В отличие от 1930-х годов, писатели не попадали в тюрьму и не расплачивались жизнью за свои «ошибки», обычно их просто исключали из Союза писателей и вместе с этим из литературной жизни. Тем не менее цена, заплаченная советской литературой в целом, была высока. Власти просили реалистическую литературу, прямо и просто служащую социалистическим целям, а получили литературу, лишенную каких-либо индивидуальных черт и неинтересную читателям.
В целом уровень детской литературы последнего десятилетия Сталина у власти был низок. Популярные в 1930-х годах сравнения до– и послереволюционной жизни выливались в упрощенные, идеализированные картины. В послевоенные годы возникла вредная для литературы теория бесконфликтности. Социалистический Советский Союз – бесклассовое общество, следовательно, в нем нет и быть не может глубоких конфликтов. В отношении детской литературы (по словам историка детской литературы, писавшего в 1960-х годах) это означало, что «серьезные жизненные конфликты подменяются мелкими недоразумениями, важные морально-этические проблемы решаются с невиданной легкостью»[514].
Влиятельные учителя утверждали, что описание отрицательных черт характера и плохого поведения литературных персонажей может негативно отразиться на читателях. Поэтому писатели должны создавать идеальных положительных героев, таких, например, как в книге Льва Кассиля «Улица младшего сына». Нельзя позволять главным действующим лицам проявлять слабости или совершать ошибки. Хорошо известный педагог со всей серьезностью предположил, что повесть Гайдара «Тимур и его команда» уже не нужна советским детям, поскольку таких отрицательных персонажей, как Квакин, больше не существует. Все советские дети теперь заняты полезными делами и усердно учатся[515].
Самым частым идеальным персонажем оказался вождь страны Иосиф Сталин. Послевоенные годы были расцветом культа Сталина. Его портреты и рабски-преданные стихи и рассказы, восхваляющие диктатора, стали непременной частью детской литературы. Список авторов, участвовавших в создании культа Сталина, длинен; в нем присутствуют имена самых популярных писателей – Маршака, Барто, Михалкова, Зинаиды Александровой и Валентины Осеевой, а также молодых, начинающих авторов, например Анатолия Мошковского и Сергея Баруздина. Немало было и писателей, пишущих на других языках; многонациональный характер советской литературы, о котором столько говорили, в эти годы проявлялся, кажется, в пении в унисон славословий Сталину.
Литература о Ленине в основном опиралась на документальные материалы о его детстве, революционной деятельности и первых годах советской власти. Объект сталинского культа приобрел более нереальные и абстрактные черты. Биографические произведения были нагружены историческими фальсификациями, поскольку авторы стремились подчеркнуть ведущую роль Сталина в ключевых событиях революции. В книгах о Ленине герой – активная фигура, человек, ходящий среди людей, один из них. Ленин – прекрасный пример для детей и как человек, и как революционер. Сталин, напротив, приобрел скорее божественные черты. Он не действует, он просто существует, он далек и недоступен, но вместе с тем он всегда рядом. Сталин – идеальная отцовская фигура, он обещает счастливую жизнь и великое будущее. «Сталин думает о нас» (1952) – так называлась типичная для этого периода поэма Сергея Михалкова.
В детской литературе Сталин чаще всего восхвалялся в стихах, преисполненных восторга и благодарности. «Спасибо Вам за гений Ваш», – написал Платон Воронко (1913 – 1988), один из самых больших энтузиастов культа Сталина в детской литературе. Воронко писал по-украински, но блистательная группа поэтов – Елена Благинина, Вадим Шефнер (1914/1915 – 2012), Всеволод Рождественский (1895 – 1977), Ярослав Смеляков (1912/1913 – 1972) и Александр Прокофьев (1900 – 1971) – сделала все, чтобы дети смогли прочесть его и по-русски. В сборнике «Славен мир» (1951) один из разделов под названием «Наше счастье» полностью посвящен Сталину. Именно за такие поэмы, как «Слава Сталину», Воронко и получил в 1951 году литературную премию:
Солнцу народов –
Сталину
Слава
Из рода в род
И из века во век!
Слава! Спасибо
За счастье крылатое.
(…)
Вырастем мы
И бессмертную повесть
Сложим про Вас
Мы на все времена.
Сталин родной!
Наша честь Вы и совесть,
Вы – наше счастье
И наша весна.
