пушкинских торжеств… неуместного адреса… Адрес от имени Московского Юридического Общества… истолковавший творчество великого русского поэта в том смысле, что он освобождает личность от властной опеки, вызвал… оглушительные аплодисменты, показавшие, как публика, среди которой были и учащиеся, поняла этот намек. Чтение подобного адреса тем более непростительно, что в заседании присутствовал Его Императорское Высочество Августейший генерал-губернатор и представители властей. Признавая, что при таком направлении Общества дальнейшее существование его представляется вредным, так как развиваемое оппозиционное направление среди студентов не только университета, но и других высших учебных заведений подрывает в учащихся правильное понятие об их обязанностях и о правах власти, я, согласно мнению попечителя Московского Учебного Округа, вполне разделяемому и одобряемому Его Императорским Высочеством московским генерал-губернатором, признал необходимым закрыть Общество и положить конец его вредной деятельности» [296].
С 1879 по 1892 годы Муромцев был редактором журнала «Юридический вестник», вокруг которого сгруппировались многие авторитетные юристы того времени. В 1892 году журнал прекратил свое существование. В 1880 году Муромцев стал соавтором работы «Записки о внутреннем состоянии России», в которой предлагалось создать из представителей земств «особое самостоятельное совещание» с законосовещательными функциями, что концептуально совпадало с позицией М. Т. Лорис-Меликова. Однако это предложение было отвергнуто.
Либеральные воззрения Сергея Андреевича, его антиправительственные выступления, упорная борьба за сохранение университетской автономии послужили причиной его увольнения из Московского университета в 1884 году за «политическую неблагонадежность» в рамках кампании по избавлению от оппозиционных профессоров.
После увольнения из университета Муромцев устроился присяжным поверенным в Московскую судебную палату и впоследствии уверял, что для любого юриста адвокатская практика просто необходима. С 1887 года он был членом совета присяжных поверенных, в 1890–1905 годы — товарищем председателя совета присяжных поверенных Московской судебной палаты.
В 90-х годах XIX века Сергей Андреевич приобрел славу одного из лучших адвокатов страны. При этом он на долгое время отошел от активной общественной деятельности. После женитьбы в 1882 году на известной певице Марии Николаевне Климентовой Муромцев целиком окунулся в семейную жизнь.
С 1898 года Муромцев читал лекции по гражданскому праву и гражданскому судопроизводству в Императорском Александровском лицее. В 1906 году Сергей Андреевич вновь вернулся в Московский университет в качестве ординарного профессора по гражданскому праву и судопроизводству юридического факультета.
В начале ХХ века в России резко усилилось влияние оппозиционных движений, и Муромцев постепенно возвращается к активной общественно-политической деятельности. Сергей Андреевич неоднократно становился гласным Московского и Тульского земских собраний, участвовал в земских и городских съездах, а также в деятельности Союза земцев-конституционалистов. В 1904 году он выступил в Московском совете присяжных поверенных с речью в поддержку созыва народных представителей.
Сергей Андреевич Муромцев — один из основателей Конституционно-демократической партии (партии кадетов). В октябре 1905 года он стал членом ее ЦК, участвовал в составлении многих программ и политических заявлений партии в 1905–1906 годах.
В 1906 году Муромцев был избран депутатом первой Государственной думы от Москвы. На первом ее заседании он был избран председателем [297] и тогда-то и произнес свою знаменитую речь, процитированную выше. В тот короткий период работы Думы первого созыва Сергей Андреевич последовательно выступал за проведение реформ, за уважение к представительному органу власти.
По воспоминаниям историка Александра Александровича Кизеветтера [298], строгий, суровый, торжественный, стоял он на своем месте и вел заседание твердо, в полном сознании правоты своих действий.
Но несмотря на его суровость, все члены первой Думы не только слушались, но и сердечно любили его. Они все чувствовали, что Муромцеву Дума была дорога, потому что ему дорога была Родина, для блага которой он и пошел в этот выборный орган.
Муромцев старался пресекать взаимные оскорбления депутатов или их резкие выпады против членов правительства: «Резкие мысли всегда допустимы, но приличный образ выражения есть необходимое условие достоинства народного представительства». Сказано как будто сегодня. И не только в связи с деятельностью парламента.
А. А. Кизеветтер, ученик В. О. Ключевского и депутат второй Государственной думы, вспоминал: «Идет шумное заседание. Гремят страстные речи. Кипят споры. Все воодушевлены и взволнованы. Сергей Андреевич всегда в центре таких одушевленных собраний, ибо его душа всегда на стороне порывов к лучшему будущему и против застоя и косности. Но он спокоен и сосредоточен среди общего возбуждения. Наконец в результате долгих бурных прений настает момент подведения итогов тому, что может быть оформлено как положительный, твердый осадок от только что пронесшейся бури. Все уже изнеможены. Многие не могут никак прийти к взаимному соглашению из-за различных спорных пунктов. И начинает казаться, что вот-вот развалится все дело. Тогда выступает Сергей Андреевич. Пока кипели споры, он сосредоточенно взвесил все возможности. Среди общей изнуренности он чувствует себя в полном самообладании для того, чтобы твердой рукой наметить путь к определенному результату и закрепить этот результат в ясных, точных, не оставляющих места ни для каких сомнений выражениях» [299].
Как известно, первая Дума проработала 72 дня. После роспуска Государственной думы Сергей Андреевич вместе с большинством ее членов отправился в Выборг и там председательствовал на совещаниях, результатом которых стало опубликование 10 июля 1906 года известного Выборгского воззвания («Народу от народных представителей») — обращения группы депутатов первой Государственной думы (кадетов, трудовиков и социал-демократов — всего более 200 депутатов), принятого в ответ на роспуск Думы. Участвовавший в подготовке и подписании Воззвания М. М. Винавер обращал внимание на то, что «фразы „Заседание Государственной думы продолжается“, по поводу которой столько было потом шума, он (т. е. С. А. Муромцев. — Прим. авт.) не произнес. Она и не вязалась бы с обстановкой, была бы слишком вычурно-торжественна для той сосредоточенной простоты, которая царила во всем» [300].
Вместе с другими Муромцев был привлечен к суду и приговорен к трехмесячному тюремному заключению.
Заключение Муромцев отбывал в Москве, в знаменитой и ныне уже несуществующей «Таганке», в одиночной камере. Один раз в день прогулка и раз в неделю свидание.
Тем не менее Сергей Андреевич написал за это время несколько брошюр о религии, путешествиях и, конечно же, по юриспруденции.
Судимость сделала невозможным его участие в выборах в Государственную думу последующих созывов. Поэтому Муромцев был вынужден вторично устраниться от политической деятельности. После перерыва он в 1907 году вернулся в Московский университет, а с 1908 года также преподавал в Коммерческом институте и Народном университете Шанявского. Но для всех, кто знал его или слышал о нем, он навсегда остался председателем, лидером тех, кто видел Россию правовым, демократическим государством.
Скончался Сергей Андреевич во сне от сердечного приступа 4 октября 1910 года в гостинице «Националь»
