Кто, хоть насильно, вырвет тебя из этих тиранических объятий и возвратит к прежнему естественному и независимому образу жизни?» [938]
А в это же время болгары и половцы, перейдя Истр и вступив во Фракию, произвели опустошение окрестностей городов Месины и Чурула. Им навстречу попалось византийское войско, впервые за многие годы одержавшее в завязавшемся сражении блистательную победу. Однако затем византийцы увлеклись дележом захваченной добычи, а вернувшиеся и восстановившие строй болгары контратаковали их. В результате победа сменилась поражением [939].
К концу 1199 г. Алексей III все же поправился и, едва стоя на ногах, отправился в Кипселлы, собираясь двинуть на Хриса, овладевшего Струммицей и сильной крепостью Просак. Хотя опытные командиры предлагали василевсу обойти Просак и попытаться отрезать крепость от источников подвоза продовольствия, по советам льстивых евнухов царь отдал приказ войску идти на штурм. Поистине это была героическая атака: византийцы лезли на крепостные стены, сомкнув щиты и выставив копья, невзирая на дождь стрел. Но когда первая линия обороны болгар пала, выяснилось, что вторую линию укреплений взять в настоящий момент невозможно — у греков не оказалось шанцевых инструментов, а без них нечего было и думать разрушить стену. Не руками же?!
Тем не менее ломами византийцы долбили стены, падая от стрел, пускаемых болгарами сверху. Наконец, привезли веревки, но выяснилось, что требуются еще и лестницы — хороший показатель того, как был организован поход и снаряжение византийской армии. Осада продолжалась с большими потерями для греков. В одну из ночей болгары сделали вылазку и сожгли камнеметные машины византийцев, а многих из них взяли в плен, включая протовестиария Иоанна, спящего в палатке. Делать нечего — Алексею III пришлось отступить и признать за Хрисом завоеванные им римские земли. Более того, желая заручиться поддержкой болгарина, василевс пообещал отдать за него одну из своих близких родственниц. Вернувшись в столицу, царь развел дочь протостратора Мануила Камица с ее мужем и отослал к Хрису [940].
Пока василевс отдыхал в Константинополе и занимался тем, что отдавал дочерей во вторые браки — Ирина была выдана за Алексея Палеолога, а Анна — за Феодора Ласкариса, половецкая орда залила собой Македонию, нигде не встречая сопротивления. А когда уже начали справлять свадьбы, пришло известие об измене царского зятя болгарина Иоанна, получившего в Константинополе новое имя Алексей. Воюя под Филиппополем и не дождавшись руки долгожданной царской дочери Анны, он задумал свой план мести. Ежедневно тренируя соотечественников и вооружая новых перебежчиков из числа болгар, Иоанн-Алексей постепенно подготовил крепкое и выученное войско, послушное его воле. По наивности и нежеланию замечать очевидное, царь пропускал мимо ушей все известия о готовящейся измене Иоанна-Алексея, и теперь этот факт стал для него громом среди ясного неба [941].
Алексей III тут же отрядил против Иоанна-Алексея царственных зятьев с сановниками и всем войском, какое находилось на тот момент в столице. Но успех этой кампании был не на стороне византийцев, и в одном из боев болгарин нанес им обидное поражение. Дошло до того, что через короткое время византийцы уже не думали об успехе операции, желая лишь сохранить за собой Филиппополь. А мятежный царский зять дошел до такой степени ненависти, что приказывал резать на куски пленных византийцев. В общем, война сложилась так неудачно, что в итоге Иоанн-Алексей отторгнул от Византии целую область от южного хребта Балканских гор до города Абдеры на берегу Эгейского моря [942].
В 1198–1199 гг. царь активно вступил в богословский спор, в который оказались замешанными бывший Константинопольский патриарх Георгий Ксифилин и ересиарх монах Сикидита. Против них выступил преемник столичного архипастыря Иоанн Каматир (1198–1206). Возник не вполне характерный для византийского богословия вопрос: Святое тело Христа, которым мы приобщаемся на Евхаристии, тленно или нетленно? Одни утверждали, что оно нетленно, вторые — наоборот. Наверное, подведение итогов дискуссии было одним из немногих добрых дел Алексея III — по крайней мере для Восточной церкви. Он настоял на правильном определении синода и предпринял административные меры по отношению к еретикам [943].
Покончив с богословскими делами, царь вновь отправился на войну с предателем Иоанном-Алексеем, но авторитет Алексея III в армии был столь низок, что многие за глаза осуждали его прибытие на фронт боевых действий. Однако выяснилось, что у василевса созрел хитрый тайный план выхода из тяжелого положения. Он направил к болгарину послов с предложением мира, но втайне задумал план его умерщвления, хотя бы и с уроном для царской чести. Болгарин соглашался подписать мирный договор в присутствии Алексея III при условии полной личной безопасности и признания за ним всех завоеванных земель и городов. Василевс дал письменное подтверждение и клятву на Евангелии, но по прибытии мятежника, презрев собственное слово, приказал арестовать Иоанна-Алексея и заключить в темницу. И хотя таким коварным способом он вернул ранее потерянные Римской империей земли, его поступок откровенно порицали [944].
В 1201 г. Византии пришлось еще раз испытать нашествие половцев и болгар, опустошивших лучшие области. Возникла реальная угроза захвата Константинополя, но, по счастью, Русский князь Роман Галицкий (1155–1205) внял просьбам василевса о помощи и сделал встречное нападение на становища половцев в Молдавии. Его акция была настолько успешна, что половцы более не осмеливались нападать на византийские земли, сосредоточившись на обороне. Таким образом, наши далекие предки, «христианнейший народ русский», «защита, ниспосланная Богом», своим мечом сохранили Византийскую империю в одну из самых опасных для нее минут [945].
Однако спаситель Римской империи Роман Галицкий был бессилен против самого страшного врага Алексея III — его самого. Излишне увлекшись западными формами, византийская аристократия при попустительстве царя создала систему, напоминавшую западноевропейские лены. Имения царевны Ирины в Эпире, царицы Ефросиньи в Фессалии, семейств Врана и Кантакузенов на Балканах, Петралифы в Этолии, Мелиссинов в Мессении и Фокиде, Каматиров в Лаконии походили на настоящие государства. Ленная система, безрассудно поддерживаемая царским двором, способствовала партикуляристскому разложению Византийской империи, но василевс как посторонний смотрел на происходящее [946].
Повсеместно творились беззакония и взяточничество, а царь не обращал на народное недовольство никакого внимания. Новый заговор, организованный Иоанном Комнином по прозвищу Толстый провалился только оттого, что сам претендент был еще хуже царя. А тот все время проводил в отдыхе и пирах, путешествуя от одного острова к другому и из дворца во дворец. И напрасно, поскольку в отсутствие каких-либо конкурентов Болгарский царь Иоанн Калоян выступил с войском и штурмом овладел городом Констанция Родопская. Оттуда он двинулся к Варне, осадил ее и весной 1201 г.
