Зима уже опутала равнины своими сетями, было дождливо и холодно. Хелена покраснела. Ей не нравилось обсуждать планы насчет родов в присутствии мужчин, но Джеймс листал авиационный журнал, а Джек расслабленно покуривал трубку.
– В общем, я посоветовала бы тебе Ахуреву, – продолжала Глория. – Мараэ значительно ближе Халдона, если все пойдет быстро. У Ахуревы богатый опыт. Она помогла появиться на свет намного большему количеству детей, чем миссис Фридман.
Миссис Фридман работала медсестрой и акушеркой в Халдоне.
– Только если она не напьется, – задумчиво добавил Джек.
Хелена тоже заметила, что старая Ахурева почти всегда носит с собой бутылку виски.
Глория покачала головой.
– Она и в пьяном виде помогает при родах лучше, чем трезвая миссис Фридман, – возразила хозяйка. – Ты можешь смело довериться ей, Хелена.
– А в случае осложнений мы отвезем тебя в больницу, – теперь вмешался и Джеймс. Казалось, он тоже обдумывает эту ситуацию. – Как бы то ни было, я буду держать наготове Пиппу. Если произойдет что-нибудь экстраординарное, ты через четверть часа попадешь в Крайстчерч!
– И там ты приземлишься на Манчестер-стрит? – язвительно заметила Глория. – Или она выпрыгнет с парашютом? Не бойся, Хелена. Ты молодая и здоровая, у тебя точно все пройдет хорошо.
Хелена безучастно кивнула. Во время беседы у нее сложилось впечатление, что здесь говорят абсолютно о другой девушке, а не о Хелене Грабовски – храброй дочери родителей-католиков из Польши. Для нее была бы совершенно немыслима нежеланная беременность, да еще без мужа. Иногда Хелене и сейчас казалось, что она вот-вот очнется от этого кошмарного сна, опять станет стройной и подвижной, а не будет чувствовать себя выброшенным на сушу китом.
– Ах да, пусть кто-то из мужчин достанет колыбель с чердака…
Казалось, в этот вечер Глория решила обсудить тему «Младенец» до мелочей. Хелена в мыслях благодарила хозяйку за то, что она все время говорила лишь предметно. Лаура и Дженет сразу начинали сюсюкать, когда речь заходила о малыше. Хелена же не ощущала такого восторга. По ее мнению, для ребенка все должно было быть подготовлено, но не испытывала удовольствия, выбирая кроватку или одежду для него. На самом деле причина для беспокойства отсутствовала. В Киуорд-стейшн имелось все необходимое с первых дней жизни новорожденного.
На следующий день Джек принес в комнату Хелены колыбель, которую делали еще для Глории – чудесную точеную кроватку с инкрустациями, украшенную внутри кружевами и рюшами. Хелена подумала, что эта кроватка достойна принцессы, и Джек, улыбаясь, согласился.
– Кура-маро-тини и ее Уильям тоже это себе так представляли. Отец Глории видел в ней принцессу, которой, без сомнения, когда-нибудь покорится весь мир. Именно он назвал ее таким помпезным именем. В детстве Глория немного стеснялась этого. Мысли о том, что ребенка еще нужно кормить и пеленать, мало заботили гордых родителей Глории. Все это легло на плечи мисс Гвин… и на меня. Я всегда любил Глорию! Сначала как младшую сестру, а потом, после многих лет разлуки, как жену.
Чуть позже явилась Глория с детскими вещами, оставшимися после нее, Джека, Джеймса и его старшей сводной сестры Флеретты. Она обшарила все бельевые шкафы на Киуорд-стейшн и нашла их. Мисс Гвин, наверное, никогда не утруждалась, чтобы что-то выбросить, а у Глории потом для этого вовсе не было времени.
– Чуть старомодные, – сказала она, поднимая вверх и рассматривая детские вещички, – но их еще вполне можно носить. Если ты, конечно, не хочешь пошить что-нибудь новое, Хелена.
Девушка помотала головой. Она собиралась одевать ребенка в то, что было.
– Как ты назовешь его или ее? – мимоходом спросил Джек Мак-Кензи, отхлебнув виски.
Семья снова сидела вместе в комнате у камина, и, как обычно в последнее время, отец Джеймса пытался поговорить с Хеленой о ребенке. Наверное, он заметил, насколько неохотно девушка думала о младенце, и, очевидно, беспокоился. Равнодушие Хелены напомнило ему историю Кура-маро-тини и ее супруга Уильяма. Он ни за что не хотел упоминать об их ошибках в обращении с ребенком. А потом Джек словно случайно спросил о планах Хелены в отношении малыша. Девушке пришлось подыскивать отговорки, ведь она еще не знала ответа.
