Я устроилась в просторной машине, держа в руках наши пальто: — Ты когда-нибудь участвовал в гонках?
— Машины? Нет. — Алессандро выехал из гаража с ревущим двигателем.
В зеркале заднего вида я увидела Range Rover: — Оскуро и Беппе, кажется, расстроились, что ты не взял Range Rover. Думаю, им больше нравится, когда они могут тебя защитить.
— Они преданные люди, — это было самое приятное, что я когда-либо слышала от него. — На твоем месте, жена, я бы меньше беспокоился о безопасности.
Мой язык прилип к небу: — Почему? Ты думаешь, у меня есть более важные вещи, о которых стоит беспокоиться?
Алессандро не ответил.
— Дон Пьеро хочет видеть тебя в церкви в это воскресенье, — сказала я. — Он недоволен тем, что ты не появлялся там почти три недели.
— Мой дедушка считает, что Бог скорее пустит его в рай, если он будет ходить в церковь.
— Ты не разделяешь это мнение?
— Нет, — мрачно усмехнулся он. — Не разделяю.
Я пожала плечами: — Тем не менее, это то, что мы делаем. Я думаю, что посещение церкви — это не просто смывание грехов. Это для того, чтобы завести связи, услышать последние сплетни.
— Это то, чем ты занимаешься?
— Конечно, — я склонила голову на бок. — Сомневаюсь, что Богу есть до меня дело.
Алессандро не сводил глаз с дороги: — Тогда Он дурак.
Я почувствовала, что мои щеки потеплели: — Не думаю, что Творца можно назвать дураком.
Он не ответил.
Я открыла рот, но он перебил меня: — Ты собираешься говорить все время? — спросил Алессандро.
— Сколько мы уже женаты?
К моему полному удивлению, Алессандро ухмыльнулся. Это было грубо и дико... но в ней не было ни голода, ни злобы. Только веселье.
Я почувствовала, как мои собственные губы приподнялись в ответ.
— Полагаю, ты права, — сказал он.
Когда я в последний раз видела Circuit di Chicago (прим. гоночная трасса в Чикаго) в феврале, там было тихо и пусто. Но когда мы подъехали к автодрому, трасса выглядела так, как я помнила ее в детстве. Машины заполнили парковку, некоторые даже вытянулись вдоль дороги. Повсюду собирались люди, одетые в командную атрибутику, и радостно выбегали на трассу.
Алессандро не стал парковаться рядом с публикой, а сразу направился к частной парковке. Там уже ждала очередь из дорогих машин с мигалками.
— Впечатляет, — сказал я, вылезая из машины.
— Это отлично, — ответил Алессандро.
Телохранители припарковали свой Range Rover неподалеку и присоединились к нам, когда мы направились к арене. Вместо того чтобы идти через главный вход, мы обошли его с задней стороны. Страшный на вид мускулистый мужчина ждал у отдельной двери, но почтительно кивнул Алессандро, когда мы проходили мимо.
Потребовался лестничный пролет и лифт, но в конце концов мы добрались до частной ложи. На трассе было много лож, предназначенных для VIP — персон, но ложа Роккетти была самой лучшей. Огромная серая гостиная выходила на трассу, рядом с ней стоял небольшой обеденный стол, справа — бар и холодильник. Отсюда были видны пластиковые скамейки, на которых сидела публика, и по сравнению с нашей личной гостиной она выглядела просто отстойно.
По меньшей мере дюжина Полноправных Членов бродила по помещению, держа в руках вино. В конце стола сидел Дон Пьеро. Когда он увидел нас с мужем, он поднялся с очаровательной улыбкой.
— София, я так рад, что вы смогли приехать, — мы поцеловались в обе щеки, прежде чем отстраниться. Обычно моего мужа приветствовали бы первым, но Дону Пьеро не нужно было так беспокоиться о традиции. Традиции делал он. — Я должен лично поблагодарить тебя за получение сертификата.
Я старалась не краснеть, но все равно почувствовала, что мои щеки потеплели: — Я рада помочь семье всем, чем могу.
Алессандро бросил на меня знающий взгляд, но я проигнорировала его.
— Иди и пообщайся, моя дорогая, — сказал Дон Пьеро. — Алессандро, на пару слов.
Алессандро слегка прижал руку к моей спине и жестом подбородка указал кому-то поверх моей головы. Мгновение спустя ко мне подошел убийственно красивый мужчина и одарил меня яркой очаровательной улыбкой. Такая улыбка может разрушить репутацию.
