Борисоглебскую. Андрей Федорович, в свою очередь, ради получения в обход дяди ростовского княжения поступился суверенными правами в пользу великого князя. С этих пор владельческие права ростовских князей рассматривались как исходящие от великокняжеской власти [327].
Галич, Углич и Белоозеро («купли» Ивана Калиты)
Галич (Мерский), Углич и Белоозеро в начале XIV в. являлись центрами княжеств, в каждом из которых правила своя княжеская ветвь: в Галиче потомки брата Александра Невского Константина Ярославича (другая линия его потомков управляла Дмитровским княжеством), в Угличе и Белоозере представители разных ответвлений ростовской династии (из потомства старшего сына Всеволода Большое Гнездо Константина) [328]
В духовной грамоте Дмитрия Ивановича Донского (1389 г.) великий князь передает своим сыновьям Юрию, Андрею и Петру соответственно Галицкое, Белозерское и Углицкое княжества, характеризуя каждое из них как «куплю деда своего» [329], т. е. Ивана Калиты. Источники, повествующие о деятельности Ивана Даниловича, об этих его приобретениях не сообщают. Между тем если об углицких князьях в эпоху Калиты и позднее ничего не известно, то белозерские упоминаются в летописании под 1339,1363,1375 и 1380 гг. [330], а под 1360 и 1363 говорится о князе галицком [331]. Это противоречие породило версию, что в духовной Дмитрия Донского сделана попытка затушевать ссылкой на деда захват этих трех княжеств Дмитрием [332]. Однако такая интерпретация была убедительно опровергнута В. А. Кучкиным, обратившим внимание на запись на Галицком евангелии 1357 г., упоминающую в качестве владетеля Галича великого князя Ивана Ивановича, отца Дмитрия [333]. По мнению самого В. А. Кучкина, под «куплями» Калиты следует понимать покупку ярлыков на них в Орде [334]. Не отвергая саму мысль о ханской санкции на приобретение Калитой прав в отношении Углицкого, Галицкого и Белозерского княжеств, отмечу, что отождествление понятия «купля» с покупкой ярлыка вызывает сомнение, так как «купли» и выдачи ярлыков (т. е. жалованных грамот) в источниках разграничиваются: так, Мещера стала «куплей» Дмитрия Донского ранее 1381 г., но только в 1392 г. Василий I получил на эту территорию ярлык в Орде (см. параграф «Мещера»).
Наиболее вероятным представляется давно высказанное в историографии предположение, что под «куплями» имеются в виду покупки у местных князей какой-то части их суверенных прав на свои владения [335]. Можно полагать, что объем приобретенных прав был различен. Углицкое княжество, где о местных князьях мы впоследствии ничего не знаем, вероятно, было приобретено целиком, вместе со стольным городом. Поскольку ко второму десятилетию XIV в. в Угличе особого князя уже не было и прилегающая к нему территория являлась административной единицей в составе Ростовского княжества [336], «купля» была совершена, скорее всего, у ростовских князей. Судя по упомянутой выше записи на Галицком евангелии 1357 г., Галицкое княжество также было приобретено вместе со столицей. В Белозерском же княжестве стольный город до 1380-х гг. [337] оставался за местными князьями; ограничение суверенитета в пользу великого князя здесь, видимо, сводилось к признанию его верховных прав на княжество и переходу местных князей, таким образом, на положение служебных.
Столь значительные перемены в судьбах Углицкого, Галицкого и Белозерского княжеств не могли произойти без ордынской санкции (тем более учитывая тесное сотрудничество Ивана Калиты с Ордой). Вероятно, закрепляющие «купли» ярлыки хана Узбека были получены во время одного из визитов великого князя в Орду. Начиная с 1332 г., когда московский князь получил все великое княжение, таких поездок было четыре. В 1332 г. Иван Данилович получил «недостававшую» половину великого княжения. Поездка 1333–1334 гг. была связана с выплатой в Орду задолженностей, о каком-либо ханском пожаловании ничего не известно [338]. Поездка 1336–1337 гг., завершившаяся «пожалованием» [339], возможно, привела к приобретению Дмитровского княжества (см. параграф «Дмитров»). Визит в Орду, состоявшийся зимой 1338–1339 гг., также сопровождался «пожалованием» [340]. Еще об одном «пожаловании» говорится в летописном известии о возвращении из Орды сыновей Калиты – Семена, Ивана и Андрея, посланных туда отцом осенью 1339 г. [341]. Подтверждение «купель», следовательно, могло состояться в любую из названных поездок, кроме визита 1333–1334 гг.; возможно, что «купли» были неодновременны, и соответственно ярлыки, их закреплявшие, выдавались в разное время. Несколько более вероятно, что с «куплями» были связаны визиты 1339 г.: во-первых, в отношении них нет данных о каких-либо иных «пожалованиях», во-вторых, одновременно с сыновьями Калиты в конце 1339 г. в Орде побывал князь Роман Михайлович Белозерский – возможно, в связи с выдачей на имя Ивана Даниловича ярлыка на «купленное» им Белозерское княжество. Нельзя, впрочем, исключать, что ярлык на Галич был выдан во время поездки 1336 г., поскольку годом ранее умер галицкий князь Федор [342]: возможно, именно тогда была достигнута договоренность с его сыном Иваном (на дочери которого позже, в 1345 г., женится сын Калиты Андрей [343]) о «купле» княжества.
