Таким образом наша контрразведка с самого своего формирования представляла собой орган борьбы с „военным шпионством“, или, другими словами, — военную контрразведку. (Может быть, это обстоятельство и избавляло её от обязанности участия в борьбе с нарастающей „революционной ситуацией“ несмотря на пункты „а“ и „б“ статьи 22 раздела Б приведенной выше инструкции.)
Лето 1914 года разделило не только Россию, но весь мир на два времени: „до войны“ и „во время войны“. Российская, молодая ещё контрразведка перешла в режим военного времени, что диктовало необходимость новой перестройки на местах. Здесь, в действующей уже армии, благо контрразведывательные отделения подчинены военному ведомству, рождаются многочисленные „правила“ и „инструкции“, регулирующие борьбу со шпионажем, различные по содержанию и подходам, что совершенно естественно, так как составлены они все были на уровне военного руководства и для данных конкретных условий. Например, „Правила о ведении контрразведки в районе Двинского военного округа на театре военных действий“, подписанные помощником главного начальника округа генерал-лейтенантом Курловым2, или „Инструкция по борьбе со шпионством в 5 армии“, утвержденная командующим этой армией генералом от инфантерии Плеве3. Понятно, что существовавшая до войны система контрразведывательных органов на территории империи уже не соответствовала резко и кардинально изменившейся обстановке. Основными заказчиками на результаты контрразведывательных мероприятий стали штабы командующих армиями, а вот исполнителями могли тогда быть только губернские жандармские управления. Например, генерал-лейтенант Курлов постановил так:
„Все относящиеся к контрразведке и шпионажу сведения, как поступающие от сотрудников, так и из иных источников, подвергаются в губернских жандармских управлениях надлежащей разработке.
— Чины общей полиции, не производя разработки получаемых ими сведений, сообщают таковые начальникам губернских жандармских управлений.
— Так же поступают с получаемыми сведениями и чины жандармских полицейских управлений железных дорог.
— По поступлении сведений, начальники губернских жандармских управлений, приступая к надлежащей разработке, в случаях важных и не терпящих отлагательств, доносят по содержанию их штабу округа по телеграфу, а в тех случаях, когда эти сведения могут быть необходимы и полезны для военных операций, штабам командующих армиями“1.
Плеве же ввел относимость служебных разговоров (в ресторанах, на вокзалах и пр. общественных местах) к тайне для всех, к кому они ни относятся; денежное вознаграждение для „лиц, указавших неприятельского шпиона, причем необходимо соблюдение возможно большего такта к положению доносчика. Лица, указавшие или приведшие шпиона, должны, в случае выраженного ими желания, сохраняться в тайне“.
Представляют практический интерес и следующие рекомендации из той же „Инструкции“:
„ПРАВИЛА АРЕСТОВАНИЯ И ПОРЯДОК ДОПРОСА ШПИОНОВ
При арестовании необходимо:
1) Географически точное определение места, где пойман подозреваемый в шпионстве.
2) Подробное изложение всех причин, побудивших к аресту.
3) Описание всего при арестованном найденного, обратив внимание на вещи, могущие служить уликами; им следует дать особое описание.
В порядок допроса должны входить вопросные пункты общие и частные, т. е. такие, которые важны для выяснения какого-либо попутного вопроса, как, например: нитей шпионства других шпионов, путей движения шпионов и т. п.
Общие же вопросы суть следующие:
1) Откуда родом заподозренный в шпионстве, состав его семейства, место жительства, род занятий.
2) Почему он находится в данной местности и давно ли он с ними знаком.
3) Кто его знакомые в данной местности и давно ли он с ними знаком.
4) Каким путем он сюда прибыл.
5) Место пребывания перед поимкой, где был вчера, место поимки и куда направлялся, желательно при этом выяснить, что можно было видеть за это время, а также справиться, не видел ли его кто-нибудь из войск.
6) Выспрашивать у пойманного все интересные сведения о противнике.
7) Допросив о всех вообще подробностях дела, необходимо выяснить: а) в каком виде шпионства подозревается, б) ход его шпионства, важно дать ему, шпиону, самому выяснить метод шпионства, в) эти сведения отправить по команде“1.
