печально известный «Канал любви» (Love Canal), расположенный поблизости от города Ниагара-Фолс и сильно загрязненный опасными отходами. Карта 1946 года, показывающая канал в виде длинного прямого вертикального водного объекта, ничего не говорит о том, что в него сбрасывалось много химически вредных веществ. Карта 1980 года не только не показывает никаких следов засыпанного канала, но и ни словом не упоминает трагическую историю данного ареала: сброс отходов в канал продолжался до 1953 года, затем застройщики засыпали его и в 1950-х годах построили там много жилья; в 1954 году на том месте город построил школу; затем химические вещества поднялись в поверхностный слой почвы и даже проникли в цокольные этажи вновь построенных домов. После того как в начале 1970-х годов многие жители и домашние животные в этом районе начали болеть, там был произведен анализ почвы, выявивший ненормально высокие концентрации в ней хлорбензола и дихлорбензола, а также толуола. В 1978 году руководитель департамента здравоохранения Нью-Йорка объявил здесь чрезвычайное положение, и 239 семей были переселены в другие районы. Хотя федеральные и местные картографические службы тогда утверждали, что на топографических картах должен отображаться только стандартный набор более или менее постоянных объектов и характеристик, они при этом явно лукавили, так как эти карты включали в себя различные местные и муниципальные границы или, например, открытые кинотеатры для автовладельцев и другие объекты, значительно менее важные с точки зрения защиты здоровья населения.
Рис. 9.5. Район «Канала любви» недалеко от города Ниагара-Фолс на крупномасштабных картах 1946 (слева) и 1980 (справа) годов
Как однажды заметил историк картографии Джон Брайан Харли, официальные правительственные карты веками скорее играли роль идеологических прокламаций, чем носителей полностью объективной картографической реальности, свободной от декларируемых властями «ценностей». Харли считал, что правительства обычно прибегают к двум формам картографической цензуры – секретности в интересах обороны и молчания для усиления и внедрения в жизнь общественно-политических ценностей. Социально-политическая цензура может защищать власть государства или права частных землевладельцев; она может также попытаться «заткнуть рот» этническим меньшинствам, как это было в Нью-Йорке в 1988 году, когда мэр города Марио Куомо постановил, чтобы все «подрывающие устои топонимы» были удалены с карт штата. Как и в случае с «Каналом любви», этот второй, более тонкий вид картографической цензуры обычно работает в виде замалчивания, то есть в виде проигнорированных или исключенных объектов и других данных о конкретной местности. Поэтому официальные карты многих городов показывают улицы, местные достопримечательности, рельеф местности, парки, церкви и большие музеи, но не сообщают информацию об опасных перекрестках и дорогах, районах проживания бедного населения и повышенной преступности, а также о других зонах опасности или нищеты, которая вполне могла бы войти в карты наряду со сведениями об объектах инфраструктуры или рельефа земной поверхности.
Опуская политически опасные или эстетически непривлекательные аспекты картографической реальности и сосредоточиваясь только на интересах муниципальных работников, геологов, местной администрации и застройщиков, основные карты вряд ли являются базовыми с точки зрения работников служб здравоохранения и общественной безопасности, социальных работников и граждан, по праву озабоченных своим благополучием и благополучием окружающих. В этом смысле «картографическое молчание», безусловно, является формой географической дезинформации.
10. Крупномасштабные географические карты: культура и национальные интересы
Чтобы у читателя не складывалось впечатления о том, что картографические службы и компании, производящие крупномасштабные карты, преднамеренно нечестны или откровенно безответственны, данная глава рассматривает вопрос о культуре в топографической картографии. Культурой – этим важным аспектом для любого социолога – объясняются многие текущие и кажущиеся автоматическими решения об объектах и их отображении на картах, а также государственная политика в отношении сбора и распространения картографической информации. Как мы увидим, топографические карты нашей страны – Америки – широко отражают как западные ценности (геометрическая точность, логичность, полнота и экономическая эффективность), так и профессиональную субкультуру картографической бюрократии, а в последнее время и производителей электронных карт. Однако при сравнении с другими странами напрашивается вывод о том, что, как бы ни был эффективен американский вариант картографии, он не является единственно возможным.
Сосредоточиваясь на описании практической деятельности и принципов американских государственных картографических служб, прежде всего Геологической службы США, данная глава предлагает некоторые идеи как тем, кто пользуется топографическими картами лишь от случая к случаю, так и предприятиям и местным властям, которые сильно зависят от картографической информации. Осуществляя беглый экскурс в американскую практическую картографию и ее эволюцию, в первой части главы я рассматриваю вопрос о том, как жестко установленные типы объектов картографии, символы на картах и процессы их обобщения обеспечивают согласованность между сотнями и тысячами отдельных прямоугольных карт, которые составляют картографический массив страны. Во второй части главы исследуются скрытые картографические проблемы, вопрос о составлении карт как институционном процессе, определяемом установленными нормами и бюрократическими процедурами, а также подверженном политическому давлению. В короткой заключительной части отмечается появление коммерческой электронной картографии, которая захватывает или расширяет отдельные функции государственных топографических карт.
Стандарты и технические требования
Ничто не отражает более точно бюрократическое мышление правительственных картографических чиновников, чем стандарты и технические требования к общегосударственному картографическому массиву. Самим разделением всей страны на во многом произвольно организованную сеть прямоугольных участков, называемых четырехугольниками, государственная картографическая служба с готовностью жертвует политическими, этническими и физическими границами в пользу удобства универсально расположенных меридианов и параллелей, то есть стратегии «разделяй и властвуй» [28], которая исходит из того, что полное отображение территории возможно и важно. Даже несмотря на то, что составитель карт не является иностранным захватчиком, интересы местного населения, разделенного между двумя или больше четырехугольниками, приносятся в жертву картографии, которая руководствуется более высокими и географически более широкими потребностями.
Каковы же эти потребности? Государственная картография, практикуемая в США и других развитых странах, в течение многих лет служила целям обеспечения национальной обороны и экономического развития. Военные руководители нуждаются в детальных картах для идентификации целей атак и планирования обороны. Поскольку успешная оборона требует не только эффективного планирования, но и быстрого развертывания войск и вооружений, страна нуждается в шоссейных и железных дорогах и надежных водных транспортных артериях, то есть в инфраструктуре, которая с одинаковым успехом доставляет сырье к местам производства, а произведенные товары – на рынки. Топографические исследования местности, которые помогают инженерам-строителям общественных сооружений прокладывать дороги и строить мосты, обеспечивают геометрическую основу для карт, на которых транспортные сооружения являются основными объектами. Разумеется, карты способствуют освоению новых месторождений полезных ископаемых и развитию сельского хозяйства, обеспечивают права владельцев недвижимости и правильное ее налогообложение. В индустриально развитых