В 1360 г., одновременно с передачей великого княжения владимирского ханом Наврузом суздальскому князю Дмитрию Константиновичу, Галицкое княжество было передано Дмитрию Борисовичу, сыну последнего дмитровского князя [344]. Но в 1363 г., после возвращения великого княжения представителю московского дома, в Галиче была восстановлена московская власть [345]. По-видимому, как и в случае с Ростовом (см. параграф «Ростов»), возвращение Москве Галича было санкционировано ярлыком на великое княжение, выданным на имя Дмитрия Ивановича Мамаем от лица хана Абдуллы.
Дмитровское княжество во второй половине XIII в. составляло единое целое с Галицким, но не позднее начала XIV столетия стало отдельным [346]. Последнее сообщение о дмитровском князе относится к 1334 г.: «князь Борисъ Дмитровьскыи въ Ордѣ мертвъ» [347]. Сын Бориса Дмитрий в 1360–1363 гг. княжил не в Дмитрове, а в Галиче [348]. В летописных известиях 1368 и 1372 гг. Дмитров выступает как московское владение [349]. Следовательно, Дмитровское княжество перешло под московскую власть между 1334 и 1368 гг., а скорее всего, до 1360 г.
В. А. Кучкин посчитал, что Дмитров попал под власть московских князей в 1360 г., так как в духовной грамоте великого князя Ивана Ивановича (1359 г.) он не упомянут [350]. Но в завещании Ивана Ивановича оговаривалась судьба земель, входивших в собственно Московское княжество [351]; если Дмитровское княжество было включено в состав великого княжества Владимирского, оно никак не могло быть упомянуто в этой духовной грамоте (московский князь в 1359 г. не передавал великое княжение по наследству). Между тем до слияния при Дмитрии Донском Московского и великого Владимирского княжеств (см. об этом параграф «Великое княжение Владимирское») иного варианта быть не могло: во всех случаях присоединения к владениям московских князей цельных княжеств они включались в состав великого княжества Владимирского, а не собственно Московского княжества (Переяславское княжество в 1303–1305 гг. и Нижегородское в 1310–1320 гг. оставались отдельными княжествами под властью князей московского дома, непосредственно к Московскому княжеству не присоединялись): духовная Ивана Ивановича не упоминает ни Юрьева, ни Галича, ни Переяславля, хотя эти бывшие центры княжений несомненно находились в 1359 г. под властью великого князя. Следовательно, присоединение Дмитрова могло иметь место и много ранее. Наиболее вероятной датой представляется 1336 г. В этом году Иван Калита ездил к Узбеку и зимой 1336–1337 гг. «прииде изо Орды съ пожалованиемъ въ свою отчину» [352]. Двумя годами ранее, как говорилось выше, умер дмитровский князь Борис. Именно в этой ситуации был подходящий для Калиты момент для получения ярлыка на Дмитровское княжество. В 1313 г. Борис Дмитровский был наместником тогдашнего великого князя владимирского Михаила Ярославича Тверского в Пскове [353]. Это свидетельствует, что он являлся, скорее всего, союзником Твери. На этом мог сыграть Иван Калита в ситуации 1330-х гг. (когда Александр Михайлович Тверской после восстания 1327 г. бежал в Литву, а с 1331 г. стал княжить в Пскове «из руки» литовского князя Гедимина [354]), добиваясь ярлыка на дмитровское княжение, невзирая на наличие у покойного Бориса по меньшей мере одного сына.
Юрьевское княжество в составе Суздальской земли оформилось к середине XIII столетия [355]. Последний раз самостоятельный юрьевский князь (Иван Ярославич) упоминается под 6747 г. в качестве участника ордынско-русского похода на Смоленск (зима 1339–1340 гг.) [356]. При Дмитрии Донском территория Юрьевского княжества явно входилавсоставвеликокняжеских владений [357]. Присоединение к ним Юрьева вероятнее всего относить к 1347–1348 гг. Тогда состоялась поездка в Орду великого князя Семена
