В свою очередь, избираемый в епископы обязан был засвидетельствовать своё православие и собственноручно изложить истины православной веры. Помимо этого кандидат должен был публично пообещать соблюдение со своей стороны церковных правил и постановлений в будущем. Наконец, кандидат в епископы должен был обладать учёностью и образованием.
Очевидно, под эти правила более всего подходили монашествующие лица и «белые» клирики, благочестие которых основывалось не только на личном духовном подвиге, но и на должной внешней обстановке. Однако светское лицо также могло быть хиротонисано в епископы, но только по прошествии трёх месяцев пребывания в клире (123-я новелла). Впрочем, по мнению царя, это должно было стать исключением из общего правила, и то при соблюдении двух условий. Во-первых, кандидат должен был с детства жить постоянно в монастыре, и, во-вторых, после хиротонии отдать третью часть имущества в государственную казну. В 6-й новелле прямо отмечается, что если при таком избрании не были соблюдены все указанные правила, то лицо, избранное в епископы, принудительно возвращается в прежнее звание. Если же избираемый в епископы обвинялся в непозволительной торговле, то хиротония становилась возможной только после установления его невиновности в возводимых обвинениях. Известно, что представители военного сословия подвергались некоторым ограничениям с точки зрения церковных правил, например в части допущения их к принятию Святых Даров. Но и им дозволялось хиротонисаться в епископы. Вместе с тем согласно 123-й новелле военные никак иначе не могли стать епископами, как пробыв перед этим 5 лет в монастыре.
Урегулировав порядок и обязательные условия избрания лица епископом, св. Юстиниан определил и требования к архиереям после хиротонии. В частности, новопоставленный епископ обязан был жить в своей епархии неотлучно, занимаясь её делами, и мог отлучаться в столицу только ввиду неотложных дел или по приказу императора. В первом случае архиерей обязывался получить у патриарха или своего митрополита письменное разрешение на пребывание в Константинополе, а если дела вынуждали его обратиться непосредственно к царю, то он обязан был прежде снестись с патриархом или его референтом и только после этого ожидать приглашение на аудиенцию императора (6-я новелла).
Живя в своей епархии, епископ должен проповедовать Слово Божье, и неисполнение этой главнейшей обязанности приравнивалось к святотатству. В отношении же образа жизни архиереев св. Юстиниан Великий прямо указывает, что им единственно приличны посты, молитвы, ночные бдения и размышления о Христе. Лица, замеченные в играх, посещениях развлекательных мероприятий и иных непристойных мест, подлежали запрету служения сроком на 3 года с высылкой в монастырь на покаяние, хотя сана не лишались (123-я новелла).
В контексте принципа централизации любой власти в Римской империи, епископы по законодательству св. Юстиниана получили широкие полномочия в своей епархии. Без согласия, торжественного освящения молитвой архиерея места закладки престола и водружения епископом креста не дозволялось строительство ни одного храма (5-я новелла). Ему же вменялось в обязанности осуществление контроля строительства храмов, на которые дано предварительное разрешение. Но здесь архиерей должен был руководствоваться гражданским законом императора, который детально определял права и обязанности жертвователя. Так, если жертвователь на новый храм предоставлял достаточно средств на его строительство и содержание, ему предоставлялось право выбирать священнослужителей в своей церкви (123-я новелла). Но это право влекло и конкретные обязанности. Согласно 131-й новелле, если жертвователь нового храма умирал, то расходы по его достройке брал на себя наследник умершего. В любом случае строительство не могло продолжаться более 5 лет[134].
Особый интерес вызывает вопрос о правомочиях епископов в части регулирования деятельности монастырей. На Халкидонском Соборе уже был поставлен вопрос об отношении монастырей с епископами. Согласно 4-му правилу Собора, основание монастыря зависит от воли местного епископа, а сам монастырь находится в его юрисдикции. Но в то же время Собор не коснулся вопроса внутреннего устройства монастырей и его имущественных прав.
