Ознакомительная версия.
Но ведь время работало против них! Петр подрастал. Он был любознательным, смелым. Любил играть в войну. Холопы и дети придворных становились его «потешными». В Москву его привозили только на официальные торжества, и в 1684 г. он приехал на крестный ход в день Преполовения. Петр живо разговаривал с патриархом. Расспрашивал, в чем смысл совершаемых обрядов, когда они установлены. А потом бояре повезли мальчика на полигон Пушечного двора посмотреть стрельбу. Петру понравилось, и он настоял, чтобы ему самому разрешили пальнуть. Выстрелил и начал требовать — пускай его научат артиллерийской премудрости.
Быстренько пошарили вокруг — кто из офицеров имеет подходящее образование? И подвернулся голландец, поручик Франц Тиммерман. Он начал преподавать царю баллистику, фортификацию, геометрию. Привлек еще одного офицера, швейцарца Лефорта. А Наталья, как и прежде, мало занималась сыном. У нее находились более важные дела: посплетничать с приближенными насчет Софьи и Голицына. Принять бояр и патриарха, наезжавших в Преображенское. Они приезжали не к Петру, а к матери. Отдавали дань вежливости мальчику и отсылали, чтобы не мешал взрослым.
Петр по-прежнему рос сам по себе. Вместо образования он хватал по верхам обрывки знаний в разных областях. За книгами засиживался редко. Его энергичную натуру тянуло все попробовать самому. Количество «потешных» росло, их приходилось размещать не только в Преображенском, но и в соседнем селе Семеновском. Так возникли два «полка». Софья не придавала значения играм брата, преображенцев и семеновцев было всего 300 человек, опасности они не представляли. Правительница разрешила выделить для Петра барабанщиков, отпускать ружья — авось братец убьется на своих «марсовых потехах».
А вместе с уроками и забавами Тиммерман с Лефортом рассказывали царю о своих странах. Естественно, приукрашивали. Петр жадно вбирал радужные байки о Европе, дополнял их собственными домыслами. «Потешные» полки распорядился одеть в «немецкую» форму. Для обучения фортификации построил маленькую крепость и назвал ее по-иноземному — Пресбург. Ну а для наставников было самым важным попрочнее пристроиться при царе! Они приглашали подростка в гости, в Немецкую слободу, благо от Преображенского было рядышком.
Хотя Немецкая слобода, или Кукуй, представляла собой вовсе не оазис цивилизации, как ее изобразили последующие историки. В Москве она считалась нехорошим местом. Здесь промышляли контрабандой, гнали водку, на Кукуе ее можно было купить в любой час дня и ночи. Многие иностранные офицеры и купцы, жившие здесь, оставили жен на родине, а в слободу съезжались бабенки легкого поведения. Современник писал: «Женщины нередко первые впадают в буйство от неумеренных доз спиртного, и можно видеть их, полуголых и бесстыдных, почти на любой улице». А Лефорта называли «дебошаном». Он имел репутацию самого неутомимого и изобретательного кутилы. Его специально приглашали в компании, чтобы он придумывал всевозможные пикантные развлечения.
В такую «цивилизацию» окунулся и Петр. Для мальчишки открытый им мирок казался веселым, ярким, необычным. На Кукуе он познал первую юношескую любовь, приобретал первый интимный опыт — купец Монс подсунул ему дочку Анну. Самому царю! Это сулило колоссальные выгоды! А натура Петра складывалась крайне противоречивой. Он был искренним патриотом, стойко держался православия и готов был защищать его, рвался к воинским подвигам во славу России. Но одновременно нахлебался зарубежных соблазнов, западные обычаи нравились ему, захватывали. Казалось, что в них нет ничего плохого…
Но пока рулили Софья с приближенными! И для них-то приоритеты расставлялись иначе. Польза России и слава России оказывались совсем не на первом месте. Ярким примером стал вопрос о шелковой торговле с Персией. Она шла через Астрахань и Волгу — а на Западе шелк стоил баснословно дорого. Поэтому шелковая торговля была поистине «золотым дном» для казны, питала ее золотыми ручьями пошлин и прибылей. На Западе шелк стоил баснословно дорого. Англия, Голландия, Франция неоднократно подкатывались к русским царям, чтобы им дозволили транзитную торговлю через нашу территорию. Но всякий раз получали отказ. Теперь Голицын спешил угодить чужеземцам и одним махом перечеркнул сложившийся порядок. Предоставил право транзитной торговли Польше. А заодно и Швеции (видимо, за взятку).
