Дазимон, где его уже поджидал Мелитинский эмир Омар ибн Абдаллах аль-Акта. Произошло сражение, и греки в очередной раз потерпели поражение. В плен попало до 7 тыс. византийцев. Враги преследовали и окружили Римского царя на горе Анзен — труднопроходимом гористом месте. Хотя острые камни и мешали арабским лошадям подняться наверх, участь Михаила III была почти предрешена.
Почти, поскольку царские телохранители один за другим отдавали свои жизни, чтобы спасти царственную особу. Пока шел бой, император в отчаянии обратился к Мануилу с естественным вопросом: «Что делать?» Тот посоветовал императору снять знаки императорского достоинства и в обличье простого воина занять место в строю. Затем римляне сомкнули щиты и попытались пробиться. Бой выдался упорным, но в конце концов вражеский строй был разорван и остатки римских отрядов благополучно вернулись домой. Арабы не решился преследовать своего неприятеля — видимо, их потери оказались весьма ощутимыми [688].
По возвращении в столицу скончался престарелый магистр Мануил. Дядя царя Петрона находился во Фракии, где занимал должность стратига фемы, и рядом с императором оставался только вездесущий Варда, которого царь Михаил III в 862 г. почтил званием цезаря. Казалось, теперь мечта армянина о царстве близка к воплощению, как никогда. Но торопиться было нельзя: Церковь и народ помнили, как обошелся Варда со святой императрицей Феодорой, и даже удачный переворот не гарантировал ему всеобщего признания и гражданского послушания. Поэтому Варда решил ждать. Пока же он демонстрировал царю, что его единственным желанием является угодить тому, и, надеясь заслужить славу среди византийской элиты, на собственные средства организовал школу в Магнавре, которой руководил знаменитый Лев Математик [689].
Но надо сказать, после отставки св. Феодоры и гибели наиболее опытных сановников дела в Римском государстве становились хуже день ото дня. Арабы, обосновавшиеся на острове Крит, непрестанно грабили на своих легких судах близлежащие от Константинополя земли; напали на Кикладские острова, а затем на Приконисское побережье. Как всегда, ко всем несчастьям военных лет взбунтовалась природа: землетрясения происходили повсеместно, и в праздник Вознесения Господня целый район Константинополя Эксакиония был разрушен стихией. Однако царь, казалось, не замечал ничего, полностью отдавшись своему любимому развлечению — конным ристаниям. Дошло до того, что он проигнорировал сообщения, поданные по огненному «телеграфу», об очередном наступлении арабов [690].
Пока император развлекался, Варда предпринимал все новые и новые усилия, чтобы заслужить в народе авторитет. Он часто заседал на ипподроме, где устраивал открытые судебные слушания по делам, переданным самому царю. Справедливости ради следует сказать, что при всей своей беспринципности, жадности и безнравственности, величайшем честолюбии и беззастенчивости, Варда был замечательным администратором и весьма образованным человеком. Цезарь очень любил литературу, интересовался науками, среди его друзей было много интеллектуалов и блестящих ученых, например Лев Математик и св. Фотий. Совместно с будущим патриархом Варда организовал христианские миссии по распространению Православия среди моравов и болгар, под его покровительством находились и «апостолы славян» св. Мефодий и св. Кирилл [691].
Император Михаил III находился в столице, а на восточной границе продолжалась война. Хотя арабы и разбили греков, византийские отряды постоянно преследовали продвигавшихся к берегу Черного моря сарацин. Однако решающего сражения давать не собирались за явным недостатком сил. Как следствие, мусульмане имели некоторые успехи и даже захватили город Амизос, что располагался на морском побережье [692].
После того как аль-Мутаваккиль погиб в своем дворце, кризис власти в Арабском халифате продолжал развиваться. Преемником жестокого халифа стал его сын и отцеубийца (он вместе с турками организовал убийство родителя) аль-Мунтасир Биллах (861–862). Впрочем, его правление продолжалось совсем недолго. Даже для Аббасида убийство отца не считалось безделицей, а потому печать смертного греха лежала на челе нового халифа, предрекая тому скорую смерть. В течение этого времени его войска в количестве 10 тыс. воинов под командованием полководца Васифа взяли одну небольшую приграничную крепость, но, не развив успеха, вернулись на родину [693].
Но вскоре повелитель правоверных скончался, как говорилось в официальных документах, «от болезни горла». Опасаясь признавать преемником покойного его сына (дабы тот не мстил им за отца), турки, уже практически полностью подчинившие себе политическую элиту Халифата, объявили новым халифом дядю аль Мунтасира аль-Мустаин Биллаха (862–867). Тому, естественно, ничего не оставалось, как во всем опираться на турок, которые, однако, вели себя все более дерзко. Однажды халиф не выдержал и приказал арестовать своего визиря, этнического турка, за своеволие, но соплеменники арестанта подняли настоящее восстание. И хотя вскоре стороны примирились, халиф уехал из Самарры в Багдад. В ответ турецкие гвардейцы освободили из тюрьмы всех арестантов, после чего перешли на сторону аль-Мутазза — брата халифа, стремительно прокладывавшего себе путь на вершину власти. Стоит ли говорить, что участь аль-Мустаина была предрешена? Багдад и его правитель Мухаммад ибн Тахир приняли, конечно, гонимого халифа, и эта акция стала последней реальной попыткой со стороны арабов вернуть себе значение самостоятельной политической величины. Замечательно, что когда 50-тысячное турецкое войско осадило Багдад, Мухаммад ибн Тахир вступил с ними в переговоры. Однако жители едва не растерзали своего правителя, и тот решил защищать город до конца [694].
Но с аль-Мутасимом нельзя было иметь дела: коварный и беспринципный, он затеял тайные переговоры с турками за спиной жителей и Мухаммада ибн Тахира. Едва об этом узнал Тахир, как он тут же отступился от коварного халифа. Аль-Мутасиму ничего не оставалось, как в 867 г. отречься от трона. Впрочем, это не спасло его: наемный убийца закончил его жизнь. Новым повелителем правоверных и... заложником турецких гвардейцев стал аль-Мутазз Биллах Мухаммад ибн Джафар аль-Мутаваккиль (867–870) [695].
Ситуация в Халифате, где восстание вспыхивало одно за другим, а жители Багдада начали сбор средств, дабы самим обеспечить безопасность границ государства, сыграла на руку Византии. Впрочем, военные действия в 862 г. начались по инициативе арабов, потерпевших в битве у Малатьи сокрушительное поражение; их командующий Умар ибн Абдулла ибн аль-Акт погиб на поле битвы. А в 863 г. небезызвестный нам Амр во главе 40-тысячного арабского войска двинулся на Армениак и полностью разграбил фему. Михаил III не решился уже возглавить римское войско и назначил главнокомандующим дядю Петрону, другого брата своей матери. Сам Варда также остался при особе императора, хотя направил на войну своего 10-летнего сына Антигона, которому Михаил III по присущему легкомыслию дал должность начальника отряда царских телохранителей — не самое лучшее место для безусого мальчика.
Получив царскую грамоту с приказом идти на врага, Петрона совсем растерялся и остановился в монастыре близ Эфеса на
