Получив семена, Меррилл разослал их по другим ботаническим садам. Часть семян выделил своему коллеге по работе Р. Чани — заведующему отделом ископаемых растений в Калифорнийском университете.
Чани поблагодарил, а вскоре явился к Мерриллу и огорошил его сообщением об отъезде на родину метасеквойи. На сбор семян. Дело происходило в самом начале 1948 года. Естественно, что Меррилл удивился: какие семена ранней весной? Ведь метасеквойя наверняка еще только цветет. Однако Чани и слышать не хотел об отсрочке. Мало ли что может случиться? Вдруг еще кто опередит? Добыв нужную сумму денег у Лиги спасения редвудов, он ринулся за океан. И вот позади длинное и опасное путешествие. Раскисшие от дождей дороги. Горные кручи. Встречи с бандитами. Беспрерывные ливни. Три дня, проведенные в рощи метасеквой.
Дома Чани ждала восторженная встреча. Выступления по радио. Статьи в газетах. Писали о Чани. Писал и он сам. Сенсация! В одном из выступлений Чани упомянул о том, что вывез из Китая четыре крошечных деревца метасеквойи в плетеной корзине. И мешочек семян. 25 тысяч штук.
Меррилл не верил своим ушам, когда услышал о мешке с 25 тысячами семян. Он-то отлично представлял, что Чани не мог вывезти семена весной. Где их взять? Если бы он дождался осени… Но он пробыл в роще метасеквой всего три дня. Единственный источник семян — экспедиция «Арнольд Арборетума», откуда Чани получил свою долю.
Зачем понадобилось Чани заявлять о мешке с 25 тысячами семян, Меррилл догадывался. Его коллега слишком тщеславен. Больше всего на свете любит паблисити — популярность. Ради нее он пустился в рискованное путешествие. Ради нее во всеуслышание заявил о семенах. От расстройства у Меррилла поднялось давление, и вскоре он умер. Чани же избрали председателем Лиги спасения редвудов, и последние 15 лет он жил, пользуясь почетом и известностью.
Уже после смерти Чани, в 1971 году, один из журналистов попытался выяснить истину. Мешок с 25 тысячами семян не давал покоя. Привозил или не привозил? Если привозил, то почему упомянул о нем лишь один раз? И как упомянул? Очень подозрительно. Он нигде не писал и не заявлял, что собирал семена. Он сказал, что вез с собой мешочек семян. Но, может быть, семена были совсем другие? Не метасеквойные? Если же он вез именно их, то где взял? Весной с деревьев их не соберешь. Или он ползал на коленях, выискивая прошлогодние в лесной подстилке? Но где же набрать такую уйму? Если же ему их подарили в Китае при отъезде, то почему ни он, ни его коллеги ни разу об этом не обмолвились?
Допустим, что Меррилл прав и Чани ничего не вывозил, кроме четырех сеянцев в плетеной корзине. Откуда же тогда он брал ту уйму семян, которые рассылал, вернувшись из Китая, по разным адресам? И журналист делает вывод: с незапамятных времен мифы было очень трудно разоблачать. Кажется, что это вполне приложимо к истории с метасеквойей.
Но оставим детектив на совести его героев. Сейчас метасеквойю развезли по всему субтропическому поясу. Растет она и у нас на Черном море. В северных странах с мягким климатом ее сажают в 160 километрах от Полярного круга.
В пойме реки Миссисипи и на юге Флориды, в трясинах, где вода стоит бóльшую часть теплого времени, растут леса из болотного кипариса, не похожие ни на какие другие леса мира. Двухметровой толщины стволы устремляются ввысь метров на сорок. Вместо листопада веткопад. Молодые веточки опадают вместе с краснеющими листочками. Вокруг ствола торчат из воды деревянистые колья. Если нужно перебраться через болото, местные жители идут по ним смело, без боязни. Знают, что это отростки обычных корней, устремленные вверх. Они выдерживают любой груз.
Для болотного кипариса половодье не помеха. Напротив, защита от нежелательных соседей.
Прежде считали, что «колья» — это дыхательные корни, нужные дереву, чтобы обеспечить газообмен, когда в лесу стоит вода. Трудно не согласиться с этим. Стоит только сравнить, как ведет себя болотный кипарис в трясинах и на тех местах, где посуше. В трясинах вода стоит высоко и колья вытягиваются на метр-полтора. На незаливаемой почве они едва выдаются из земли. В том, что это так, убедиться нетрудно. Стоит только войти в наш парк «Южные культуры» возле Адлера. Там растет большой болотный кипарис. Воды или трясины под ним нет, и воздушные корни-колени едва заметны. Они кажутся булыжниками, вросшими в землю.
Современные ботаники относятся к «кольям» осторожнее. Рассуждают так: может быть, в прошлом они и служили для дыхания, но теперь нужды в этом нет. Для газообмена служат специальные дыхательные корешки, юбочкой охватывающие нижнюю часть стебля на урезе воды. Но зачем тогда «колья»? Никто на это пока ответа не дал. Специалисты своего дела, американский лесовод Э. Меннинджер и эколог Р. Добермайр, обошли этот вопрос молчанием.
Стоит добавить, что трясина вовсе не любимая обитель болотного кипариса. Гораздо лучше он чувствует себя на сухопутье, если только почва там не бесплодный сухой песок. Но с плодородных земель его вытесняют и сталкивают в болото лиственные породы. Трудности в болотах немалые. В особенности с появлением молодого поколения.
Каждую осень к ноябрю в широкой кроне кипариса созревают коричневые деревянистые шишки с вишню величиной. В каждой десятка два или три семян. Есть у семян маленькие крылышки, но, кажется, они не очень нужны. Семена далеко не улетают. Сыплются тут же, в болото.
Если упадут на подушку белого мха сфагнума, то прорастут. Если попадут в воду, то она унесет их вдаль.
В воде могут лежать три года и не испортятся. Когда наконец схлынет паводок и обнажится земля, прорастут. Появятся малютки-таксодиумы. Они должны рывком вырасти на такую высоту, чтобы стать выше следующего затопления. Пусть даже новый паводок замочит стволик, должен остаться незамеченным самый верхний кончик побега. Если останется сухим, даст новый побег, и тогда вода ему уже не страшна.
Если же вода покроет всего малютку, тогда ему конец.
Спасшись от затопления, молодой таксодиум еще не получает полной гарантии на жизнь. Впереди подстерегает много бед. И главная — болотное зверье: водная крыса нутрия и болотный кролик. Нутрия обгладывает сочную, мясистую кору на главном корне, а мелкие корешки отправляет в рот целиком. Кролик уплетает мягкие стебли с тонкими веточками.
Казалось бы, для малюток нет спасения. На самом деле все обстоит более или менее благополучно. Нутрия кормится сеянцами таксодиума в мелкой воде и на суше появляться не
