Святому престолу, за что в 998 г. был отлучен от Церкви.
Дошло до того, что при содействии папы Сильвестра II, во всем разделявшего взгляды своего ученика, Оттон III созвал в 999 г. в Риме Собор, на котором вновь рассмотрел брачное дело Роберта II Благочестивого. Французу вменялось в вину то, что он находится с супругой Бертой Бургундской в кровнородственной связи, а потому обязан расторгнуть брак и в течение 7 лет нести заслуженную церковную епитимию [694]. Нюанс заключался в том, что Сильвестр II до своего понтификата именовался Гербертом Орильякским, был замечательным ученым, а Роберт являлся его учеником. Как, впрочем, и Оттон III. Завершая рассказ об этом удивительном монархе, скажем, что в конце концов он был вынужден расстаться и с Бертой, которая в силу неведомых причин также не смогла родить от него ребенка. Лишь брак с Констанцией, дочерью Арльского графа Гийома I (955–993), дал Капетингам четырех сыновей и дочь [695].
Как и его дед, Оттон III широко практиковал назначение на итальянские кафедры этнических немцев, а также активно поддерживал духовных лиц в их конфликтах со светскими князьями. Провозгласив эпоху возрождения Римской империи, Оттон III определил Италию своим постоянным местом проживания, изредка покидая ее для войны со славянами. В ходе одной их таких войн (999–1000 гг.) на обратном пути германец заехал в Польшу, которую относил к полунезависимым союзникам, наделил Польского короля Болеслава Храброго (992–1025) титулом патриция, подарил тому золотой обруч для предстоящей коронации и предоставил льготы по уплате дани. Аналогично вел себя Западный император и с Венгерским королем Иштваном I Святым (997–1038), которому в 1001 г., во время возвращения из очередного похода, подарил титул «король» и утвердил самостоятельное архиепископство для Венгрии в городе Гране. Заехав наконец-то в Германию, император повел себя в высшей степени оригинально: он приказал разрыть гробницу Карла Великого, снял с трупа золотой крест, золотые одежды и... надел на себя. Теперь Оттон III считал себя «настоящим» императором [696].
Вместе с тем при всей грандиозности и всесилии Оттон III не был любим на родине. Он проводил большую часть времени в Италии, был несколько непрактичен в государственных делах и явно выбивался своими «греческими» манерами из круга отечественной аристократии. Кроме того, его небезосновательно подозревали в слишком теплых отношениях с Константинополем, где, впрочем, Оттона тоже не баловали вниманием, как очевидного конкурента на титул Римского императора, который, конечно, для греков олицетворялся исключительно с личностью василевса Василия II. Наконец, Оттона III всерьез опасались в Риме, видя, как просто и без согласования с партиями Вечного города император поставлял и освобождал понтификов от Апостольской кафедры. Нигде не найдя поддержки в своих политических планах, германец возмечтал стать проповедником, чтобы обращать язычников в христианство, но потом передумал.
Тем временем заволновалась Италия, крайне недовольная немецким засильем. Уже в 999 г. южноитальянские города, включая Неаполь, Гаэту, Амальфи и Салерно выгнали поставленных Западным императором правителей и поддержали маркграфа Ардуина Иврейского, заявившего притязания на Итальянскую корону. Правда, германцы были еще очень сильны и в октябре 1000 г., нанеся поражение итальянским мятежникам, Оттон III вступил в Рим. Но едва он ушел, как восстание вспыхнуло с новой силой, а во главе его стал Григорий Тускуланский, ранее назначенный германцем на должность префекта флота. Пришлось вновь отправляться в поход и занимать Рим.
В Вечном городе, на площади Ангела, Оттон III сказал прочувственную и далеко не ординарную речь. «Вы ведете себя так, — сказал он, обращаясь к жителям города, — как будто не являетесь моими возлюбленными римлянами. Ради вас я оставил свое отечество, своих близких, из любви к вам покинул своих саксов и немцев. Я добыл для вас новые земли, на которые никогда не ступала нога наших далеких предков, когда они покоряли мир. Все это делалось во славу вашего имени. И за все это вы платите мне возмущением против меня, вашего отца, убиваете моих верных подданных, хотите, чтобы я удалился. Но я не злопамятен и никогда не оставлю вас в своей благосклонности».
Как рассказывают, впечатление от речи было таково, что сами горожане тут же на месте умертвили двух зачинщиков предыдущего восстания. Но вскоре начались новые волнения, и императору вместе с папой Сильвестром II пришлось спешно покидать Рим [697].
Ситуация осложнялась тем, что постепенно помимо Германии образовался новый центр в Париже, поскольку в головах современников доминирующее положение занимала уже идея восстановления не Священной Римской империи, а Империи Карла Великого, поскольку без второго условия невозможен и первый результат. А потомки по прямой линии сохранились не в Германии, а во Франции. Потому некий автор того времени и писал жене короля Людовика IV Заморского (936–954) Гербере: «Королевство римлян большей частью уничтожено, но поскольку существуют короли Франции, которые должны держать Римскую империю, достоинство Римской империи целиком не погибло. Оно живет в них».
Отдавая себе отчет в могуществе Оттонов, короли Западно-Франкского государства (Франции) не шли на прямую конфронтацию, но начали постепенно налаживать свои собственные отношения с Римским престолом. В свою очередь Оттоны никогда не считали правителей Франции своими вассалами. Во всей Европе был только один король, который разговаривал на равных с императором, — король Франции. И пока короли Германии воевали с папами в те минуты, когда в эпоху слабых понтификов внезапно появлялись лица, желавшие избавиться от императорской опеки, короли Франции неизменно стояли в стороне, никак не вмешиваясь в схватку титанов. Проявления этого тройственного противостояния мы увидим по мере повествования еще не раз [698].
Сломленный морально, Западный император вынашивал новые, не менее грандиозные планы. Но для их реализации следовало успокоить Италию. Собрав в очередной раз войско, Оттон III отправился осенью 1001 г. в Рим, но, не достигнув его, умер в возрасте 22 лет 24 января 1002 г. В результате все, что было достигнуто Оттоном I Великим, рассеялось как дым [699]. Сразу же после его смерти королем Италии тут же был избран Ардуин Иврейский (1002–1014), которого в 1004 г. архиепископ Арнульф Миланский короновал короной Лангобардских королей.
После смерти бездетного Оттона III императорский престол захватил его родственник по отцовской линии Баварский герцог Генрих II Святой (1002–1024), отец которого приходился родным братом императору Оттону I. 7 июня 1002 г. его короновал епископ Виллигиз, а франкская и мозельская знать торжественно присягнула на верность. Как рассказывают, некогда, еще совсем юношей, он молился в Регенсбургской церкви и услышал голос, потребовавший его прочесть надпись на стене; там было написано: «После