Верный своей идее централизации, св. Юстиниан стремился на основе Халкидона окончательно закрепить монастыри в юрисдикции местного епископа, включая и их строительство. Эта политика отчётливо проявляется в законодательстве относительно ктиторства. Эдикт императора от 530 г. устанавливал сроки для строительства монастыря, который завещано построить, обязав епископов следить за выполнением последней воли умирающего. Епископ мог лишить управителя, назначенного в завещании, права на строительство, если тот не справляется с обязанностями и не исполнял завещания, и своей властью поставить нового управляющего. При этом сам наследник утрачивал права по управлению завещанным имуществом. Но в целом в соответствии с этим законом епископ осуществлял только контрольные функции.
Но уже в 5-й новелле, изданной в 535 г., обнаруживается значительное расширение епископской юрисдикции. Ктитору оставляются права по попечительству над созданным им монастырем и, напротив, увеличиваются полномочия местного епископа. Согласно закону ни один человек не мог построить монастырь без разрешения местного епископа, совершения им акта поставления креста на месте будущего алтаря, и сотворения посвятительной молитвы. Это было повторено в 67-й новелле от 545 г. В дальнейших законодательных актах монастырское имущество получает статус церковного имущества, а епископ становится высшим надзирателем над монастырем[135].
Ведению епископов подлежали и другие дела, в том числе и публично-правовые, связанные с жизнедеятельностью римского общества. В частности, они должны были участвовать в надзоре за состоянием общественных темниц, посещать их каждую неделю не менее одного раза, заботясь о содержании узников и благоустройстве самой тюрьмы. Кроме того, епископы обязывались надзирать за благотворительными учреждениями: больницами, вдовьими, сиротскими и странноприимными домами (86-я новелла). Архиереям вменялись в обязанность контроль цены продовольствия на рынках, обеспечение прав сирот и наследников, определение опекунов и попечителей. Они же осуществляли надзор за состоянием общественной нравственности и народными зрелищами. Особенно царь обязал их заботиться о том, чтобы женщины не были принуждаемы записываться в актрисы. Епископы наблюдали за отправлением правосудия местными городскими начальниками и соразмерностью назначенных наказаний преступлению (134-я новелла). Наконец, по 116-й и 128-й новеллам, архипастырям предписывалось участвовать в выборах и назначении городских чиновников и вносить ходатайства об увольнении нерадивых лиц[136].
Епископы должны были строго следить за тем, чтобы на протяжении 15 дней после праздника Святой Пасхи везде прекращались общественные работы, публичные и частные дела, не собирались налоги и не взыскивались долги. Исключение составляли случаи выдачи рабам вольной — по таким делам открытое производство не приостанавливалось. Другим исключением являлись случаи расследования дел в отношении лиц, совершивших святотатство в самый день Святой Пасхи, а также оскорбление императорского величества, ограбление усопших, отравление, прелюбодеяние, хищничество, убийство[137]. Добавим также, что в дни Рождества Христова, Богоявления, Пятидесятницы, в дни памяти апостольских страданий, в продолжение двух месяцев жатвы и сбора винограда, в дни основания Рима и Константинополя, в дни восшествия на престол императора и в воскресные дни запрещались любые зрелища, игры в цирке и делопроизводство в судах. В дни Великого поста запрещалось производство уголовных дел, а в Страстную неделю прекращалось любое судопроизводство.
Естественно, не были обойдены вниманием и попечением императора другие клирики. Согласно 4-й и 6-й новеллам избираться в пресвитеры и диаконы могли только лица с безупречной репутацией, происходящие, как правило, из политической элиты или военного сословия. Кандидаты на эти высокие должности должны были иметь 31 и 25 лет от роду соответственно и так же, как и епископы, пресвитеры и диаконы, становились после рукоположения свободными, даже если являлись прежде рабами[138].
Определяя требования к священникам, диаконам, иподиаконам, чтецам, певцам, заклинателям и дверникам, царь требовал, чтобы они были людьми грамотными. Неграмотным, как и двоеженцам, а также лицам, женатым на вдовах и на разведённых женщинах, путь в клир был заказан (6-я, 123-я и 137-я новеллы)[139].
