Я надела свитер, чтобы попытаться скрыть изменения в своем теле, но, клянусь, это было заметно. Живот еще не вырос, но все остальное тело уже готовилось к появлению ребенка.
Я потянула за кремовый свитер, свободно заправила его в бледно-розовую юбку-карандаш длиной до колена, чтобы выглядеть хорошо одетой, но не слишком аристократично. Это были гонки, а не Дерби в Кентукки (прим. конные скачки).
— Что ты думаешь, Фрикаделька? — спросила я. Фрикаделька поднял голову при звуке своего имени. Он расслабленно лежал на моей кровати, животом вверх. — Это очевидно? — я повернулась в сторону и снова потянула. — Может, мне надеть спортивный бюстгальтер? Нет, это будет неудобно. У меня и так болит грудь.
— София! — услышала я, как Алессандро выкрикнул мое имя. Мгновение спустя он появился в дверях моей спальни. — Ты почти готова? — спросил он. — Мы опаздываем.
Всю прошлую неделю я следила за собой рядом с Алессандро. Мне было стыдно за то, что я поддалась на игру с сертификатом по борьбе с мафией, а также за свою бурную реакцию на наш поцелуй. Всякий раз, когда я видела его, мое сердце учащенно билось, а иногда по утрам я просыпалась, чувствуя его призрачное прикосновений к моей коже. Я постоянно напоминала себе, что он угрожал моему отцу, хотя ни мой муж, ни мой отец не подтвердили мои подозрения, и что он был Роккетти.
А Роккетти не были созданы для того, чтобы быть добрыми, чтобы быть привлекательными. Они были рождены из глубин ада, сыновьями самого Сатаны, и посланы на Землю, чтобы я быстрее старела.
Оторвавшись от своих мыслей, я откинула волосы на плечи, пытаясь с их помощью прикрыть грудь: — Дай мне только взять туфли. — я подошла к шкафу. — Как ты думаешь, какие мне лучше надеть? Белые или розовые?
— Белые. — Алессандро махнул рукой.
Я скользила на каблуках, пока шла. — Мне нужно взять пальто...
— Оно внизу.
Алессандро шел впереди меня. Он ждал у лифта, оба наших пальто в руках.
— Ты знала, что мы должны были уехать в 10. — сказал он мне, когда мы выходили. — Сейчас 10:30.
— Сейчас 10:21, — поправила я. — А совершенство требует времени.
Он только хмыкнул в ответ.
Телохранители ждали у машины. К моему удивлению, Алессандро заявил, что поедет на своем Lamborghini. Беппе и Оскуро выглядели обеспокоенными тем, что не могут защитить его, но они не стали оспаривать его решение. Они просто сели в Range Rover и ждали, пока Алессандро поедет.
