— У вас такой милый кабинет, — сказала я.
Мэр Солсбери улыбнулся комплименту: — Спасибо. У всех моих предшественников до меня был точно такой же.
Не сложно поверить в это.
— Как мило. История... так важна.
— Действительно, — он указал жестом на фотографию на стене, где он перерезает ленточку. — Вы заглядывали в Историческое общество? Вам могут понравиться некоторые из их работ. — когда я не выглядела убежденной, он добавил: — Мистер Рокетти — добрый меценат общества. Он считает, что защита истории очень важна.
— Это похоже на моего дедушку, — я улыбнулась. — Вы должно быть очень хорошо делаете свою работу, раз получаете одобрение Дона.
Мэр Солсбери кивнул: — Он большой поклонник сохранения подпольных баров. Особенно того, что в Маленькой Италии (прим. район в Чикаго, в котором ранее проживали преимущественно итальянские иммигранты). Я думаю, это был первый клуб, которым он управлял, — он внезапно побледнел, как будто понял, что сказал то, чего не следовало.
— Я обязательно загляну в это общество, — я сняла сумку с плеча. Мэру Солсбери удалось побледнеть еще больше.
— Может, перейдем к делу? Не хотелось бы вас задерживать.
Он кивнул.
Я достала документы, требуемые правительством. Они были тяжелыми, заполненными выдуманными фактами и цифрами. Ну, не выдуманными, а измененными: — Все на месте, обещаю. Я сама все проверила. — я не проверяла, но мэр Солсбери выглядел бледнее с каждой минутой. Если бы он стал еще белее, я бы вызвала скорую помощь.
Он взял у меня папку: — Очень хорошо. Все здесь. Очень хорошо.
— Единственное, что осталось, это ваша подпись, как сказал мне мой муж.
Упоминание о моем муже заставило Солсбери напрячься. Затем он оглядел комнату, как будто видел ее впервые. Его взгляд остановился на Оскуро, стоическом и неподвижном, а затем вернулся ко мне. Как выключатель, мэр Солсбери изменился. Он улыбнулся и откинулся в кресле. Его нервы, казалось, растворились в воздухе.
Я хорошо знала его выражение. Это было лицо человека, который понял, что может что-то получить.
Чего хотел Солсбери? Я хотела получить сертификат по борьбе с мафией и избежать гнева Роккетти. Если я появлюсь дома без него, вряд ли это пойдет мне на пользу.
Я улыбнулась Солсбери, спокойно и вежливо: — Все в порядке, мэр Солсбери?
Мэр Солсбери улыбнулся мне. Его улыбка казалась липкой: — Условия... сделки между Рокетти и мной не удовлетворяют мои потребности.
— Мне жаль это слышать, — сказала я.
— Вы понимаете, не так ли? — он не стал дожидаться моего ответа. — Однако, когда я подписывал это в последний раз, времена были другие, а сейчас, когда ФБР дышит нам в затылок...
Оскуро сделал шаг вперед. Солсбери перестал дышать.
Я повернул голову: — Все в порядке, Оскуро. — Он с ворчанием прислонился к стене. Солсбери не сводил с него глаз. — Я все понимаю, мэр. Вы бизнесмен и должны защищать свой бизнес. Однако... не думаю, что Роккетти разделят мои чувства. Видите ли, у них тоже есть бизнес, который нужно защищать, — я мило улыбнулась и взяла со стола его ручку. — И я думаю, что способ защиты бизнеса моей семьи немного более кровавый, чем ваш.
Челюсть Солсбери дернулась. Он не двинулся с места, чтобы взять ручку: — Я буду договариваться с самими Роккетти, а не с вами.
— Я — Роккетти, с которым вы имеете дело, мэр Солсбери, — я сохранила легкий тон и яркую улыбку. Очевидно, что более жесткий путь не сработал бы. — Я не хочу ссориться с вами. И я знаю, что вы также не хотите ссориться со мной.
— Нет, — сказал он. — Я не хочу ссориться с вами.
— Я рада.
Мэр Солсбери посмотрел на меня. Я знала этот взгляд в его глазах. Перед ним была красивая женщина, очаровательная, но глупая жена. Пешка: — Передайте вашему мужу и его семье, что я хочу пересмотреть условия нашего соглашения. И я готов сделать это прямо сейчас... с их представителем.