Конечно, с приближением родов ситуация усложнялась. Наступили последние недели июня, и скоро все начнется. Хелена чувствовала, что уже не сможет стать еще толще. Ей казалось, живот чудовищно округлился, а ноги налились. Во время ходьбы девушка иногда теряла равновесие и почти каждый день страдала от болей в спине.
Ребенка больше нельзя было игнорировать, однако Хелена сама себе сознавалась, что скорее злится на маленького нарушителя спокойствия, чем радуется ему. Она не любила своего малыша. Если Кура-маро-тини испытывала те же чувства, то Хелена вполне понимала ее. Но девушка не собиралась нерадиво относиться к младенцу. Она всегда была слишком прилежной.
Пока Хелена подыскивала наиболее безобидный ответ и лишь хотела пробормотать, что назовет новорожденного в честь своих отца или матери, зазвонил телефон.
Глория, поднявшись, вышла в кабинет, чтобы ответить на звонок. Хозяйка тут же вернулась.
– Это тебя, Хелена. Миранда. Она очень взволнованна.
Девушка едва не подскочила. Миранда была взволнованна? Может, она что-то слышала о Люцине? Хелена с трудом, но как можно скорее поднялась из кресла, прошла за Глорией в кабинет и неумело приложила трубку к уху. Еще никогда до этого она не разговаривала по телефону.
– Да… Это Люцина Грабовски…
Хелена в тот момент решила назваться своим официальным именем. Она остерегалась, что кто-то может подслушивать их разговор. Но Миранда, казалось, не думала об этом.
– Хелена, это Миранда! – Ее звонкий голос действительно звучал очень взволнованно. – Как дела у тебя и твоего малыша? – сначала вежливо поинтересовалась она, но, не дождавшись ответа Хелены, сразу выпалила новости: – Хелена, Витольд Облонски мертв!
Хелена пыталась сохранить равновесие, ухватившись за шкафчик, на котором стоял телефонный аппарат. От одного имени мучителя ее тошнило. Но потом девушка осознала слова Миранды. Неужели Витольд умер? Отчего? Он был лишь на несколько лет старше самой Хелены.
– Ты слышишь, Хелена? – спросила Миранда. – Я сказала, этот подлец Витольд мертв. Ты меня поняла?
Хелена устало кивнула и только потом сообразила, что Миранда этого не может увидеть по телефону.
– Да, – наконец почти беззвучно ответила девушка. – Но… но как… как это произошло? Он…
– Его убили, – объяснила Миранда. – Маорийской боевой дубинкой.
Перед глазами Хелены все вокруг завертелось. Она неожиданно вспомнила экскурсию в мараэ у Палмерстона… Девочку Каролину, которая хотела стать воительницей. Оружие, подаренное малышке Аконой. Ликующие слова девочки: «Этим можно даже человека убить!»
– Каролина? – спросила девушка.
– А откуда ты знаешь? – удивленно спросила Миранда. – Ты уже слышала что-то об этом? Мне казалось, новость еще не сообщали в газетах, но, конечно, о таком событии будут говорить. Тринадцатилетняя девочка убила своего учителя. И не в состоянии аффекта – она хладнокровно планировала это. Она ударила его дубинкой по затылку, а когда Витольд зашатался и упал, она продолжала бить его. «С особой жестокостью», – так написали в полицейском отчете.
– Наверное, у нее были на то причины, – сказала Хелена и вспомнила, о чем мечтала сама. Как часто в мыслях она убивала Витольда. Каролина воплотила это в жизнь.
– Девочка говорит, он приставал к ней. Еще до случившегося, дважды. А в этот раз захотел большего, чем просто облапать. Вот она и спланировала его убийство. Она сама это сказала. Так глупо. Ну, сказала бы, по крайней мере, что в голове помутилось… Но нет, она совершила убийство преднамеренно и призналась. Хелена, они посадят ее за решетку!
Хелена оперлась о буфет. Для нее это было слишком. У нее в голове образовалась какая-то пустота, но девушка боролась с ней. Нужно было все обдумать, она должна помочь Каролине.
– А разве они ей не поверили? – тихо спросила Хелена. – Полиция… руководство школы… Это выглядит как самооборона…
– Все сложнее, – объяснила Миранда. – С одной стороны, они верят, что девочка убила мужчину не без оснований, с другой – жена Витольда устроила спектакль. Выставляет его прямо-таки святым, просто лучшим другом детей. По ее словам, Витольд и пальцем не трогал ни одну из своих подопечных. А Каролина… Документально подтверждено, что против нее во время депортации совершались правонарушения. В Персию она прибыла с тяжелыми травмами, там ее лечили в местной больнице. Девочка была напугана из-за этого. Теперь мисс Шерман, то есть миссис Облонски, утверждает, будто Каролина свихнулась. Наверное, то, что собирался сделать с ней Витольд, напомнило о парнях из России, поэтому сработал механизм защиты, так сказать. Если такая теория подтвердится, Каролину, скорее всего, отправят в психиатрическую клинику.
