VI. АРХИТЕКТУРА
Была ли победа классического настроения заметна как в искусстве, так и в литературе? Она смотрит на нас почти с каждого французского фасада той эпохи. Некоторые готические церкви были отреставрированы в готическом стиле, как собор в Орлеане; но чаще старые церкви, такие как Сен-Жервез и Сент-Этьен-дю-Мон, были переделаны с ренессансными фасадами. Новые церкви могут демонстрировать неоитальянский стиль во всем; так, Жак Лемерсье спроектировал церковь Сорбонны по образцу собора Святого Петра — колонны, фронтон и купол. В архитектуре, как и в морали, литературе и философии, языческое возрождение придало христианству новое смелое лицо.
Даже иезуиты были подхвачены течением Ренессанса, тем более что как орден они не имели обязательных средневековых корней. В первых поколениях, при Лойоле и Лейнесе, они были строгими и бесстрашными миссионерами, преданными защитниками ортодоксии и папы; но на Трентском соборе они сохранили некоторую долю гуманизма; и как в своих колледжах они сделали античную классику основой своей учебной программы, так и в архитектуре они выбирали полуклассические фасады для своих выдающихся святынь. Из своей блестящей церкви в Риме, Джезу, они перенесли свой стиль пышного декора через Альпы и Пиренеи. Они не были приверженцами обильных украшений; их самый знаменитый архитектор — тот, что возвел фасад трансепта Орлеанского собора, — проектировал церкви и колледжи в строгой простоте, соответствующей его характеру и его средствам. Но когда орден процветал, он строил с радостным изобилием. В 1627 году он начал возведение прекрасной церкви, известной в Париже как Les Jésuites — фасад римский, интерьер с изысканной резьбой по капителям, аркам и карнизам, своды хоров гармонично соединяются, поддерживая светящийся купол; Джон Эвелин, путешествуя по Парижу в 1644 году, назвал эту церковь «одним из самых совершенных произведений архитектуры в Европе».139 Она не была неприятно барочной; в ней не было ничего искаженного или причудливого. Во Франции барокко было смягчено аристократическим вкусом, как Ронсар и Мальербе смягчили безрассудства Рабле.
Во время Религиозных войн религиозная архитектура замирала, а в мирное время росла гражданская. Городские ратуши выросли в Ла-Рошели, Лионе, Труа и Реймсе. В Париже Екатерина де Медичи, желая оставить Лувр Карлу IX и его королеве, наняла Филибера Делорма построить для нее и ее помощников дворец Тюильри (1564), получивший свое название от расположенных неподалеку гончарных заводов по производству плитки (tuile). Новый дворец в стиле ренессанс с коринфскими колоннами возвышался к западу от Лувра на нынешней площади дю Каррузель и протянулся на 807 футов вдоль Сены. Он был сожжен во время Коммуны в 1871 году; остались только сады — восхитительные Jardins des Tuileries.
Гражданское строительство быстро восстановилось при Генрихе IV. Пон-Нёф, открытый для движения в 1604 году, стал самым популярным из мостов, перекинутых через Сену. Отель де Виль, законченный в предсмертный год Генриха, до 1871 года оставался соперником Нотр-Дама и Лувра в гордости народа. Подобно Франциску I и Людовику XIV, Генрих собрал художников под своим крылом, понимал их и координировал их работу. Для него они расширили Лувр за счет Цветочного павильона и соединили его с Тюильри Большой галереей. В Фонтенбло они построили часовню, Галерею Серфов, Овальный двор и Салон, Порт Дофине и Галерею Дианы. Фонтенбло при Анри ле Гранде стал воплощением французского Ренессанса.
Его вдова, Мария де Медичи, прежде чем вступить в конфликт с Ришелье, привлекла Саломона де Броссе к проектированию своего собственного Люксембургского дворца на улице Вожирар к югу от Сены (1613–20). Когда Людовик XIII и Ришелье освободились от нее, они поручили Лемерсье снова расширить Лувр в качестве резиденции правительства; теперь Павильон часов был завершен, большие крылья расширены, и величественное здание приняло, по сути, свой нынешний вид. По планам Лемерсье Ришелье построил в Париже роскошный Кардинальский дворец, в котором собрал свои коллекции живописи, скульптуры и других искусств; здесь были Мантенья, да Винчи, Вероны и «Рабы» Микеланджело. Большая часть этих сокровищ перешла к Людовикам XIII и XIV, в Лувр и к нам.
В домашней архитектуре Франсуа Мансар изменил облик Парижа, разработав мансардную крышу — с двумя скатами, нижний из которых круче другого, легко сбрасывает снег и дождь и позволяет увеличить пространство на верхнем этаже; многие парижские студенты или художники жили в мансардах или мансардных комнатах. Мансарт спроектировал несколько церквей в Париже и множество замков во Франции — наиболее успешный из них находится в пригороде столицы, где сейчас располагается Мэзон-Лаффит. В 1635 году месье Гастон д'Орлеан поручил ему перестроить фамильный замок в Блуа; Мансарт закончил только северо-западное крыло; его ренессансный фасад и великолепная лестница остались шедевром «самого искусного архитектора, которого когда-либо создавала Франция».140
VII. МНОГИЕ ВИДЫ ИСКУССТВА
В том же настроении классической традиции, смягченной французской утонченностью и чувством, скульпторы украшали церкви, особняки, сады и гробницы великих. Жермен Пилон унаследовал ренессансную грацию Челлини, Приматиччо и Жана Гужона, но он помнил и о готическом слиянии нежности и силы. Его шедевры — три гробницы. Одна, в церкви аббатства Сен-Дени, соединила в смерти Екатерину де Медичи и ее случайного мужа Генриха II — королеву, наделенную идеализированной красотой, которая согрела бы ее одинокое сердце. Другая, ныне находящаяся в Лувре, посвящена Рене де Бирагу, канцлеру Франциска II и Карла IX — образ гордости, смиренной до благочестия, чудо податливой драпировки, запечатленной в бронзе. Рядом находится гробница жены Рене, Валентины Бальбиани: вверху — дама в расцвете сил, прославленная фигурными одеяниями; внизу — та же красота, безжалостно высеченная в виде трупа, с костлявым лицом, руками и ногами, сморщенной грудью и впалыми пустыми грудями; это мощный крик гнева против сардонического осквернения прекрасного временем. Одни только эти гробницы возвысили бы Пилона над любым другим французским скульптором эпохи; но он добавил к ним множество статуй, все они поразительного достоинства и теперь в основном собраны в неисчерпаемой сокровищнице Франции — Лувре.
Здесь же, в нескольких шагах, можно увидеть работы преемников Пилона: прижизненную фигуру Генриха IV работы Бартелеми Тремблэ с улыбкой, столь
