сборщиками налогов в основном были группы муниципальных служащих или отдельные бизнесмены, на которых фискальные обязанности налагались как «ритуал церковной службы». Правительство использовало эти литургические обязательства для того, чтобы ослабить экономическое могущество групп, владеющих собственностью, и передавало свои фискальные обязанности бюрократическим владельцам земель, которые, имея между собой тесные связи, добивались успеха там, где терпели неудачу частные предприниматели. Но эти владельцы земель ни в коем случае не были феодальными лордами, которые могли присваивать себе основную часть крестьянских излишков. С IV по VI век сборщикам налогов в Византии полагалась комиссия размером примерно в 2 процента собранного урожая пшеницы, 2,5 процента ячменя и 5 процентов вина и свинины. Соответствовали ли эти цифры египетским поборам, нам не известно, но мы знаем, что египетским сборщикам налогов полагалась следующая плата: от одной восьмой до одной двенадцатой части собранных ими денег, иными словами, комиссия от 8 до 15 процентов. С помощью разных манипуляций сборщик налогов мог повысить свою долю с 10 до 20 процентов от всей собранной суммы денег.
Белл И., «Египет от Александра Великого до арабского завоевания», утверждает, что, в отличие от феодального владения на Западе, которое было «уменьшенной копией королевства, которому оно принадлежало», поместье в византийском Египте «воспроизводило в миниатюре бюрократическую империю, частью которой он был; его организация и иерархия чиновников были созданы по образцу имперской бюрократии. И вправду, иногда бывает невозможно при изучении папирусных документов того периода решить, являлись ли люди, чьи титулы упоминаются в них, чиновниками империи или же слугами какой-нибудь могущественной семьи. Такое наложение титулов вовсе не случайно, ибо отражает наложение позиций. Владельцами этих поместий были по большей части, если не исключительно, чиновные и нечиновные члены правящего класса, которые даже в своем положении землевладельцев функционировали как получиновники: занимались сбором налогов или возглавляли гидравлические и негидравлические общественные работы.
По оценкам Бака (1937 г.), частных земель было 92,7 процента, земель, переданных во владение маньчжурским дворянам, вместе с некоторыми «коронными землями» – 3,2 процента, государственных земель, доходы от которых шли на содержание школ и на религиозные нужды [государственную церковь], – 4,1 процента. Эти данные весьма приблизительны. Сюда не включены частные и наследственные земли, которых, по данным того же источника, было менее 0,05 процента (Бак Д. Землепользование в Китае).
Феодальные землевладельцы в Японии не занимались крупномасштабным сельским хозяйством, как это делали их европейские коллеги. Японские крестьяне обрабатывали свои поля индивидуально и в условиях, которые скорее напоминали арендные, чем крепостные. На основе высокорафинированной ирригационной экономики они занимались и садоводством. И это нельзя объяснить лишь географической близостью Японии и Китая. У японцев не было полуупрявляемого бюрократического абсолютизма, как в Китае; не была похожа их система частного землевладения и на системы континентальных соседей. В пределах своей системы власти и социальных отношений японские дворяне давали своим крестьянам такой мощный собственнический импульс, какой только могла позволить структура их общества.
Представляли ли крестьяне экономическую и политическую угрозу для власти большевиков в первый период существования советского режима? Еще задолго до 1917 года Ленин подчеркивал опасность любой частной собственности (включая и крестьянские земли) для этого режима. Он не изменил своего мнения после того, как его партия установила свою диктатуру, при поддержке крестьян, которые получили землю. Он настаивал на своем мнении о том, что собственность превращает людей в «диких зверей», и называл мелких буржуа и крестьян потенциальными носителями капитализма и потому представляющими для Советского государства большую угрозу. В 1918 и 1921 годах Ленин называл эти мелкобуржуазные силы «принципиальными врагами» его режима. В начале осуществления первого пятилетнего плана Сталин повторил ленинские слова о том, что мелкие производители являются «последним капиталистическим классом». Он утверждал, что этот класс «будет порождать в своих рядах капиталистов и не может не порождать их, постоянно и непрерывно». У нас нет свидетельств того, основывали ли Ленин и Сталин свои взгляды на серьезном исследовании политического положения мелких крестьянских землевладельцев в условиях абсолютной государственной власти. Сталинские псевдонаучные обвинения в 1928 году помогли советской бюрократии и советскому народу подготовиться к тотальной ликвидации частной крестьянской собственности.
Эти и многие другие ценные сведения взяты из всеобъемлющего исследования китайского «дворянства», проведенного в XIX веке доктором Чжан Цзюн-ли из университета имени Вашингтона в Сиэтле. Этот ученый великодушно позволил включить эти сведения в данное исследование. Чиновники и носители степеней объединены в один класс, поскольку в последний период императорского Китая они входили в состав статусной группы под названием шэньши (см. главу 8). Их предпринимательские доходы проистекали главным образом из инвестиций в китайские банки, ломбарды и торговлю солью. Исследование доктора Чжана показывает, что шэньши – привилегированная группа с управленческими способностями и функциями – получала «от правительственных, профессиональных и дворянских служб вместе доход, который превышал доходы от ренты торговой деятельности» (из письма автору книги от доктора Чжана).
До Тайпингского восстания, по словам Чжана, офицеры и держатели официальных титулов составляли 67 процентов верхнего эшелона власти, а после него их число увеличилось до 75 процентов.
Смит дополняет это утверждение цитатой из своих лекций: «Пока будет существовать собственность, не будет такого правительства, целью которого является обеспечение богатства и защита богатых от бедных». И он дополняет эти слова ссылкой на Дж. Л ока, который в своем труде «Гражданское правительство» писал: «У правительства нет иной цели, кроме как сохранение собственности».
В некоторых случаях Смит пытался избавиться от этого противоречия, ограничив свою схему лишь «цивилизованными» обществами. Но он не делал попыток создать такую концепцию класса, которая отражала бы специфическое положение государства и его представителей как в восточном, так и западном мире.
Макс Вебер привлек внимание к тому факту, что в условиях высшей бюрократической власти народные массы опускаются до уровня «управляемых», которым противостоит «бюрократически стратифицированная правящая группа», которая реально и даже официально имеет право занимать «поистине самодержавное положение».
Их сыновей обычно увозили в Куско, держали в качестве заложников и обучали образу жизни инков.
Сталин в 1922 году охарактеризовал горизонтальные градации в только что созданном Советском Союзе так: «Русский
