участок вместе со строением. Первым хозяином участка был корабельный мастер Иван Немцов. После смерти Немцова дом перешел к его зятю, известному архитектору Савве Ивановичу Чевакинскому, автору Никольского морского собора, дворца Шереметева (наб. реки Фонтанки, 34), дворца Шувалова (Итальянская ул., 25), здания Кунсткамеры и многих других сооружений. Вслед за Чевакинским домом владели камергер двора С. С. Зиновьев, генерал-майор Плещеев, именитый гражданин Петербурга Бланда и, наконец, А. И. Бек, от которого участок и перешел в конце 1850-х годов к А. Л. Штиглицу.
Для возведения нового здания А. Л. Штиглиц пригласил архитектора Александра Ивановича Кракау, автора здания Балтийского вокзала, дома Общества взаимного поземельного кредита (Адмиралтейская наб., 14), зданий Образцового детского приюта (Мастерская ул., 4), Общества сестер милосердия (ул. Чайковского, 73) и многих других.
Кракау завершил проект в 1859 году, и сразу же после его утверждения императором началось строительство, закончившееся в 1862 году. Особняк выполнен в стиле историзма. Он начинается от набережной и уходит в глубь участка, составляя в плане прямоугольник с внутренним двориком. Далее, ближе к Галерной улице, расположен второй двор — с хозяйственными постройками. На Галерной улице Штиглиц имел целый комплекс зданий, построенных Кракау: контора А. Л. Штиглица находилась в доме 71, служительский дом 54 и дом 69 сдавались внаем.
Главный дом — на Английской набережной — двухэтажный. Оба его фасада, как со стороны набережной, так и со двора, богато декорированы лепниной. Стены фасада с набережной обработаны рустом, окна первого этажа завершены замковыми камнями в виде женских головок и прямоугольными наличниками на кронштейнах. Овальные окна второго этажа находятся в обрамлении двух полуколонн и завершаются сандриком. Первый этаж отделен от второго нешироким орнаментальным фризом. Вход в здание украшен колоннами коринфского ордера, установленными на высоком постаменте, сверху балкон. Фасад на уровне второго этажа декорирован широким фризом с цветочным орнаментом, выступающим карнизом с модульными и лепными украшениями.
Здание выглядело величественно и помпезно. Но еще большее впечатление оставляли тогда его интерьеры.
Огромную беломраморную двухмаршевую лестницу украшали четыре скульптуры, установленные в нишах. Это женские фигуры, держащие в вытянутой руке светильники в виде масляных ламп. Днем лестница освещалась за счет света, проникавшего через стеклянный потолок.
Парадные помещения второго этажа располагались прямоугольником вокруг лестницы и парадного двора. Они особенно выделялись богатством отделки. Все декоративно-прикладное убранство залов — мебель, осветительные приборы, рамы у картин, ткани, даже ручки дверей, — выполнялось по эскизам А. И. Кракау. Неотъемлемой частью декорировки являлись живописные полотна. Их заказывали через художника В. Д. Сверчкова. (Сведения о живописных полотнах, находившихся в особняке Штиглица, получены от старшего научного сотрудника Эрмитажа Б. И. Асварища.)
Анфиладу парадных помещений с окнами на Неву открывала Белая гостиная. Это был огромный зал с кариатидами, поддерживающими балки перекрытий. Центральную часть зала украшал карниз с модульонами. В падугах — четыре живописных панно с аллегорическими изображениями искусств (музыки, живописи, скульптуры), а также архитектуры. Автор этих панно не установлен. Известно, однако, что четыре декоративные картины, аллегорически изображающие времена года, которые украшали кабинет барона, написал Ф. А. Бруни. Б. И. Асварищ предположил, что и панно в Белой гостиной также принадлежат кисти этого художника. Тем более что монументальностью форм, характерной для художника академического направления, уравновешенностью горизонтальной композиции и рядом деталей они сходны с панно, созданным Бруни в 1859–1862 годах для одного из залов Старого Эрмитажа.
