гор, идущей с востока и запада от коридора Эвротаса, где теперь вновь обосновались византийцы. Эти четыре крепости Гийом де Виллардуэн сам превратил в неприступные цитадели, чтобы из них обеспечивать покорность соседних суровых горских племен. И вот теперь сам же впускал в них византийские гарнизоны, которые, благодаря поддержке их соседними горскими племенами, теперь невозможно будет оттуда выбить! Едва вернувшись в Морею, Гийом понял, что, как предсказывал герцог Афинский, он отдал врагу ключи от собственного дома. Что толку, что он сохранил Лакедемон, если неприступная крепость Мистра, отныне византийская, господствовала над всей Лаконией, если Гран-Мань, так же как Гераки, предоставляла горцам-майнотам и даже тайгетским мелингам убежище, а в Монемвасии, по всей очевидности, должны были найти надежный порт греческие корсары? Обнаружив, какую огромную ошибку он совершил, Гийом де Виллардуэн поспешил прекратить старые раздоры и обеспечить единство латинян. Первым делом он заключил мир с венецианцами, признав их преобладание на Эвбее. Те, для кого вступление греков в Константинополь представляло не меньшую угрозу, чем для него, признали его сюзеренитет над терциариями острова, и обе стороны пришли к соглашению о совместном владении (1262). Добавим, что морейский сюзеренитет над Эвбеей остался чисто юридическим и номинальным, тогда как венецианская опека, основанная на экономическом господстве, все время усиливалась.
На самом деле, о чем можно догадаться по обстоятельствам, при которых был заключен этот договор, речь шла о создании настоящего военного союза между князем Морейским и Венецией против Михаила Палеолога. Это было время, когда Запад, взволнованный падением Латинской империи, заговорил о возобновлении Четвертого крестового похода. Никто не думал о нем более серьезно, чем Венеция, столько потерявшая из-за перемен 1261 г. Что же касается Гийома де Виллардуэна, ему не было нужды отправляться искать византийцев в Константинополь, поскольку теперь они были в его владениях. Вплоть до смерти у него была одна цель: вернуть утраченные в Лаконии крепости. Но, будучи в курсе его намерений, император Михаил Палеолог направил в Мистру сильные подкрепления; его войска перешли в наступление и внезапно двинулись через Аркадию на Андравиду в Элиде, столицу княжества. Греки-горцы из области Скорта, радостно приветствуя императорские знамена, с восторгом присоединились к ним. Мятеж местного населения совпал с внешним вторжением. Ситуация была крайне серьезной. В довершение несчастий Гийом де Виллардуэн в тот момент отсутствовал (он находился в Коринфе, ожидая подхода отрядов герцога Афинского, маркиза Бодоницкого и других баронов центральной Эллады). Самый блестящий паладин Мореи, Жоффруа де Брюйер, сир Каритайны, забыв про свой воинский долг из-за любовной интрижки, незадолго до того уехал в Неаполь, похитив молодую жену старого рыцаря Жана де Катаваса, или де Кареваса. Именно Жану де Катавасу Гийом де Виллардуэн поручил в свое отсутствие командование армией княжества. Жан был стар, страдал подагрой, но он действовал как хороший полководец: выступил навстречу византийцам, наголову разбил их возле древней Пизы, в Элиде, освободил эту провинцию и отбросил противника к Мистре (1263) [300]. Опасность усиливало то, что греки из Скорты, подданные Гийома де Виллардуэна, ждали только случая, чтобы восстать, что они, впрочем, и сделали в следующем году. Действительно, в 1264 г. война возобновилась. Гийом де Виллардуэн с одним из своих военачальников, Ансленом де Туси, командовавшим авангардом, одержал в ущелье Макриплаги, между Дьяволисти и Мегалополем, вторую победу над византийцами, еще более полную, чем первая, завершившую освобождение Аркадии и Элиды и вынудившую скортских греков вернуться в повиновение, однако, несмотря на все усилия, он так и не смог вернуть Мистру [301].
Опыт был убедительным. Стало очевидно, что в полевом сражении латиняне сохраняют свое превосходство над греками. Однако за стенами Мистры или Гран-Маня те непобедимы. Исправить фатальную сдачу крепостей в 1262 г. было невозможно. Отчаявшись восстановить собственными силами территориальную целостность Морейского княжества, Гийом де Виллардуэн обратился к французскому королю Сицилии, Шарлю Анжуйскому, универсальному претенденту, мечтавшему обо всех тронах латинского Востока. По Витербскому договору от 27 мая 1267 г. бывший латинский константинопольский император Бодуэн II как раз только что уступил Шарлю сюзеренитет над Мореей. Гийом отправился в Неаполь к своему новому сюзерену, с которым вступил в тесный союз (1268). Он заключил помолвку своей старшей дочери Изабеллы с одним из сыновей Шарля Анжуйского и, хотя «жених и невеста» были еще детьми, наследование княжества Морейского — сыновей у Гийома не было — отныне было обеспечено анжуйцам [302].
Решение Гийома де Виллардуэна понятно. Шарль Анжуйский был не только королем Сицилии и графом Прованса. В это время он являлся арбитром Италии. Сюзерен Мореи, приобретший права у последнего латинского императора Константинопольского, он к тому же готовился стать королем Иерусалима или, по крайней мере, Сен-Жан-д’Акра (1277). Кто лучше этого могущественного монарха мог вернуть княжеству Морейскому его потерянные крепости, изгнать византийцев из Мистры, как он похвалялся изгнать их вскоре из Константинополя? Брак одного из его сыновей с Изабеллой де Виллардуэн казался латинской Морее залогом самого блестящего будущего. В действительности эти надежды здесь, как и в Святой земле, были жестоко разбиты. Во-первых, анжуйское правление оказалось совершенно недейственным и в Греции, и в Сен-Жан-д’Акре. В течение оставшихся десяти лет, которые Гийом де Виллардуэн прожил под сюзеренитетом Шарля Анжуйского, этот последний практически ничего не сделал для Мореи.
Гийом де Виллардуэн умер в Каламате 1 мая 1278 г. С этого дня княжество Морея стало всего лишь зависимым владением итало-анжуйского королевства.
Герцогство Афинское от Отона де ла Роша до Готье де Бриенна
Выше мы рассказывали о создании Афино-Фиванской сеньории крестоносцем Отоном (или Эдом) де ла Рош, сыном Понса де ла Рош-сюр-Оньон во Франш-Конте. Отон де ла Рош получил этот фьеф от короля Фессалоникского Бонифация Монферратского. Фивами он овладел приблизительно в 1211 г., но Афины занял уже в 1205 г., после изгнания византийского архиепископа этого города Михаила Акомината. Мы видели, что в 1209 г., на первом «парламенте» в Равеннике, он принес оммаж латинскому императору Анри де Эно. Он помог князю Ахейскому Жоффруа I де Виллардуэну отнять у греков в 1210 г. цитадель Акрокоринф, потом, в 1212 г., Аргос и Навплию. В награду Жоффруа передал ему во фьеф свои «портовые права» в Коринфе, Навплии и Аргосе, которые Отон держал как вассал княжества Морейского.
Отон де ла Рош носил титул dominus Athenarum, «сир Афинский», переводимый на греческий как mégas kyr, «великий сеньор». Вассал латинского императора за свою афинскую сеньорию, он был вассалом князя Морейского за Коринф, Аргос и Навплию. С тех пор и до своего отъезда в 1225 г. он мирно управлял новой сеньорией, не имея врагов. Самое большее:
