франкского государства новыми деньгами, то, начиная с Карла Великого, если не раньше, северные районы страны лидируют и по числу монетных дворов, и по количеству выпускаемых монет [2693]. Кроме того, как свидетельствует Теодульф Орлеанский, в Арле его времени ходила золотая арабская и серебряная "латинская" монета. Это подтверждается и находками самих монет [2694]. По мнению некоторых ученых (правда, не занимавшихся специально средиземноморскими районами Франции), серебряный денарий Каролингов не оказал существенного влияния на экономику франкского государства и даже не был вызван к жизни какими-то ясными экономическими потребностями [2695]. Но отрицать сам факт денежного обращения не приходится. И в Провансе, и в Септимании роль денег была вполне реальной. Данные о денежной ренте есть уже в Марсельском полиптике 814 г., где упоминаются денарии, а также nummi [2696] — скорее всего, это медные монеты, хотя, в свете более поздних данных, этот термин мог употребляться иносказательно, для обозначения денег вообще [2697]. С середины IX в. есть сведения об использовании денег в операциях с недвижимостью, о чем речь пойдет чуть позже. Приведу также хрестоматийным пример, относящийся к соседней Каталонии. В 986 г., на другой год после разорительного набега арабов на Барселону, граф Борель II дал грамоту жителям "замка" Кардоны, подтвердив их привилегии более чем столетней давности. Среди прочего он обещал им "честное ведение дел, полноценный рынок и единую и качественную монету без изменений и какой-либо фальсификации" [2698].
Со второй половины X в. безликие упоминания солидов и денариев постепенно сменяются указаниями на монеты определенной чеканки. В грамотах фигурируют денарии, изготовленные в Арле [2699], Безье [2700], Нарбоне [2701], Тулузе [2702], Каркассоне [2703], Родезе [2704], Мельгейе [2705], Сен-Жиле [2706], а также за пределами региона: в Балансе [2707], Вьенне [2708], Ле Пюи [2709], наконец, оттоновские солиды, выпущенные в Германии либо в Павии [2710]. Появление генуэзской монеты относится уже к середине XII в. и ограничено Ривьерой [2711]. Графы Прованса стали чеканить свою монету, вскоре вытеснившую мельгейскую, не ранее 1177 г. [2712] Список далеко не исчерпывающий, поскольку тип монеты в источниках указан далеко не всегда: довольно часто говорится просто: solidi или denarii [2713], moneta publica [2714] и т. д. География и хронология монет распространения проанализированы достаточно хорошо, главным образом стараниями М. Кастэн-Сикар и Н. Тоттена. Общий вывод специалистов таков: до конца XI в. монеты обращались в основном вблизи места изготовления, в дальнейшем преобладает, несмотря на постепенное ухудшение качества, мельгейский денье. Наиболее прочные позиции он имел, естественно, в восточном Лангедоке, в частности в Магелонском и Нимском диоцезах, но его охотно брали и в Провансе, и в Тулузене, и даже в Каталонии [2715]. Впрочем, и в XI, и в XII в. платеж нередко производился разными монетами [2716].
Вплоть до XIII в. в источниках речь почти всегда идет о серебряных монетах. "Купил за серебро" — формула для этого времени вполне обыденная [2717]. Нечастые упоминания золота, независимо от того, насколько реальным было его использование, почти всегда сопровождаются оценками веса того слитка, который надлежит уплатить в качестве штрафа [2718]. Исключение составляют золотые монеты, отчеканенные в Изесе, в небольшом количестве и, как показал Ф. Грирсон, для выполнения частного обязательства, а потому не предназначенные для регулярного коммерческого обращения [2719], а также золотые денарии неизвестного происхождения, которыми иногда выплачиваются подати Святому престолу [2720]. И наконец, золотые арабские динары, хорошо известные на юге Франции, как и серебряные дирхемы. Вопрос об их хождении заслуживает особого анализа, хотя бы в силу его историографической важности — очевидна его связь с "тезисом Пиренна" [2721]. Успех на Юге Франции арабских монет, особенно испанской и марокканской, в гораздо меньшей мере и в более поздний период, — левантийской чеканки, подтверждается как текстами, так и находками самих монет [2722]. В Провансе X–XI вв. арабские дирхемы достаточно часто шли на изготовление местной монеты [2723] — немаловажный, между прочим, аргумент в пользу того, что деньги оценивались не только и не столько на вес [2724].
В письменных источниках, прежде всего, конечно, грамотах, упоминания денег часты и регулярны на протяжении всего изучаемого периода. Главная проблема заключается в трудностях различения денег как средства платежа, с одной стороны, и меры стоимости, — с другой. Очень часто деньги выступают именно во втором качестве [2725], нередко деньги не упоминаются вовсе, и земля обменивается непосредственно на эти продукты, обычно скот или зерно [2726]. Цену скота, передаваемого в обмен на земельный участок, также следует считать лишь мерой его ценности [2727]. С другой стороны, при отчуждении недвижимости деньги часто выступают именно средством платежа. Например, очевидно, что при получении денег под залог недвижимости речь идет о реальных деньгах [2728]. В тех случаях, когда цена складывается из денег и натуральных продуктов — живности [2729], зерна, вина, бобов [2730], каких-то других товаров [2731], также ясно, что имеются в виду реальные деньги, хотя понять смысл таких комбинаций иногда затруднительно [2732]. Это касается и имущества, полученного в залог — так, в 1100 г. некий сеньор (возможно, крестоносец) получает под залог принадлежащих ему десятин триста солидов в мельгейской монете и мула, оцененного в 60 солидов [2733]. Наиболее очевидное объяснение подобных сделок — нехватка самих денег; как показывает опыт некоторых дарителей, пытавшихся, в соответствии с евангельским заветом, распродать разом все свое имущество, чтобы раздать деньги бедным, эта проблема была вполне реальной [2734].
Другим бесспорным свидетельством использования денег в этом качестве служат оговорки, что платеж осуществляется в определенной монете надлежащего качества. В связи с этим в грамотах упоминается "хорошая" [2735], "наилучшая" [2736], "проверенная" [2737], "старая" [2738], "имеющая хождение" [2739], "правильная" [2740], "неподдельная" [2741], "сильная" [2742] и т. д. монета. Информативны сведения и о порче монеты, например опасения по поводу возможной порчи мельгейского денария [2743]. Содержание серебра в нем неуклонно падало: с 72% в период с 1076 по 1125 г., 54% в 1125–1130 гг., 36% после 1130 г., и лишь после этого более или менее стабилизировалось: с 1140 по 1181 г. он потерял всего 5% цены: с 47,5 до 50 солидов за марку [2744]. Тем не менее эта монета считалась в регионе самой надежной, своего рода твердой валютой [2745].
Некоторые сведения о денежном
