Parió aquella bohemia de blanco y sedoso pelaje, y, obligada a fijar domicilio para tranquilidad de su prole, escogió el patio del ogro, burlándose, tal vez, del terrible personaje.
Había que oír al carretero (надо было /только/ слышать извозчика). ¿Era su patio algún corral (/разве/ его двор был каким-нибудь скотным двором) para que viniesen (чтобы приходили) a emporcarlo con sus crías (поганить его «со» своими детенышами; emporcar – пачкать, поганить; puerco, m – кабан; неряха) los animales de la vecindad (местные животные; vecindad, f – соседство, окрестности; vecino, m – сосед)? De un momento a otro (с минуты на минуту = в любой момент) iba a enfadarse (он готов был рассердиться), y si él se enfadaba de veras (а /уж/ если он рассердится всерьез: «по правде»; veras, f – правда), ¡pum (бах)!, de la primera patada (с первого же пинка; pata, f – лапа) iba la Loca y sus cachorros (полетит: «пошла» Сумасшедшая и ее котята) a estrellarse en la pared de enfrente (разбиться об стену напротив = и разобьется об стену).
Había que oír al carretero. ¿Era su patio algún corral para que viniesen a emporcarlo con sus crías los animales de la vecindad? De un momento a otro iba a enfadarse, y si él se enfadaba de veras, ¡pum!, de la primera patada iba la Loca y sus cachorros a estrellarse en la pared de enfrente.
Pero mientras el ogro tomaba fuerzas (но пока чудовище набиралось сил) para dar su terrible patada (чтобы совершить: «дать» свой ужасный пинок) y la anunciaba a gritos cien veces al día (и объявляло криками о нем = кричало об этом сто раз за день), la pobre felina (бедная кошка; felino, m – представитель семейства кошачьих) seguía tranquilamente en un rincón (спокойно жила: «оставалась» в углу), formando un revoltijo (образуя ворох/клубок) de pelos rojos y negros (рыжих и черных волос), en el que brillaban los ojos con lívida fosforescencia (в котором поблескивали глаза «с бледным свечением»; brillo, m – блеск), y coreando irónicamente (и насмешливо отвечая хором; coro, m – хор) las amenazas del carretero (на угрозы извозчика): «¡Miau! ¡Miau! (мяу)»
Pero mientras el ogro tomaba fuerzas para dar su terrible patada y la anunciaba a gritos cien veces al día, la pobre felina seguía tranquilamente en un rincón, formando un revoltijo de pelos rojos y negros, en el que brillaban los ojos con lívida fosforescencia, y coreando irónicamente las amenazas del carretero: «¡Miau! ¡Miau!»
Bonito verano era aquél (/нечего сказать/, прекрасное лето выдалось: «было то»). Trabajo, poco (работы /было/ мало), y un calor de infierno (а жара /стояла/ адская; infierno, m – ад), que irritaba el mal humor de Pepe (что раздражало «плохое настроение» Пепе) y hacía hervir en su interior (и заставляло: «делало» кипеть в его душе; interior, m – внутренности, душа) la caldera de las maldiciones (котел проклятий), que se escapaban a borbotones (которые пузырями вырывались) por su boca (из его рта: «через его рот»).
La gente de posibles (те, кто мог: «люди возможностей»; posible – возможный) estaba allá lejos (были там далеко), en sus Biarritzes y San Sebastianes (в своих Биаррицах и Сан-Себастьянах), remojándose los pellejos (вымачивая свои шкуры; mojar – мочить), mientras él se tostaba (пока он поджаривался) en su cocherón (в своей конюшне; coche, m – повозка; машина).
Bonito verano era aquél. Trabajo, poco, y un calor de infierno, que irritaba el mal humor de Pepe y hacía hervir en su interior la caldera de las maldiciones, que se escapaban a borbotones por su boca.
La gente de posibles estaba allá lejos, en sus Biarritzes y San Sebastianes, remojándose los pellejos, mientras él se tostaba en su cocherón.
¡Lástima que el mar no se saliera (жаль, что море не выходило /из берегов/), para tragarse tanto parásito (чтобы поглотить всех этих: «столько» паразитов)! No quedaba gente en Madrid (в Мадриде не осталось людей) y escaseaba el trabajo (и работы было мало; escaso – недостаточный, скудный; escasear – сокращать). Dos días sin enganchar el carro (два дня /он/ не запрягал: «без запрягать» телегу). Si esto seguía así (если «это» так будет продолжаться), tendría que comerse con patatas a sus reverendos (ему придется съесть с картошкой своих лошадей: «преподобных»), a no ser que echase mano (или же наложить руки: «если только не бросил бы руку») a sus aves de corral (на своих домашних птиц; corral, m – скотный двор, птичий двор), que era el nombre que daba (как он называл: «что было именем, которое /он/ давал») a la Loca y a sus hijuelos (Сумасшедшую и ее детенышей; hijo, m – сын; hijuelo, m – сынок).
¡Lástima que el mar no se saliera, para tragarse tanto parásito! No quedaba gente en Madrid y escaseaba el trabajo. Dos días sin enganchar el carro. Si esto seguía así, tendría que comerse con patatas a sus reverendos, a no ser que echase mano a sus aves de corral, que era el nombre que daba a la Loca y a sus hijuelos.