А вот обязанности задержавшего подозреваемого лица, определенные инструкцией по 3-й армии, изданной чуть позже:
„При личном обыске задержанного лица агент обязан осматривать все найденное самым тщательным образом, а именно: задержанный должен раздеться до нижнего белья и одежда его должна быть осмотрена особо внимательно, причем в пальто, тужурке, жилете и брюках, а также в карманах, вешалке, подкладке, следует искать секретных мест на случай обнаружения там зашитыми писем, пропусков, заметок, записей (последние также могут быть записаны на белье, одежде и т. п.), кои явятся уликой для задержанного. Головной убор и обувь его также должны быть исследованы таким же путем, причем в сапогах необходимо обращать внимание на каблуки и двойные подошвы, в коих шпионы прячут заметки и документы. Обращать равно следует внимание на количество денег, коими шпионы снабжаются в приличных размерах, а также на условность записей и заметок, которые на первый взгляд могут носить невинный характер, как-то: черточек, цифр, счетов, любовных записок и т. п. Многие сознавшиеся шпионы, при их задержании, объяснили, что при записях нумерации войск они делали особые черточки над буквами в молитвенниках, паспортах, газетах и прочее, почему на обнаружение материала у заподозренного лица должно быть обращено самое строгое внимание, тем более что лицо, посвятившее себя шпионству, безусловно знает, что при уличении оно подлежит преданию военно-полевому суду, почему преступная изворотливость и хитрость шпиона, несмотря на его изобретательность, будет обнаружена лишь в том случае, когда агент будет особо внимательно относиться к делу. Необходимо обращать внимание при личном обыске и на карманный нож; был случай нахождения преступных записей на клочке бумаги, тщательно спрятанном под боковыми щечками ножа“.
Конец периоду вынужденной самостоятельной законотворческой инициативы положило „Наставление по контрразведке в военное время“ от 6 июня 1915 года, подписанное Верховным главнокомандующим. Согласно этому основополагающему документу, „общая цель контрразведки заключается в обнаружении, обследовании, разработке и ликвидации в кратчайший срок, как в районе, занятом нашими войсками, и их ближайшем тылу, так и вообще на территории государства, всякого рода шпионских организаций и агентов, тайно собирающих сведения о наших вооруженных силах и вообще всякого рода сведения военного характера, дабы воспрепятствовать этим организациям и агентам действовать нам во вред.
2. Каждый начальник должен всегда сам своими средствами принимать меры к тому, чтобы не допускать неприятеля разведывать о подчиненных ему войсках и об обстановке окружающей их, дабы обеспечить этим успешность выполнения боевых задач и безопасность вверенных ему войск“.
Штаб Верховного главнокомандующего определен высшим органом, руководящим контрразведкой в империи. На местах же порядок определен следующий:
„Контрразведку организуют и ею руководят: а) в штабах фронтов, армий, входящих в состав фронтов и отдельных армий — генерал-квартирмейстеры, по общим указаниям начальников; б) в штабах военных округов на театре военных действий — начальники штабов; в) в штабах внутренних военных округов (вне театра военных действий) — генерал-квартирмейстеры по общим указаниям начальников штабов там, где должность генерал-квартирмейстера сохранена на время войны, а где нет генерал-квартирмейстеров — начальники штабов“.
При штабах всех уровней, от Главного управления Генерального штаба до штаба армии, создавались контрразведывательные отделения, как специальные органы контрразведки. Зона ответственности соответствовала пределам войсковых районов.
Особого внимания заслуживает следующее положение, недостатки которого дадут знать о себе в скором времени: „Контрразведывательное отделение формируется и состоит при разведывательном отделении отдела генерал-квартирмейстера штаба армии. Начальник контрразведывательного отделения подчиняется начальнику разведывательного отделения“. При этом подготовленные контрразведывательным отделением документы докладываются генерал-квартирмейстеру начальником разведывательного отделения. Аудиенция же у своего прямого начальника возможна была лишь в двух случаях: 1 — когда вызовет для более подробного доклада сам и 2 — по ходатайству начальника контрразведывательного отделения, но их беседа могла происходить только в присутствии начальника разведывательного отделения.