Так оно и было.
— Габриэль принесет тебе выпить. — сказал мне Алессандро. Он убрал руку с моей спины и сел к своему деду, что было явным отстранением.
— Маленькая София, когда я видел тебя в последний раз, ты была одета как сказочная принцесса и играла со своими куклами, — рассмеялся Габриэль. Он не изменился с тех пор, как я видела его в последний раз: те же кудрявые темные волосы и яркие ореховые глаза. Возможно, его лицо немного повзрослело, кости стали более рельефными, на лбу появились морщины, но в остальном он выглядел так же.
— В последний раз я видела тебя, когда ты убегал из спальни моей мачехи, а мой отец шел за тобой по пятам.
Габриэль ухмыльнулся: — Хорошие времена.
Я рассмеялась.
Каждая девушка в Наряде знала Габриэля Д'Анджело, и это считается правом на инициацию, быть влюбленной в него на какое-то время. Он был обаятельным и красивым, а также полным нарушителем спокойствия. Он разрушил больше браков, чем сидений для унитазов, и был близок к тому, чтобы покончить с этим. Из сплетен я знала, что Габриэля обычно держат подальше от Чикаго, чтобы он не натворил бед с Нарядом.
Почему Алессандро подпускает ко мне такого дьявольского человека? задавалась я вопросом. Если бы у нас с Габриэлем был роман, это ужасно отразилось бы на Роккетти и гарантировало бы смерть Габриэля.
Алессандро разговаривал с Габриэлем легко и властно. Возможно, Габриэль был приручен Капо Чикаго.
— Что ты хочешь выпить, София? — спросил Габриэль, когда мы направились к бару. Слышать от кого-то мое имя было странно. Я привыкла, что те, кого я не знала, называли меня миссис Роккетти.
— Только лимонад, спасибо.
Его глаза расширились: — Лимонад? Ты за рулем?
Нет, просто беременна. Я рассмеялась: — Сейчас одиннадцать часов. Только сумасшедшие пьют до обеда .
Габриэль принес мне лимонад, но настоял, чтобы в нем была хотя бы долька лайма. Он был отличной компанией, несмотря на то, что флиртовал со мной. Меня не волновали неприятности с Роккетти, но я не стала играть в это. Но было приятно поговорить и посмеяться с кем-то, кто был прост и восприимчив. Иногда общение с Алессандро заставляло меня потеть от напряжения.
И многое другое.
У меня все было хорошо, пока не вынесли тарелки с сыром. Сильный запах соуса и оливок вызвал у меня рвоту.
Просто сделайте глубокий вдох. Я втянула воздух.
Тошнота поднималась быстро и сильно. В горле першило, что означало только одно.
Я поставила свой лимонад: — Мне нужно в дамскую комнату.
Габриэль бросил на меня любопытный взгляд: — Это прямо по коридору. Налево.
Если бы я открыла рот, чтобы ответить, думаю, меня бы стошнило. Я выскочила из комнаты, стараясь выглядеть спокойной, но на самом деле чувствуя себя дерьмово. Телохранители, ожидавшие в коридоре, подняли головы при моем появлении.
— Вы в порядке, мэм? — позвал Оскуро.
Я отмахнулась от него с натянутой улыбкой.
Как только я вошла в уборную, меня сразу же вырвало. Сегодня я мало ела, так что в основном это был лимонад и соленые крекеры. Воняло, мягко говоря.
Я нависла над унитазом, быстро набирая воздух.
Не прошло и секунды, как мое тело снова забилось в конвульсиях, и меня вырвало во второй раз.
— Господи Иисусе, — пробормотала я. Все мое тело было липким.
Когда я убедился, что мое тело готово, я спустила воду в туалете и вышла из кабинки. Я даже не успела закрыть дверь, так торопилась. Чертовски повезло, что никто не решил зайти в туалет, иначе они зашли бы ко мне в один из самых низких моментов моей жизни.
Я умыла лицо водой, затем набрала немного воды в ладонь и жадно выпила. Это успокоило мое огрубевшее горло.
Я проверила свои волосы и свитер на наличие остатков завтрака, но, к счастью, я попала прямо в унитаз. Однако я чувствовала только запах рвоты и отчаянно жалела, что не взяла с собой сумочку. У меня почти оставался запасной флакон духов на крайний случай.
