подробности предстоящей женитьбы, небезосновательно опасаясь, что тот откажется благословлять данный брак. Когда наступила минута венчания, священник, приглашенный для совершения Таинства и узнавший о личностях жениха и невесты, отказался выйти из алтаря к «молодоженам». Тогда кесарь Иоанн дал команду своему сыну Михаилу и тот привел другого, более покладистого пастыря. Он же подошел к алтарю, где скрывался первый священник, и хитростью выманил его оттуда, а затем ввел послушного иерея. Пусть и не без обмана, но брак был совершен и освящен Церковью [107].
К огорчению василевса, женитьба на Марии Аланской мало что изменила в отношениях к нему других молодых и горячих претендентов. Первым из них был и оставался Никифор Вриенний, все еще пребывавший в Адрианополе. Собрав войско из македонцев, норманнов и печенегов, Вриенний двинул его на Константинополь, но уже сам возглавил армию. Посланные к мятежнику царские послы с предложением быть усыновленным императором и получить статус кесаря в обмен на лояльность получили отрицательный ответ. Тогда Никифор III отправил навстречу мятежникам Алексея Комнина, получившего сан доместика.
Битва выдалась на редкость кровопролитной. Армия Комнина состояла из 2 тыс. конных турок, которых в обмен на Анатолию передал Вотаниату Султан-шах, сын Кетельмуша, наемников-франков, тагмы «бессмертных» и хоматинцев — несколько полков из Писидии. По численности войска Вриенния очевидно превосходили императорскую армию. Алексей устроил засаду с «бессмертными», и когда Вриенний начал наступление, внезапной атакой набросился на его солдат. Однако Иоанн Вриенний с отрядом своих телохранителей отбил атаку, и уже опасность нависла над Комнином. В это время на другом фланге печенеги, входившие в армию Вриенния, разгромили хоматинцев, но внезапно дрогнули перед сельджуками, которым приходились дальними родичами. Они резко завершили атаку и принялись грабить... обоз собственной армии. За этим занятием их и застал Алексей, увидев, как кочевники похитили любимого коня самого Вриенния. Недолго думая, он отбил благородное животное у печенегов и бросил слух, будто полководец мятежной армии убит.
Мятежная армия дрогнула, в это же время к Комнину подоспели уцелевшие от первых атак франки и «бессмертные», к которым примкнули сельджуки. Но и теперь исход сражения был неясен. Все решили, как обычно, частности. Один из «бессмертных» напал на Никифора и ценой собственной жизни выбил полководца из седла, что еще более деморализовало его войско. Турки и тяжелая конница во главе с Комнином довершили разгром мятежного войска [108].
Так старая элита Византии хоронила себя и государство, отдавая в виде платы туркам исконные римские земли. Гибель армии Вриенния стоила Римскому государству Никеи, которую Кетельмуш избрал своей столицей, основав в 1077 г. Румский султанат.
Хотя брат Никифора Иоанн Вриенний успел бежать, самого узурпатора привезли в Константинополь и ослепили, после чего император на всякий случай утешил того богатыми дарами и присвоением новых чинов [109].
Однако уже вскоре объявился новый конкурент на царский трон — протопроэдр Никифор Василакий, любимец Парапинака, некогда собиравшийся заменить Вриенния как правителя на Западе. Он составил большое войско из греков, албанцев, болгар, печенегов и норманнов под видом борьбы с Вриеннием, но когда тот пал, открыто объявил о своем неповиновении Вотаниату. И вновь Алексею Комнину, даже еще не успевшему возвратиться в Константинополь, пришлось бороться с новым мятежником, правда, в виде аванса он получил от императора титул севаста. Это была очень почетная награда, поскольку титул «севаст» означал то же, что «август» у древних римлян. Таким образом, Алексей стал почти приравнен к царской особе. По приказу василевса он пошел на Фессалоники, где квартировала армия Василаки, и успех вновь сопутствовал молодому полководцу. Перехитрив врага, он поймал его в ловушку во время ночной вылазки мятежной армии, пленил и в кандалах отправил в Константинополь. В столице Василаки, как и Никифору Вриеннию, выжгли глаза [110].
Едва покончили с этой апостасией, как возник еще один претендент на императорство. На этот раз им стал Константин Дука, брат свергнутого василевса Михаила VII. Как уже говорилось выше, во главе гвардейской тагмы «бессмертные» он был отправлен на Восток, чтобы сдержать турецкие набеги на пограничные территории. Однако это была ошибка со стороны Никифора III Вотаниата. Император не учел, что «бессмертные» расположены к семейству Дуков, а война на опасном Востоке представлялась изнеженным гвардейцам малопривлекательной. В общем, едва войско выступило в поход, как состоялось соглашение между ним и Константином Дукой, вследствие которого тот был объявлен императором. Вотаниату очень не хотелось воевать — тем более что его силы были весьма ограниченны. А потому царь просто перекупил «бессмертных», которые вернулись в столицу и выдали Вотаниату Константина Дуку. Мятежник был судим, пострижен в монахи и отправлен в ссылку [111]. Впрочем, и на этот раз Вотаниат действовал довольно гуманно, не желая проливать кровь мятежников.
В конце 1080 г. против Никифора III восстал Никифор Мелиссин, женатый на Евдокии Комнин. Мелиссин взял на вооружение тактику самого Вотаниата, когда тот был еще мятежным претендентом. Не торопясь занять Константинополь, Никифор Мелиссин начал постепенно подчинять себе малоазиатские города. Обувшись в пурпурные сапоги и царские одежды, он требовал от населения оказывать ему императорские почести и всячески поносил Вотаниата, как изменника интересов Римской империи. Однако за этой патриотической риторикой стояли... турки, которым Никифор без зазрения совести передавал азийские, фригийские и галатийские земли во владение как плату за помощь. При содействии сельджуков, или, вернее сказать, из них Мелиссин собрал большое войско и избрал город Никею, которая уже принадлежала сельджукам, своей базой [112].
Вновь император прибег к помощи Алексея Комнина, но на этот раз молодой полководец отказался от чести возглавить императорские войска, ссылаясь на свое родство с Мелиссином. Тогда во главе войска был поставлен евнух Иоанн, который двинулся на мятежников и осадил Никею. Но подоспевшие турки отбросили его армию к столице, и евнуху пришлось с позором отступить.
Неизвестно достоверно — догадывался ли Вотаниат об истинных мотивах отказа Алексея Комнина сражаться с Мелиссином или нет. И в действительности его отказ воевать с Мелиссином объяснялся, конечно, не родством с мятежным сановником. По крайней мере не только родством. Как полагают, юный Комнин опасался в случае очень вероятной неудачи (что и показал поход евнуха Иоанна) попасть под суд и впасть в немилость императора, что лишало его шансов на реализацию давней мечты. Он прекрасно знал, как легка царская милость и сколь остры языки придворных интриганов. Вотаниат зорко глядел за тем, чтобы вокруг не появилось возможных претендентов, и уже раз после победы над Урселем отказал Алексею Комнину в триумфе, опасаясь, что таким способом тот