Ну а в Европе в данное время заполыхала большая война. Людовик XIV очередной раз готовил нападение на соседей. Но предварительно решил отвлечь основного противника, австрийского императора Леопольда. Французские агенты возбудили мятеж венгерских баронов. А под предлогом поддержки венгров выступила союзница Людовика — Османская империя. Турки разгромили австрийцев, осадили Вену. Но ее неожиданно спас польский король Ян Собесский. Привел 25 тыс. польских гусар и украинских казаков. Объединил вокруг себя разношерстные немецкие войска, и под стенами Вены турки потерпели сокрушительный разгром.
Тут уж воспрянули духом все, кто хотел бы воевать с Османской империей. Сложилась «Священная лига» из Австрии, Польши, Венецианской республики и Рима. Ее главой признавался римский папа, строились планы наступать на Балканы, отбить у турок Сербию, Грецию, Валахию (Румынию и Молдавию). Но для этого было очень желательно участие русских. В 1684 г. император Леопольд и поляки прислали делегации в Москву, приглашали присоединиться к «Священной лиге».
Большинство бояр и патриарх были против. Россия подписала мир с султаном всего три года назад. Он был выгодным для нашей страны. Османы признали царскими владениями Киев и Левобережную Украину. Наконец-то прекратились набеги крымских татар. А поляки вели себя отвратительно. Они, в отличие от турок, до сих пор числили «своими» Левобережье, Киев и Смоленск, отказывались заключать вечный мир. Имело ли смысл воевать за таких «союзников»? Но Софья и Голицын окрылились перспективами попасть в «Священную лигу» под патронажем самого папы! Не поляки уговаривали русских помочь им, а московское правительство уламывало поляков заключить союзный договор! Два года уламывало, а паны кочевряжились!
Они стали сговорчивее только тогда, когда турки оправились от поражения и принялись трепать Польшу. В мае 1686 г. был подписан «вечный мир». По его условиям Польша отказывалась от притязаний на земли и города, отошедшие под власть царя. А Россия выплачивала ей очередную компенсацию, 1,5 млн злотых, и вступала в военный союз. Откровенно говоря, это выглядело полной нелепостью. Государство вступало в ненужную для него войну и выплачивало колоссальную сумму только за то, что соседи согласились с очевидным фактом утраты своих областей!.. Нет, конечно же, Софья и Голицын не были в политике наивными дилетантами. Пускай «Священная лига» и война с турками не требовались для России, но… они были нужны для правителей России! Царевна и канцлер надеялись при поддержке иностранцев утвердить собственную власть.
В Москве и по всей стране раздули грандиозную шумиху, «вечный мир» с Польшей выставляли величайшей победой нашей дипломатии. Невиданным успехом преподносили и факт вступления в коалицию с западными державами — дескать, оцените, сам папа, сам император, признают нас достойными партнерами! А на волне этой пропагандистской кампании Софья… присвоила себе титул «Всея великия и иных Россий Самодержца». Даже не самодержицы, а самодержца (титула самодержицы не существовало). Сразу же подправили русские монеты. На лицевой стороне начали чеканить, как и раньше, Ивана и Петра, но без скипетров, а на обратной стороне Софью в царском венце и со скипетром. Польский художник создал ее портрет без братьев, в шапке Мономаха, со скипетром, державой и на фоне двуглавого орла (все эти атрибуты являлись прерогативами царя). Изображение дополняли стихи Медведева, восхвалявшие правительницу. Она сравнивалась с ассирийской Семирамидой, византийской императрицей Пульхерией, английской Елизаветой. С портрета изготовлялись многочисленные оттиски на атласе, шелке, бумаге, их распространяли и по России, и в Европе.
Кстати, вступление в войну России воодушевило народы Балкан. Господарь Валахии и патриарх Сербии прислали обращение к царям Ивану и Петру. Описывали притеснения православных в Османской империи, просили помочь единоверцам… Не тут-то было! Балканские страны Австрия и Венеция застолбили для себя. А Голицыну спустили собственный план: наступать на Крым и отвлекать на себя татарскую орду — ударную силу турок. К тому же союзники жульничали. Молодой боярин Борис Шереметев прибыл с посольством в Вену для ратификации договора. Но на прощальной церемонии он не поленился проверить текст врученной ему грамоты. Прочли и обнаружили, что в договор был вписан лишний пункт о предоставлении в России льгот католическим священникам. Шереметев устроил скандал, настоял на исправлении текста. Как вы думаете, поблагодарили его в Москве? Нет, наоборот! Голицын возненавидел боярина. Отправил служить подальше от столицы, на границу.
Ознакомительная версия.
