Алессандро вырвал меня из рук Дога и потянул к себе. Я быстро встала на ноги, если бы я этого не сделала, то попала бы прямо ему в грудь. Он смотрел на меня сверху вниз, не сводя глаз, а затем оттащил меня в свою сторону. Теперь я стояла перед Доном Пьеро, раскрасневшийся и взъерошенный.
— Я не собираюсь проявлять неуважение к Николетте и хотел бы, чтобы вы оказали мне такую же любезность, — он зарычал.
Дон Пьеро выпрямился, стряхивая с себя ауру очаровательного дедушки и превращаясь в патриарха семьи Роккетти. — Осторожнее, Алессандро. — предупредил он. — Я бы не хотел, чтобы мы поссорились из-за такого пустяка.
— Не скромничай, дедушка, — предупредил Алессандро. Было приятно не быть тем, кому Алессандро говорил это хоть раз. — София не должна быть здесь.
Я посмотрела на него. Почему он сказал это именно так?
Дон Пьеро только улыбнулся: — Это единственное место, где она должна быть.
Здесь что-то происходило. Я видела это в их позах и слышала в их тоне. Возможно, это была борьба за власть или неудачная деловая сделка. В любом случае, я сомневалась, что мое присутствие было истинной причиной гнева Алессандро. Я была кроликом, которого использовали, чтобы выманить льва из клетки.
— Я должна идти, — тихо сказала я. — Фрикадельке понадобится ужин.
Они оба посмотрели на меня. Алессандро отрывисто кивнул: — Да, ты должна идти. — он махнул рукой над моей головой. — Оскуро отвезет тебя домой. Как он уже должен был сделать.
— Мне будет грустно видеть, как ты уходишь, София. — сказал Дон Пьеро. — Хотя, я надеюсь, что ты чувствуешь себя лучше.
Я напряглась.
Алессандро повернул ко мне голову. Вряд ли он был рад узнать о делах своей жены от кого-то другого.
— Телохранители сказали, что ты была больна сегодня днем и почти ничего не ела, моя дорогая. — Дон притворился обеспокоенным.
Я сглотнула: — Вчера вечером я недожарила ужин. Стыдно, но я чувствую себя гораздо лучше. Спасибо за заботу, сэр.
— Если тебе так плохо, моя дорогая, тебе не стоит выходить из дома, — Дон Пьеро перевел взгляд на Алессандро. — Ты не должен таскать за собой свою отравившуюся жену, Алессандро.
Взгляд Алессандро обжег мою кожу: — Если София считает, что ей можно покинуть дом, я уверен, что так оно и есть, — он повернул голову обратно к своему деду. Я выпустила вздох, о котором не знала, что сдерживала его. — Это все?
Дон Пьеро не вздрогнул от ужасающего выражения лица своего внука: — На данный момент.
Алессандро прижал руку к моей спине и слегка подтолкнул. Я поняла намек. Мне пришлось физически сдерживать себя, чтобы не побежать с криками к выходу. Это бы плохо кончилось.
Прежде чем я успела убежать, из темноты появилась фигура и шагнула к нам. Мой желудок скрутило в узел.
— Нерон, — поприветствовал Алессандро. — Я хочу услышать о твоей миссии, как только разберусь с этим.
Я даже не могла разозлиться на то, что Алессандро выставил меня не более чем куском собачьего дерьма на своем ботинке, который ему пришлось соскребать. Все мое внимание было направлено на человека, который стоял перед нами, тьма окружала его, отгоняя весь свет.
Как и Габриэль, Нерон был печально известен. Но не своими завоеваниями. Нерон был одним из киллеров Наряда, и, безусловно, самым смертоносным. Я никогда не встречала его, никогда не разговаривала с ним. Его не было на семейных мероприятиях, и папа никогда не осмеливался пригласить его к нам домой. В те краткие моменты, когда я видела его мимоходом, папа всегда хватал меня за плечо и отводил в сторону.
Тот факт, что наши пути никогда не пересекались, не помешал мне узнать о его репутации. О крови, которую он пролил, говорили шепотом, истории о том, как он кормил мужчину собственными яйцами, замалчивались. Даже о Рождестве, когда он появился у Дона Пьеро и прокатил по столу голову Брайана Галлагера, поверх индейки и гоголь— моголя, говорили тихо и всегда наедине.
А теперь, когда я увидела его лично, в пяти футах от себя... я всерьез почувствовала, что могу упасть в обморок.
— Сэр, — сказал Нерон в ответ. Его глаза упали на меня, и в них появилось что-то сродни любопытству.
Рука Алессандро на моей спине сжалась: — Сейчас же, Нерон.
К моему полному удивлению, Нерон склонил голову и направился к Габриэлю.
Я оглянулась на своего мужа. Если такой человек слушался его, то кто еще подчинялся его власти?
Оскуро, Беппе, Габриэль, Серхио и теперь Нерон — все они промелькнули у меня в голове. Телохранители, младшие боссы, исполнители и наемники.
Непрекращающиеся расспросы Дона Пьеро и моего отца об Алессандро и его людях внезапно становились все яснее. Возможно, солдаты, следовавшие за Алессандро, были монстрами, которых они не хотели видеть рядом со мной... или, что более вероятно, все они были монстрами, которые могли серьезно раскачать маятник власти в сторону моего мужа. Дон Пьеро должен был заботиться о своей собственной власти, а мой отец был одним из людей Тото Грозного.
— Вы с наемником, похоже, близки, — отметила я.
На лице Алессандро мелькнуло веселье: — Нерон ни с кем не близок.
— Вы с ним просто как две капли воды похожи.
Он сразу уловил мой тон: — Я так понимаю, ты все еще злишься на меня за то, что я поговорил с твоим отцом.
— Он все еще не разговаривает со мной из-за тебя.
— Я удивлен, что тебя это волнует. Я думал, что он тебе никогда не нравился.
Алессандро был одновременно и неправ, и прав: — Он мой отец. Я люблю его.
— Люди часто любят тех, кто им не нравится, — сказал он.
Мы дошли до ворот, окружающих склад. Оскуро подошел к нам сзади, молчаливый и стремительный, как всегда. Он бросил на меня быстрый взгляд, а затем повернулся к моему мужу.
— Простите меня, сэр...
— Я знаю, каков Дон, — сказал Алессандро. — Я хочу поговорить с Софией.
Оскуро понял намек и исчез обратно тем же путем, каким пришел. Несомненно, он наблюдал за нами, но он дал нам видимость уединения, не подслушивая.
Я потерла руки: — Луна сегодня очень большая.
Алессандро повернулся ко мне, загораживая лунный свет: — Ты хорошо держалась там. Несмотря на все, что происходило вокруг.
Неужели Алессандро только что сделал мне комплимент? Конечно, я ослышалась: — Я была слишком удивлена, чтобы реагировать.
— Хочешь еще что-нибудь посмотреть?
Я подняла на него глаза. Тени падали на его скулы, делая его похожим на красивого дьявола. Улыбка тронула мои губы: — Хорошо.
Алессандро повел меня через склады, держась в тени. Мы дошли до одного из них, расположенного ближе к задней части, и он отпер его.
— Не волнуйся, — сказал он мне на ухо. — Здесь нет запрещенных наркотиков.
Я задрожала.
Мы шагнули в темноту. Алессандро потянулся ко мне, его рука коснулась меня. Он щелкнул выключателем, и в комнате стало светлее, осветив ряды и ряды автомобилей. Автомобили от 19-го до 21-го века были выставлены на всеобщее обозрение, сверкая на свету. Я заметила красную Ferrari 1951 года, рядом с которой стоял ее аналог 2014 года. Там был ряд Fiat'ов, Bugatti и синих Lancia Stratos.
Я огляделась и почувствовала, как смех подкатывает к горлу: — Ты говорил, что не любишь машины.
— Я не очень люблю гонки, но мне нравится хорошо сделанный автомобиль.
— Они все твои? — я подошла к розово-золотому Bugatti, который привлек мое внимание.
— Нет. — Алессандро последовал за мной. — Несколько принадлежат моей семье и моему брату. Ему нравятся Мазерати. Говорит, что они подходят.
— Сальваторе обладает достаточными эмоциональными способностями, чем кто-то? — я провела пальцами по капоту.
Я услышала, как Алессандро весело хмыкнул позади меня. Я повернулась и поймала его яркие глаза: — Я не могу сказать наверняка, что да, — он задумался.
— Почему ты держишь их здесь, а не в пентхаусе?
— Там не хватает места. — Алессандро продолжал бродить позади меня.
