16) в таких словах: «Мужчины, как бы обменивая свою природу на женскую, хотели быть по виду женщинами. Распущенными телодвижениями и мимикой (“заменяя слова движениями руки”), они приводили в неистовство весь народ сладострастным возбуждением. Распаляясь и доходя до ссор и неистовства, люди делились на партии взаимной ненавистью и бросались друг на друга. Ты очистил от этой скверны своих подданных». — Юстин возвратил партиям их пантомимов, и они не только забавляли народ в ипподроме, но плясали с «паллиями» (μετὰ παλλίων) на улицах, гоняясь по всему городу и доводя народ до полного неистовства.
Malala. с. 43 (Exc. de ins. 171). — О языческом и безнравственном характере плясок, правившихся в ночное время в марте месяце в Эдессе, пока их не запретил Анастасий, с возмущением говорит Иешуа Стилит (Chron. de Josue Stylite, cap. 28; 31). — Ученик Прокопия, Хорикий, явился впоследствии ревностным защитником пантомимов и мимов. —
Craux. Chorikios, Apologie des mimes. Les textes grecs. Paris, 1886. 35-77.
Malala. 392-393.
Malala. 396-398. Из Малалы в сокращенной форме воспроизведено это свидетельство у Иоанна Никиусского (франц. перев., р. 491).
Theoph. 141, 8.
Это объяснение позволяет дать Никифор Каллист — 9, 19, р. 304.
Marc. Сот. s. a. (Chron. min. II 94).
Jos. Styt. с. 20.
Malala. 392; Jean de Nik. c. 89, p. 492. — Ср.: Nöldeke. Die Gassanidischen Ftirsten aus dem Hause Gafna’s // Abh. d. Berl. Akad. 1887.
Procop. b. pers. 1, 7; Jos. Styl. c. 24. — Иешуа относит этот ответ Анастасия к более раннему обращению Кавада, в 495 году, до бегства Кавада к «гуннам».
Procop. De aed. 3, 2, p. 248; Jos. Styl. с. 51.
Описание Амиды см.: Амм. Марц. 1, 240 (18, 9). Город этот подвергся осаде со стороны персов в 359 году и был взят. Подробное описание этого события дано Аммианом Марцеллином, который выдержал осаду и спасся после взятия города персами. 1, 247-270 (19, 19).
Руфин был сын Иоанна Скифа. См.: Theoph. 176, 13.
Это поражение случилось в местности Бель-Теш, в 30 км к югу от крепости Марды.
Основателем этого монастыря был сириец, родом из области Анзитены, получивший прозвище Уртайского по имени туземного племени, среди которого он распространял христианство. Монастырь был очень многолюден. Когда Кавад подступил к городу, многие монахи разбежались, но осталось до 300 человек. Таково свидетельство Иоанна Эфесского (Comment, р. 186), который провел здесь свои юные годы.
По сообщению Иешуа Стилита (гл. 54), число убитых доходило до 80 тысяч. Это число, по его словам, выяснилось, когда персы во избежание трупного запаха свозили потом тела в одно место. Цифра эта, очевидно, преувеличена. От Иешуа ее заимствовал Захария (VII 4, р. 109), и через посредство последнего она перешла к Михаилу Сирийцу (Chabot. II, 156-159). Иоанн Эфесский сообщает, что из числа монахов было убито 90 человек, остальные были взяты в плен и уведены в Персию (Comment. 186).
Γλώντς — у Прокопия, Эглон — у Михаила Сирийца.
Ареобинд принадлежал по отцу и матери к высшей столичной знати. Он был сын Дагалайфа и внук того Ареобинда, который прославился единоборством с персом в первую войну Феодосия Младшего и затем достиг консульства. Мать его была Годисфея, дочь Ардабурия, внучка Аспара (см. Theoph. 145, 16-24). Ареобинд был женат на Юлиане, дочери кратковременного римского императора Олибрия и Плацидии, дочери Валентиниана III. Сын от этого брака был Олибрий, достигший консульства в 491 году. Плацидия отличалась великим благочестием и оставила по себе память сооружением великолепного храма и монастыря в квартале Гонориях; ее дочь унаследовала благочестие и благотворительность. Иоанн Лидиец (de mag, 3, 53) сообщает, что Ареобинд питал пристрастие к музыке, пению, танцам и что роскошь и нега, которые он себе позволял, вредно отражались на ходе военных предприятий.
Патрикий был консулом в 500 году вместе с Ипатием, племянником Анастасия. Малала называет его фригийцем по происхождению (Chronograph. 404, 1). — Прокопий не различает Патрикия от Патрикиола, отца Виталиана, и знает только одно лицо этого имени в персидской войне (Proc. b. р. 1, 8). Иоанн Лидиец (de mag.) бросает Патрикию и Ипатию упрек в трусости и неопытности в военном деле.
В 510 году он был сослан — Марс. Сот. s. а. — и возвращен из ссылки уже Юстином.
Theoph. 146, 14-16.
Захария-ритор говорит, что Апион удерживал Ареобинда от отступления.
Jos. Styl. с. 58; Zacharias, 7, 5, p. 112-115.
Ныне Tel Abad. Procop. De aed. 223, 11.
У Прокопия — De bel. Pers. 1, 9. — ход военных действий представлен иначе. — Ареобинд бежит в крепость Констанцию, бросив свой лагерь на разграбление. Кавад не преследует его и направляется против Патрикия и Ипатия. Передовой отряд персидской армии, состоявший из 900 эфталитов, был истреблен до одного человека. О приближении армии Кавада вожди не имели никаких сведений и в полной беспечности готовили себе обед. Нападение конницы Кавада оказалось для них совершенно неожиданным и застало людей без оружия за обильной трапезой. В панике бежали все, кто куда мог. Патрикий и Ипатий бежали первыми и спаслись, но много людей погибло на месте и во время бегства. Так как Кавад получил известие о вторжении гуннов, то отступил со всеми своими силами на север и вел там войну. Иешуа Стилит знал события на месте, и его рассказ, более полный и точный, заслуживает большего доверия, чем сокращенное изложение Прокопия. Эпизод гибели
