более раннему времени — до начала IX в.
152 и проводил аналогию между социальной структурой Англии и Норвегии. Он писал, что подобно тому, как норвежский хольд стоял между лендрманом и бондом, в Англии хольд занимал положение между элдорменом и тэ-ном
153. Подобная аналогия ничем не оправдана, ибо невозможно ставить знак равенства ни между англосаксонским элдорменом и норвежским лендрманом, ни между тэном и бондом. Главное же мое возражение заключается в том, что хольды, участвовавшие в походах викингов на Англию, находились на ее территории в совершенно иных условиях, нежели в Норвегии. Этим объясняется и то, что в «Англосаксонской хронике» хольды упоминаются также среди людей, занимающих высокое социальное положение
154. Хольд в «Законах северных людей» стоит в шкале вергельдов среди представителей социальных слоев не норвежского, а английского общества, вследствие чего судить по этому памятнику о степени отделения хольдов от бондов в Норвегии было бы неправомерно.
Ссылками на английский материал вопроса о времени расслоения свободного норвежского населения на хольдов и бондов разрешить нельзя.
Но, как уже известно, исландцы по прибытии в Норвегию в течение трех лет пользовались правами хольдов в отличие от прочих иностранцев. Выше выска'ывалось предположение, что, будучи в своем большинстве потомками выходцев из Норвегии, колонизовавших Исландию в конце IX и начале X в., исландцы сохранили право на получение вергельда, который в период колонизации защищал свободного человека вообще. Как представляется, глубоких различий между бондами и хольдами в то время еще не было, в частности вергельдных градаций, которые мы впоследствии находим в судебниках. Не случайно в Исландии не существовало ни одаля, ни хольдов.
Таким образом, если начало дифференциации свободного населения Норвегии и можно отнести к сравнительно раннему периоду, ее оформление в юридических различиях, в вергельдной системе и т.п., по-видимому, произошло не ранее второй половины X столетия, т.е. уже после завершения колонизации Исландии. Но и этот хронологический рубеж представляет собою лишь предположительный terminus ante quem. В действительности процесс социального расслоения свободных протекал и впоследствии, и его углубление было продуктом более позднего развития, шедшего к тому же неравномерно в отдельных областях страны: в Восточной Норвегии, в отличие от Западной, холь-ды не отделились от бондов еще и в XI в.
От начала XIII в. есть еще другие указания, касающиеся хольдов. В своем трактате о скальдическом искусстве Снорри Стурлусон упоминает социальные разряды в Скандинавских странах, имея в виду преимущественно Норвегию. В обширном перечне кеннингов он дает определения конунга (различая между верховным конунгом и подчиненными ему skattkonungar, которые обязаны были платить ему дань), ярла, хер-сира, а затем пишет: «Следующие — это люди, называемые хольдами; это те бонды, которые получают полное возмещение сообразно происхождению»155. Несколько ниже он говорит, что бондов называют (в скальдической поэзии) тэнами и хольдами156. Тэном (ķegn) у норвежцев называли свободного человека157 или подданного государя. Из этих определений хольдов явствует, что Снорри не видел в них обособленной социальной категории,— они принадлежали к бондам, в то же время отличаясь от остальной их массы лучшим происхождением и вследствие этого более высокими возмещениями. Второе из определений Снорри еще более сливает хольдов с бондами. Снорри отмечает, что к хольдам применимы кеннинги «раздающие богатства», «призревающие и примиряющие людей», т.е. кеннинги, которые могут относиться и к правителям. Действительно, «раздающий богатства» — один из очень распространенных кеннингов государя, предводителя, могущественного человека, окруженного дружиной или прихлебателями. В классификации Снорри, которой, разумеется, нельзя придавать юридического смысла (он исходит из словоупотребления, принятого в поэзии), хольды идут после вождей, а вслед за ними упомянуты дружинники. Если мы не забудем, что раздача богатств в виде подарков и пожалований, помимо очевидных материальных выгод, мыслилась скандинавами как обычный способ, при помощи которого вождь делился со своими людьми «удачей»158, то кеннинг «раздающий богатства» в применении к хольду может служить указанием на то, что и в хольдах видели людей, «богатых удачей», «счастливых» (в этом именно смысле), покровительствуемых судьбой.
Термин «хольд» в сагах в отдельных случаях употреблялся для определения независимости человека. В «Саге об Эгиде» рассказывается о норвежце Бьярне. Он был могущественным херсиром из Согна (Юго-Западная Норвегия), зажиточным человеком, главой дружины и обладателем корабля. Бьярн отказался вступить на службу к норвежскому конунгу, и «поэтому его прозвали Бьярном хольдом [т.е. независимым, свободным]. Он был человек богатый и влиятельный»159.
В Fagrskinna рассказывается о красавице Рагне, дочери знатного человека, к которой посватался юный конунг Харальд Косматый. Рагна будто бы отказала ему, заявив, что станет женою только того человека, кто подчинит себе все население Норвегии. Тогда Харальд поклялся, что он добьется этого и сделает ее своей женой, ибо такая женщина более достойна быть супругой знатного конунга, нежели хольда отдельного херада (einhvern heraöz hoiild)160. Из этих слов трудно заключить, мыслил ли себе автор саги хольда как главу херада-округа, небольшого района, или просто хотел противопоставить его конунгу и в таком случае термин «хольд» понимал как синоним сельского хозяина или даже простолюдина. Однако некоторый свет на этот вопрос может пролить другая версия этого же рассказа о сватовстве Харальда, содержащаяся в «Хеймскрингле». Здесь имя девицы, за которой посылает конунг, правда, не Рагна, а Гида, но ответ, даваемый ею его гонцам, тот же самый. Харальда Гида называет не хольдом херада, а конунгом, который управляет лишь немногими фюльками161. Вопрос о соотношении текстов «Хеймскринглы» и «Фагрскинны» очень сложен. Вполне возможно, что приведенные рассказы заимствованы авторами обеих королевских саг из общего источника. В таком случае «хольд херада» означал примерно то же самое, что и «конунг нескольких фюльков». Подобная интерпретация термина «хольд» автором «Хеймскринглы», которым, вероятно, был Снорри Стурлусон, не неожиданна: ведь в своей «Эдде», как мы только что видели, Снорри сближает хольдов именно с правителями.
Нужно остановиться еще на двух юридических памятниках, содержащих постановления о хольдах, хотя они относятся к более позднему периоду, чем тот, который является предметом настоящего исследования. В городском праве, действовавшем в Нидаросе (современный Трандхейм) до 70-х годов XIII в. (когда конунгом Магнусом Лагабёти-ром был принят новый закон), с одной стороны, повторяются некоторые из положений «Законов Фростатинга», касающиеся хольдов (о размерах получаемых ими возмещений, и о их правах на пойманного кита, о роли хольдов как соприсяжников)162. Но, с другой стороны, в этом же городском праве мы читаем нечто совершенно иное: «В городе все пользуются одинаковым возмещением — возмещением хольда (hauldsrett) в 3 марки, как лендрман, так и вольноотпущенник, который устроил пир при своем освобождении»163. Это