Сталин – всеведущ и всемогущ, и не только с помощью органов госбезопасности. Он всегда знает, что происходит даже в самом отдаленном колхозе. В «Доме на горе» (1951) Алексея Мусатова (1911 – 1976) деревенский учитель разговаривает со своими учениками. Они очень расстроены, поскольку их сельскохозяйственный эксперимент провалился. В такой ситуации утешает только мысль о Сталине:
– Завидую я вам, ребята, и радуюсь за вас! – Учитель перевел взгляд на лица школьников. – В редкостное время живете. Какие бы тучки ни набежали на небо, а все равно они скоро рассеются, солнышко выглянет, и опять вам будет светло и хорошо. И никогда ваша дружба не кончится, счастье не померкнет. А все это потому, что день и ночь думает о вашей радости, о всей вашей жизни большой и самый дорогой нам человек на свете…
– Сталин! – подняв голову, взволнованно шепнула Варя.
– Он, друзья мои. Он про все знает и обо всем думает… Даже про то, что у вас с просом ничего не получилось, ему тоже известно.
– Вы… вы Сталина видели? – Варя схватила учителя за руку. – Говорили с ним?
– Нет, Варюшка, не выпало еще такого счастья. Но что Сталин про вашу неудачу с просом знает, за это ручаюсь.
Темой эпических произведений о Сталине становились попытки детей приблизиться к отцу народов. Портрет тепло улыбающегося Сталина играет активную роль во многих произведениях. Со стены в детском саду и школе Сталин с удовлетворением взирает на играющих или занятых чтением детей. Его портрет висит в изголовье кроватки ребенка, к нему обращается вечерняя «молитва» – признание в мелких грешках, совершенных за день.
Более активные дети писали Сталину письма, рассказывали о том, что происходит в школе, давали обещание стать хорошими советскими гражданами, достойными своего вождя. В других рассказах и стихах дети встречаются со Сталиным во сне или в воображении. Октябрята в «Задушевном разговоре» (1950) Елены Благининой представляют себе, как Сталин приходит к ним в гости. Они угощают гостя с трубкой пирогом, вместе пьют чай. За окном наступают зимние сумерки, а дети разговаривают со Сталиным о революции в Китае и о мире во всем мире. Получается идиллическая картина, полная нежности и тепла.
Были и дети, которые видели Сталина своими глазами. Первомайские и октябрьские демонстрации на Красной площади являются кульминацией многих детских книг этого времени. Маленький герой обычно в первый раз участвует в церемонии. В многотысячной толпе идет он мимо мавзолея Ленина и видит, что Сталин смотрит прямо на него, улыбается именно ему. В этот эйфорический момент все забывается. Маленький Петя в стихотворении Барто «На майском параде» (1949) ужасно переживает: «Не знает Петя от волнения: / Молчит он или он поет?» Он также становится свидетелем кульминации ритуала, когда специально отобранные дети бегут к мавзолею вручить букеты Сталину и рассказать ему о своей учебе в школе.
Те дети, которым повезло встретиться со Сталиным, прикоснуться к нему, потом рассказывали об этом потрясающем моменте. Это не только школьники на параде, но и члены делегаций, и участники съездов в Кремле. Беседы сами по себе не были интересны. Сталин обычно спрашивал: «Как тебя зовут?», «В какой школе учишься?», а потом говорил: «Хорошо», «До скорого». Важнее всего было само чудо – божество приняло человеческую форму. «Сначала я волновалась, а потом, когда побыла рядом с товарищем Сталиным, увидела, какой он простой и ласковый, тогда я совсем успокоилась и стала разговаривать», – сообщала одна пионерка[516].
Популярная тема послевоенной детской литературы – трудовое воспитание. Для восстановления промышленности и сельского хозяйства после разрухи военных лет требовалась помощь подрастающего поколения. То, к чему призывали на конференции по детской литературе в 1941 году, теперь в полном объеме обрело жизнь. В книгах этого периода о пионерах и их жизни нет недостатка в полезном труде на благо общества. Герои – достойные наследники гайдаровского Тимура. Как и он, они хотят принимать участие во взрослых делах и, вовлеченные в «большую жизнь», становятся ответственными гражданами. Можно, однако, заметить и разницу: игра, романтический элемент, столь важный у Гайдара, обычно отсутствует. Дети должны не проявлять инициативу, а действовать под руководством взрослых. Даже Александру Фадееву, генеральному секретарю Союза писателей, пришлось переработать свой роман «Молодая гвардия», поскольку в нем недостаточно подчеркивалась роль партии в организации молодежного партизанского движения.