Он думал, что со мной легче торговаться? Я торгуюсь каждый день. Я заключаю сделки с пассивным выражением лица, с улыбкой, чтобы не дрогнуть. Я пожимаю руку своим инстинктам, когда они предупреждают меня о чем-то, и я в одиночку справляюсь со своим горем.
Я мило улыбнулась мэру Солсбери: — Чего бы вы хотели, сэр?
Он огляделся вокруг. Конечно, подумала я, он не знает. Он упивался мыслью, что новый Роккетти будет менее эффективен, чем те, с которыми он имел дело: — Историческое общество. — выпалил он. — Я хочу, чтобы вы, миссис Роккетти, стали нашим покровителем. Это не будет сложной работой. Вам просто нужно посетить несколько собраний и помочь мне провести несколько мероприятий. — в его глазах появился блеск. — Конечно, если ваш муж не будет против того, чтобы поделиться с вами.
Пешка. Пешка. Пешка: — Я буду покровителем Исторического общества, — я передала ему ручку. — Теперь подпишите, сэр.
С большим удовольствием он нацарапал свою подпись на бумаге. Он кивнул, когда закончил: — Я отправлю это сегодня. Автодром должен быть узаконен к концу недели.
— Великолепно, — я поднялась со своего места. — Все было прекрасно, но мне пора идти. Проводите меня?
— Конечно. — Солсбери вскочил со своего места и повел меня назад, туда, откуда мы пришли. Оскуро следовал за ним, как зловещая тень.
— С нетерпением жду встречи с вами на заседаниях Исторического общества, миссис Рокетти, — сказал мэр, когда мы прощались.
Я улыбнулась: — А я с нетерпением жду возможности участвовать в них.
— Это Алессандро. — Оскуро передал мне свой телефон.
Звуки города пронеслись мимо, когда мы вышли из здания мэрии и вернулись в теплый весенний день. Мои глаза пробежались по улице, как и всегда, но Dodge Charger не было.
— Спасибо, Оскуро, — я прижала телефон к уху. — У меня есть собственный телефон. Тот, который ты мне купил.
— Я знаю, — раздался жесткий голос Алессандро. Не думай о поцелуе, не думай о поцелуе. — Ты получила сертификат?
Я спустилась по лестнице, стараясь не потревожить стаю птиц: — Получила.
— Сделал ли Солсбери попытку захватить власть?
Я нахмурилась: — Вы знали, что он попытается? И все равно послали меня туда? Неподготовленной?
Алессандро жестко рассмеялся на другом конце линии: — Ты много чего умеешь, жена, но ты не безоружна. — по тону его голоса я почувствовала, что он намекает на другие вещи. — О чем он просил? Нет, подожди, дай угадаю. Покровителя для одного из его нелепых клубов?
Я была рада, что он меня не видит, его насмешки заставляли меня краснеть: — Историческое общество.
В телефонной трубке послышался хохот. В одной комнате с Алессандро находилось несколько человек. Даже Оскуро улыбнулся.
— Как предсказуемо. Жаль, на самом деле. Мы надеялись, что твое симпатичное личико заставит его почувствовать себя более креативным, но увы. — Алессандро снова захихикал. У меня возникло искушение повесить трубку. — Хотя, это может быть полезно для тебя. Так ты не будешь торчать дома целыми днями, слоняясь без дела.
— Я не слоняюсь без дела, — я не смогла сдержать резкость в своем тоне.
Оскуро повернул голову ко мне. Я проигнорировал его предупреждающий взгляд.
— Ах, но ты хочешь сделать больше. А что может быть лучше, чем забота об истории Чикаго? — размышлял он.
Я чувствовала себя слишком смущенной, чтобы ответить. Я расхаживала вокруг, чувствуя силу от имени Роккетти, но все это было игрой. Я позволила словам Алессандро, сказанным все эти ночи назад, изменить мое мнение, и теперь я выглядела и чувствовала себя идиоткой. Меня разыграли Роккетти, и по какой-то глупой причине мне было больно от этого.
Роккетти не нужно беспокоиться о сертификате по борьбе с Мафией. У них весь город в кармане, подумала я.
— София? — позвал Алессандро.
— Извини, мне нужно идти. У меня назначена встреча.
Он фыркнул.
Я повесила трубку, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще.
