у Геракла, и они явно имеют чисто этрусское происхождение. Возможно, что первоначально у этрусков был какой-то бог, имени которого мы пока не знаем, защитник людей и очиститель мира от всякой нечисти, а после близкого знакомства с греческой мифологией они отождествили этого бога с Гераклом и даже присвоили ему слегка измененное греческое имя. Впрочем, эти рассуждения являются лишь гипотезой, не имеющей реальных подтверждений, как и многие другие представления об этрусской религии.
Виле справедливо сравнивают с Иолаем, который в греческой мифологии выступает племянником и верным спутником Геракла. Но у греков этот персонаж большой роли все же не играл. Характерно, что в качестве относительно самостоятельной фигуры Иолай появляется в связи с Западом: он возглавляет один из потоков заселения острова Сардинии к западу от Италии. И в Греции Иолай не был божеством источников и воды вообще, как у этрусков. Поэтому, как и в случае с Херкле, можно предполагать, что этруски отождествили с Иолаем какое-то свое божество, бывшее спутником того бога, который затем стал именоваться Херкле. В обоих случаях речь могла идти о «встраивании» своей мифологии в общую мифологическую систему, какую этруски видели в греческой мифологии.
По поводу Мариса в науке идут споры. Некоторые ученые отвергают мысль, что Марис был воинственным богом, не считая его аналогом римского и вообще италийского Марса и связывая только с растительным миром и ростом вообще, но не с войной. Однако его изображения с оружием заставляют толковать Мариса и как воинственного бога.
В отличие от греческой Ники и римской Виктории этрусская Меан была связана не с верховным богом (Зевсом, Юпитером), а с богами войны.
Возможно, культ Велханса был заимствован этрусками у своих соседей — италиков, почитавших бога огня, которого римляне называли Вулканом.
Ученые дают этому факту различные объяснения. Еще в древности была распространена мысль, что сначала на территории Этрурии жили пеласги, народ неизвестного происхождения, обитавший в III–II тысячелетиях до н. э. на юге Балканского полуострова, живший там до греков и одно время наряду с греками, но позже оттуда вытесненный. Потом эту землю населили тиррены, тоже пришедшие из района Эгейского моря, и уже из слияния пеласгов и тирренов и образовались исторические этруски. Некоторые ученые принимают эту теорию и объясняют наличие в этрусском мире богов нескольких божеств с одинаковыми «обязанностями» сохранением и пеласгских, и тирренских божеств в религиозной мысли этрусков. Поскольку теорий происхождения этрусков довольно много и ни одна из них еще не может считаться абсолютно доказанной, от такого объяснения существования нескольких одинаковых божеств пока надо воздержаться. Впрочем, подобные теории нашли, как кажется, свое отражение в этрусской мифологии, что позволяет отнестись к ним более внимательно.
Может быть, миф об Атунисе был заимствован этрусками у греков, рассказывавших о любви богини Афродиты к прекрасному юноше Адонису. В свою очередь, образ Адониса греки заимствовали у финикийцев, где он был умирающим и воскресающим богом. Поскольку этруски рано установили контакты не только с греками, но и с финикийцами, не исключено, что образ этого бога они заимствовали у финикийцев, а позже соединили с греческим мифом об Афродите и Адонисе, сделав своего Атуниса спутником и, может быть, возлюбленным богини Туран.
Аминту и Свутаф имеют параллели в греческой мифологии в виде божеств из свиты Афродиты — Эрота и Потоса.
Этрусскую Вейю отождествляли с греческой Деметрой и римской Церерой, хотя круги их «обязанностей» далеко не полностью совпадали. Иногда имя Вейи связывают с названием города Вей. Эта мысль очень соблазнительна, но в Вейях пока не отмечено существование культа этой богини, а главной покровительницей города, судя по рассказам римского историка Ливия, была не Вейя, а Уни.
В конце I в. до н. э. римский поэт Гораций называет Вейю среди ведьм, готовящих адское варево, предназначенное для гибели ребенка. Ни о каком почтении к ней или о ее отождествлении с Церерой здесь нет и речи.
Образ Фуфлунса схож с образами греческого Диониса и римского Либера. Это не означает, что он был заимствован у тех или других. Виноградарство было распространено в Этрурии, так что появление у них такого бога было объяснимо. К тому же полного соответствия с греческим богом здесь нет. У этрусков засвидетельствовано и существование божества Пахе, в имени которого видят этрусское произношение имени Вакх, еще одного имени греческого Диониса. Соотношение Пахе и Фуфлунса до сих пор не ясно. Может быть, после знакомства с греческими мифами, как это было и в других случаях, Пахе стал «дублером» Фуфлунса, но возможно, как и у греков, речь идет о другом имени Фуфлунса. Не исключено, что Пахе рассматривался этрусками как отец их бога виноградарства.
Ариата заменила Везуну, когда этруски восприняли греческий миф о женитьбе Диониса на критской царевне Ариадне. То, что Ариата — этрусское произношение этого имени, несомненно.
Так как известно, что верховным богом этрусков был Тиния, то в науке высказывалась мысль, что Вольтумн, которого римский автор называет главным богом Этрурии, был не самостоятельным богом, а разновидностью или даже местным именем Тинии. Однако то немногое, что известно о Вольтумне, позволяет все же говорить о нем как о самостоятельном божестве.
В этой связи Норцию можно рассматривать в какой-то степени и как богиню истории, сравнимую с греческой музой истории Клио.
Исследователи, которые видят в этрусской религии лишь сколок с греческой, считают Айтру только воспроизведением неумолимой греческой Атропос. Но у греков Атропос была лишь одной из трех мойр, определяющих длительность человеческой жизни. У этрусков пока не найдено никаких следов существования представления о таких трех богинях. Айтра выступает в одиночестве. Если этруски и заимствовали ее культ у греков, они его радикально преобразовали, и осталось мало следов его былого греческого происхождения.
Связь Узила с морем неясна. Было бы вполне логичным, если бы Узил спускался в море, которое омывало западные берега Этрурии. Но в
