важнейшие доказательства в пользу славянства болгар, г. Куник, однако, нашел случай по поводу моего исследования «Болгары и русь на Азовском поморье» приписать мне и такие промахи, которых у меня нет; например, относительно россов в житии Георгия Амастрийского, которых я будто бы приписываю VIII столетию, и относительно русина, научившего Кирилла русской грамоте (с. 632). У меня доказывается, что эта грамота была, собственно, не русская, а болгарская. Если г. Куник не согласен, что болгары были славяне, то пусть попробует не голословно, а систематически опровергнуть мои главные доводы; пусть между прочим докажет, что загадочные выражения в известном хронографе принадлежат не иному какому языку, а именно древнеболгарскому.
Например: бродяга, верещага (откуда Верещагин как от сипяга Сипягин), моняга (неудалый человек. См. Этнографич. сбор. Т. VI. Не в связи ли с этим словом имя одного из послов Игорева договора, то есть Моны?) и т. д. Или: от дурной – дурняга; от добрый – добряга и пр.
Что я и привел в исполнение настоящею книгою (то есть первым изданием «Разысканий о начале Руси»).
Графа А.С. Уварова «О древностях Южной России». Автор видел из них две монеты: одну императора Ираклия, VII в., а другую Константина Дуки, XI. «Разные люди уверяли нас, – замечает он, – что эти монеты были найдены в различных местах. Другие, наоборот, говорили, будто они открыты вместе в одном глиняном кувшине». Едва ли вероятно, чтобы в одном кувшине хранились монеты пяти веков. В таком случае пришлось бы, пожалуй, предположить, что какой-либо любитель византийской нумизматики во второй половине XI в. зарыл здесь свою коллекцию. Не было ли на этом островке чего-либо вроде разбойничьего притона, в котором прятали добычу с разграбленных или с потерпевших крушение судов? Или не существовало ли здесь какого святилища, где путники клали свои жертвоприношения ради благополучного плавания сквозь пороги?
Интересующихся этими данными отсылаю к отчету самого Д.Я. Самоквасова «Древние земляные насыпи и их значение для науки» (Древн. и нов. Россия. 1876. № 3 и 4). Единственное мое замечание, которое можно сделать по поводу этой статьи, относится к ссылкам на легендарные свидетельства летописи, например о погребении Олега, Аскольда и Дира. Каким способом они погребены, в летописи не говорится, это известие несовременное, притом же два последние лица не исторические. Другое дело известие той же летописи о погребении у вятичей, а также рассказы Ибн-Фадлана и других арабов о погребальных обычаях Руси – это свидетельства современников и очевидцев. Далее, в среде русских славян, по всем признакам, рядом с сожжением, и притом не всегда одинаковым в подробностях, существовал и другой, хотя не столь распространенный обычай погребения, то есть чрез зарывание трупа; но кем именно и в каких случаях он употреблялся, еще нельзя определить с достоверностию. Наконец, достоуважаемый исследователь старается с точностию определить границы собственно русского обычая сожжения трупов. Намеченные им пределы, то есть область Северской Руси, вполне подтверждают древние свидетельства о месте жительства роксалан между Днепром и Азовским морем; тем не менее подождем еще ограничивать эти пределы, пока не приведено в известность содержание большинства могильных курганов и в других частях Южной России. В настоящее время достаточно и того неопровержимого вывода, что русь, на основании могильных раскопок, является также племенем туземным, южнорусским, а не пришедшим откуда-то с севера.
Из Трудов этого общества. Т. VI. Вып. 2.
Отчет Императорской Археологической комиссии за 1872 год с атласом. СПб., 1875.
Любопытно, что князья роксалан точно так же поступали в отношении к некоторым римским императорам. В одной латинской надписи упоминается роксаланский князь Элий Распарасан, по-видимому современный Элию Адриану.
Из журнала «Русская старина». 1874. Март. Эта статья, по хронологическому порядку, собственно, должна быть помещена перед исследованием «О славянстве болгар», но случайно не попала на свое место.
То, что следует далее, написано после первого издания «Разысканий о начале Руси», то есть после 1876 г., и составляет дополнение к настоящему, второму, изданию.
Из журнала «Русская старина». 1877. Март. По поводу сочинения С. Гедеонова «Варяги и русь». СПб., 1876; два тома.
Кроме известия летописи о Святославе, раскопки г. Самоквасова также свидетельствуют, что языческая русь не только ездила верхом на конях, но и употребляла их в пищу.
К той же системе примыкает и теория г. Забелина, какою она является в первой части его «Истории русской жизни». М., 1876. До половины IX в. он для истории Южной Руси держится роксаланской теории; но около этого времени сворачивает на легенду о призвании князей, которых ведет с славяно-балтийского поморья. В призвании, по его мнению, участвовали с новгородцами и киевляне (С. 437). Приложенная к его труду карта Померании XVII в., сама по себе любопытная, ничего не доказывает по отношению к данной системе.
Заговорив о рецензии Н.И. Костомарова, приведу и еще одно его возражение по поводу другой, не славяно-балтийской теории. Ни с чем не сообразное мнение о финском происхождении руссов время от времени находит тоже своих последователей. Для любопытствующих укажу на теорию Волжско-Финской Руси г. Щеглова: «Новый опыт изложения первых страниц русской истории» (СПб., 1874) и «Первые страницы русской истории» (в Ж. М. и. пр., 1876. Апрель). Теория эта несерьезна, и если бы норманизму приходилось иметь дело только с подобными домыслами, то его господство было бы бесконечно. В последнее время достоуважаемый В.В. Стасов выступил с статьей, в которой пытается доказывать, что руссы Ибн-Фадлана не есть славянский и вообще арийский народ, а скорее должны быть признаны финским или тюркским народом («Заметки о русах Ибн-Фадлана и других арабских писателей». Ж. М. и. пр. 1881. Август). Доказательства его основаны на разных этнографических соображениях, в высшей степени натянутых и гадательных. Тем не менее Н.И. Костомаров принял сторону этого мнения и в подтверждение его выставил приводимое еще г. Щегловым известное место русской летописи под 1229 г.: «победи Пургаса Пурешов сын с половци и изби Мордву всю и русь Пургасову». Г. Костомаров думает, что это не просто какая-нибудь русская сбродная
