случаи более не повторятся, и Михаил IV
сникал [758].
Правда была забыта, государством управлял евнух, а финансовые злоупотребления со стороны чиновничества вызвали множество местных волнений, особенно в византийской части Сирии, подавлявшиеся войсками с невиданной жестокостью [759]. Конечно, это никак не могло поднять престиж Пафлагона в народе. Скорые события подтвердили опасения византийцев о недостатке талантов у Пафлагона. Не остался для них сокрытым и тот факт, что царь не управляет Римской империей самодержавно. И в самые блестящие события неизменно вкрадывались детали, свидетельствующие о бессилии и зависимости царя от чужой воли.
Так, в 1034 г. по совету Орфанотрофа василевс решил овладеть Сицилией, воспользовавшись разладом между островными сарацинами и Египетскими Фатимидами, вассалами которых ранее состояли. И несколько рядовых побед греческой армии в течение 2–3 лет показали всю серьезность стремлений Михаила IV. А в 1038 г. полководец Георгий Маниак, ставший на короткое время стратигом Италии, собрал большое войско, куда вошел отряд норманнских наемников, и вместе с флотом под командованием зятя царя Стефана взял штурмом Мессину. Сильное арабское войско, пришедшее на помощь единоверцам из Африки, было наголову разбито византийским полководцем при Ремате, и уже большая часть Сицилии оказалась в руках греков. Арабы собрали новую армию, но и она была разгромлена византийцами при Драгине.
Оставалось только добить врага, после чего Сицилию вновь можно было назвать «византийской». Но Стефан оказался настолько неискусен, что дал возможность остаткам разбитой арабской армии бежать в Африку. В гневе Маниак высказал тому претензии, военачальник высокомерно ответил — плебей аристократу, и Георгий, не удержавшись, ударил заносчивого наглеца по лицу. Стефан тотчас написал донос Иоанну Орфанотрофу, будто бы Маниак пытается захватить власть. В покои больного императора вбежали все родственники Пафлагонцы, скорбя и стеная по поводу опасностей, угрожавших им при удачной попытке сменить держателя власти, и василевс не устоял. В результате Георгий был отозван в столицу, Стефан сделался правителем Сицилии и в скором времени растерял все приобретения римского оружия. Обычно лучшие представители Македонской династии всегда отделяли личные интересы и обиды от государственных проблем, но Михаил IV этого сделать не сумел.
Политика возврата аристократии былых привилегий не могла не сказаться на экономике государства и его боеспособности. А потому в скором времени границы оказались открытыми для врагов, которых вокруг было множество. В 1035 и 1036 гг. Македония и Фракия подверглись жестокому набегу печенегов, уведших множество пленных за Дунай. А некоторые славянские племена, почувствовав слабость центральной власти, начали постепенно откладываться от Византии. Весной 1040 г. произошло восстание великого жупана сербов, женатого на внучке Болгарского царя Самуила. Он прогнал византийского стратига Феофила Эротика и разбил фемное войско, направленное на усмирение восставших.
В этом же несчастном для римлян году Иоанн Орфанотроф имел неосторожность решить финансовые проблемы Римского государства за счет болгар. Все прежние льготы и права, дарованные Болгарии еще императором Василием II, были отозваны. Непосильное налоговое бремя упало на плечи болгарских крестьян, не отошедших еще до конца от тягот минувших войн. Тяжелее всего было то, что отныне болгары обязывались уплачивать налоги деньгами, а не натурой. Разумеется, для них это было гораздо сложнее.
Данный шаг, по меньшей мере, нужно назвать неосмотрительным, напрочь перечеркивающим стратегию императора Василия II. Следует учесть, что в предыдущие годы Болгария подверглась нескольким разрушительнейшим землетрясениям, засухе и болезням. Вымирали целые села и города, мертвых просто некому было хоронить. Но это еще не все — Константинополь ударил по самолюбию болгар, забыв о старых обещаниях не касаться вопроса церковного управления. И после смерти Охридского архиепископа его преемником был назначен грек Лев Пафлагонец, что вызвало бурю возмущения. Экономические притеснения только подогрели недовольство [760].
Вскоре волна мятежей окутала почти всю Болгарию, и самозваный внук царя Самуила Петр Делеан призывал соотечественников сбросить греческое иго. Первоначально болгары имели полный успех вследствие неопытности столичных полководцев, выдвинутых не по талантам, а по близости к царской родне. В короткое время пали Ниш, Скопия, Диррахий, Никополь, Сердика, а болгары продвинулись в глубь Фессалии вплоть до Деметриады. К болгарам присоединились албанцы и сербы, а вскоре о своей независимости объявила Адриатика [761]. Византийцам нанесли несколько мелких поражений, но осенью 1040 г. болгары были разгромлены при осаде Солуни, потеряв до 15 тыс. воинов. Между их вождями начались раздоры, и 3 июля 1041 г. Делеан был ослеплен конкурентом — Болгарским царевичем Алусианом [762].
На этот раз, почувствовав ответственность за судьбу отечества, император не стал отсиживаться в столице и, несмотря на тяжелую болезнь, лично отправился на войну. Он остановился лагерем у города Мосинополя, а потом нанес болгарам поражение у Прилепины. Следует сказать, что в этом походе проявились лучшие качества василевса — как человека и полководца. Постоянно находясь впереди своей армии, царь проявлял чудеса мужества. По ночам он едва дышал, мучимый недугами, но с наступлением утра первым вскакивал на лошадь и мчался верхом, будто что-то придавало ему новые силы. Окружающие его воины поражались тем переменам, которые происходили с ним, и очень гордились своим василевсом. Поняв, что его восстание обречено на провал, Алусиан явился в римский лагерь и сдался на милость победителя, получив взамен от императора не только жизнь, но и титул магистра. В итоге к декабрю 1041 г. спокойствие было восстановлено и в Болгарии, и на всем Балканском полуострове. После этого царь во всем блеске явился в Константинополь с трофеями и множеством пленных [763].
Параллельно с Балканами оживилась Италия, где в 1038 г. произошло убийство нескольких византийских чиновников в Апулии, а в 1040 г. лангобард Аргир поднял мятеж против Византийского императора. Реакция Константинополя была быстрой: хотя василевс, по обыкновению, был болен, Орфанотроф распорядился направить в Италию в качестве катепана молодого и талантливого чиновника Михаила Дукеяна с приказом любой ценой восстановить порядок в Апулии. И тому почти удалось выполнить поручение. Собрав все римские войска в один кулак, катепан изобретательно потушил пламя мятежа, но затем допустил роковую ошибку. Возвращаясь с Сицилии, которую решил посетить, Михаил в Салерно встретился с отрядом норманнов под командованием некоего лангобарда Ардуйна. Зная варягов как прекрасных воинов и полностью доверившись лангобарду, Дукеян назначил Ардуйна комендантом Мельфи, одной из самых главных горных крепостей на границе византийских владений в Италии. Конечно же, коварный лангобард решил использовать выпавший ему шанс в собственных целях. Едва прибыв в Мельфи, он начал склонять местных жителей на свою сторону, призывая совместно отомстить византийцам.
В марте 1041 г. Ардуйн тайно отправился в Аверсу, где легко