Хрустальные люстры, мебель и гармонирующие с ее обивкой портьеры с золочеными карнизами, а также ковры дополняли убранство Белой гостиной.
Второй зал анфилады — Парадная приемная. Ее стены были декорированы двумя большими вертикальными живописными полотнами, расположенными по обеим сторонам центральной двери (работа мюнхенских пейзажистов братьев Альберта и Рихарда Циммерманов). При входе в зал стояли светильники из китайского фарфора. Богатые резные карнизы хорошо сочетались с мебелью из карельской березы, а портьеры — с ее обивкой.
В небольшой проходной гостиной мебель была обита той же тканью, что использовалась для портьер. Картины и светильники на стенах делали комнату еще более нарядной. Она, продолжая анфиладу, вела в Голубую гостиную. Гостиная выделялась чрезмерной роскошью отделки. Стены ее были декорированы нарядной штофной тканью синего цвета с орнаментальным рисунком и отделялись друг от друга гермами-пилястрами. Камин из белого мрамора украшали фигуры девушек и большое надкаминное зеркало в золоченой раме. Фриз, карниз с модульонами, падуги были также позолочены. Мебель в стиле рококо имела обивку из той же штофной ткани, что и стены. Богатое убранство гостиной дополняли четыре хрустальные люстры работы русских мастеров. Плафон «Амур ведет Психею на Олимп» выполнен немецким художником Хансом фон Маре.
Проходная гостиная соединялась со столовой, главным украшением которой являлись три больших живописных полотна. Одно из них принадлежит кисти того же Маре — «Двор с гротом в мюнхенской королевской резиденции». Ныне оно выставлено в постоянной экспозиции искусства Германии XIX века в Эрмитаже. Картина эта, как и плафон в Голубой гостиной, не относится к шедеврам художника. Однако, если учесть, что работ Маре за пределами Германии практически нет, эти образцы декоративной живописи, не обычные для художника, представляют определенный интерес. Судя по старым фотографиям и акварелям Луиджи Премацци, над камином висели еще два полотна. Одно можно видеть здесь и сегодня. Это «Диана на охоте», написанная, вероятнее всего, известным австрийским художником Морицом фон Швиндом. В наших музеях его творчество вообще не представлено, поэтому полотно особенно ценно. Третья картина не сохранилась.
Две картины для особняка Штиглица В. Д. Сверчков заказал мюнхенскому художнику Карлу фон Пилотти, для которого 1850–1860-е годы явились вершиной популярности. Прославленный мэтр поставил условие: картины напишут в его мастерской и под его наблюдением лучшие из его учеников. Картины были закончены в 1864 году и сразу отправлены в Петербург. И «Возвращение с охоты», и «Полуденная беседа знатного венецианского общества» — интересные примеры академического искусства, отражающие вкусы середины XIX века. Документально подтверждено, что в художественном собрании Штиглица была работа известного немецкого живописца Ансельма Фейербаха. Картина «Крестьянский двор» Альберта Генриха Бренделя ныне хранится в Эрмитаже. Она была приобретена Штиглицем в 1868 году на академической выставке в Берлине.
Живописные полотна, находившиеся в особняке Штиглица, гармонично вписались в интерьеры. Причем это не просто более или менее удачно подобранные картины, что было явлением частым для петербургских особняков, а полотна огромных размеров, специально исполненные для конкретных залов. Коллекция картин при советской власти была передана во Всесоюзное объединение «Антиквариат», и, за немногим исключением, о их судьбе ничего не известно.
Однако продолжим своеобразную экскурсию по когда-то существовавшим залам и комнатам особняка Штиглица. В числе прочих находилась гостиная, декорированная двумя живописными медальонами, которые обрамляла лепнина в виде цветочных гирлянд. Лепной потолок был исполнен под дерево. Здесь