Fue en agosto (/это/ было в августе), cuando a las once de la mañana (когда в одиннадцать утра) tuvo que bajar a la estación del Mediodía (ему пришлось спуститься к Южному вокзалу; mediodía, m – полдень; юг) para cargar unos muebles (чтобы загрузить какую-то мебель: «несколько…»).
—¡Vaya una hora (ну и час = времечко для этого)! Ni una nube en el cielo (ни одного облака на небе) y un sol que sacaba chispas de las paredes (и солнце, которое высекало искры из стен) y parecía reblandecer (и, казалось, плавило: «казалось размягчать»; blando – мягкий) las losas de las aceras (плиты тротуара).
—¡Arre, valientes (но, отважные)!… ¿Qué quieres tú, Loca (чего ты хочешь = чего тебе, Сумасшедшая)?
Fue en agosto, cuando a las once de la mañana tuvo que bajar a la estación del Mediodía para cargar unos muebles.
–¡Vaya una hora! Ni una nube en el cielo y un sol que sacaba chispas de las paredes y parecía reblandecer las losas de las aceras.
–¡Arre, valientes!… ¿Qué quieres tú, Loca?
Y mientras arreaba sus machos (и пока он понукал своих самцов = и, понукая лошадей), alejaba con el pie a la blanca gata (/он/ отгонял ногой белую кошку; lejos – далеко; alejar – отдалять), que maullaba dolorosamente (которая жалобно: «болезненно» мяукала; dolor, m – боль), intentando meterse bajo las ruedas (пытаясь пролезть под колеса).
—Pero ¿qué quieres, maldita (да чего ты хочешь, проклятая; maldecir – проклинать; mal – плохо; decir – говорить)?… ¡Atrás (назад), que te va a reventar una rueda (иначе: «что» тебе раздавит колесо)!
Y como quien hace (и как /тот/, кто делает = и словно делая) una obra de caridad (доброе дело; caridad, f – милосердие), largó al animal (он огрел животное: «отпустил животному») tan furioso latigazo (таким яростным ударом кнута; látigo, m – кнут), que lo dejó arrollado en un rincón (что оставил его скрючившимся = что то скрючилось в углу; rollo, m – сверток; arrollar – сворачивать), gimiendo de dolor (визжа: «стоная» от боли).
Y mientras arreaba sus machos, alejaba con el pie a la blanca gata, que maullaba dolorosamente, intentando meterse bajo las ruedas.
–Pero ¿qué quieres, maldita?… ¡Atrás, que te va a reventar una rueda!
Y como quien hace una obra de caridad, largó al animal tan furioso latigazo, que lo dejó arrollado en un rincón, gimiendo de dolor.
Buena hora para trabajar (хороший час для работать = хорошее времечко для работы). No podía mirarse a parte alguna (невозможно было: «не моглось» смотреть никуда: «в какую-нибудь часть») sin sentir irritación en los ojos (не чувствуя раздражения глаз = чтобы не заболели глаза; irritar – раздражать); la tierra quemaba (земля обжигала); el viento ardía (ветер палил), como si todo Madrid (как будто: «как если» весь Мадрид) estuviese en llamas (находился в пламени = был объят пламенем); el polvo parecía incendiarse (пыль, казалось, горела: «зажигалась»); se paralizaban lengua y garganta (язык и горло парализовывались = немели; parálisis, f – паралич), y las moscas, locas de calor (а мухи, обезумевшие от жары), revoloteaban por los labios del carretero (вились вокруг губ: «по губам» извозчика; volar – летать; revolotear – летать, кружиться) o se pegaban al jadeante hocico de los animales (или липли к пыхтящей морде = пыхтящим мордам животных; jadear – задыхаться; дышать прерывисто) en busca de frescura (в поисках свежести = влаги).
Buena hora para trabajar. No podía mirarse a parte alguna sin sentir irritación en los ojos; la tierra quemaba; el viento ardía, como si todo Madrid estuviese en llamas; el polvo parecía incendiarse; se paralizaban lengua y garganta, y las moscas, locas de calor, revoloteaban por los labios del carretero o se pegaban al jadeante hocico de los animales en busca de frescura.
El ogro estaba cada vez más irritado (чудовище с каждым разом раздражалось все больше: «было каждый раз более раздраженным»), conforme descendía (по мере того, как спускалось; conforme – согласно; по мере того, как) la ardorosa cuesta (по пылающему склону; arder – пылать, гореть), y mientras mascullaba sus palabrotas (и пока бормотало = бормоча свои ругательства), animaba con el látigo a dos machos (подгоняло: «ободрял» кнутом двух лошадей: «самцов»; ánimo, m – дух; animar – ободрять), que caminaban desfallecidos (которые шли обессилевшие), con la cabeza baja (с опущенной: «низкой» головой), casi rozando el suelo (почти касаясь земли).
¡Maldito sol (проклятое солнце)! Era el pillo mayor de la creación (/оно/ было самым большим подлецом создания = мира; pillo, m – хулиган, плут). Este sí que merecía (это = оно-то уж точно: «да» заслуживало) que le arreglasen las cuentas (чтобы с ним разобрались: «свели счеты»; arreglar – улаживать) el día de la gorda (в день революции: «крупной») como enemigo de los pobres (как с врагом бедных).
El ogro estaba cada vez más irritado, conforme descendía la ardorosa cuesta, y mientras mascullaba sus palabrotas, animaba con el látigo a dos machos, que caminaban desfallecidos, con la cabeza baja, casi rozando el suelo.
