Русские и аборигены на крайнем северо-востоке Сибири. — Особенно велики были демографические потери среди юкагиров, коряков и ительменов, а также среди алеутов и кадьякцев.
Кабузан, Троицкий. Численность и состав населения Сибири;
Gibson. Russian Dependence upon the Natives of Alaska. Р. 80–81;
Слёзкин. Арктические зеркала. С. 83. — Согласно оценкам, с середины до конца XVIII века население Алеутских островов сократилось вдвое.
Gibson. Russian Dependence. Fn. 27.
Forsyth. A History of the Peoples of Siberia. Р. 136–140; Gibson. Russian Dependence; Гринев, Макарова. Промысловое освоение Алеутских островов; Гринев. Русские промышленники на Аляске.
Forsyth. A History of the Peoples of Siberia. P. 131–154. — В 1784–1786 годах установление российской власти на острове Кадьяке у побережья Аляски также происходило по колониальному образцу. За редким исключением, российская администрация терпимо относилась к действиям казаков и промышленников. Русский мореплаватель Шелихов, захватывавший земли от имени императрицы, в течение двух лет уничтожил традиционные структуры кадьякцев и организовал на острове с постоянным русским поселением базу для дальнейших охотничьих промыслов. С помощью массового насилия, захвата заложников (по одному мальчику от знатной семьи) и щедрой культуры даров было обеспечено правление вождя коренного населения, назначенного и зависимого от Шелихова (тоен; русские также перенесли якутский термин тоен на алеутских вождей; алеутский: анаюгак). Black. The Russian Conquest of Kodiak; Idem. Russians in Alaska; Luehrmann. Alutiiq Villages, особенно P. 63–95; Miller. Kodiak Kreol.
Бутков. Материалы для новой истории Кавказа; Смирнов. Политика России на Кавказе; Kazemzadeh. Russian Penetration of the Caucasus; Киняпина, Блиев, Дегоев (ред.). Кавказ и Средняя Азия; Гниловской. Азово-Моздокская оборонительная линия. С. 42–47; Малахова. Становление и развитие российского государственного управления; Кокиев. Методы колониальной политики; Khodarkovsky. Colonial Frontiers; LeDonne. The Grand Strategy; Виноградов. Специфика российской политики на Северном Кавказе; Pollock. Empire by Invitation?; Бобровников, Бабич (ред.). Северный Кавказ; Муханов, Айрапетов, Волхонский. Дорога на Гюлистан.
Так, поселение ставропольских калмыков послужило образцом для политики в отношении казахов, а организация расправ — исполнительных судебных органов с участием коренного населения — была перенесена от казахов Младшего жуза кабардинцам. Представление генерал-майора А. Тевкелева и колл. советника П. Рычкова Коллегии ин. дел о положении в Малом и Среднем жузах // КРО. Т. 1. № 225 (22.01.1759). С. 571–591; Представление астраханского губернатора П. Кречетникова о Малой Кабарде, с изложением его мнения о политике, по освоению этого края // КабРО. Т. 2. № 220 (24.04.1775). С. 310–317, здесь с. 312, 315; Рапорт ген. — аншефа Гудовича Ее И. В., от 16‐го января [1792] // Акты, собранные Кавказской Археографической Комиссиею / Под ред. A. Берже. Тифлис, 1868. Т. 2. С. 1123; Блиева. Административное и судебное устройство. С. 9–13.
Благодаря Ричарду Уортману церемонии и используемые в них символы были введены в российские исследования как важный предмет исторического анализа господства. Уортман. Сценарии власти.
Спорный смысл Переяславского договора (временный вассальный союз или вечное подданство?) отражается в различных значениях, которые придаются булаве. С одной стороны, с библейских времен жезл главнокомандующего отличается от скипетра именно тем, что царь вручает его кому-либо в знак передачи властных полномочий. С другой стороны, еще до Переяславского договора булава была символом командира среди запорожских казаков. Она и по сей день является государственным символом президента Украины. Таким образом, концепции установленных vs независимых властных полномочий противопоставляются друг другу. Подробнее о трудностях интерпретации Переяславского договора см. в гл. 2.
ПСЗРИ. Т. 1. № 115 (08.01.1654). С. 315–321, здесь с. 319, 320; Грамота царя Алексея Михайловича В. Бутурлину, И. Алферьеву и И. Лопухину с похвалой за выполнение поручений русского правительства, связанных с воссоединением Украины с Россией // Воссоединение Украины с Россией. Т. 3. № 229 (23.01.1654). С. 520–521, здесь с. 521.
В 1707 году Петр I начал административную реструктуризацию и процесс лишения полномочий гетманщины на Украине в четырех направлениях: преобразование Малороссийского приказа в военную канцелярию (разряд), введение губернаторских структур, реструктуризация казацких полков в роты и передача украинских крепостей под юрисдикцию военной канцелярии Российской империи. Tairova-Jakovleva. Ivan Mazepa im historischen Kontext.
Поскольку калмыки давали несколько клятв верности, которые они рассматривали как символ временного союза и поэтому нарушали их, вопрос о том, когда можно говорить о «вступлении» в российское подданство, является дискуссионным. Бесспорно, что по договорам 1657 и 1661 годов калмыки впервые вступили на российскую военную службу, а также отправили заложников российской стороне в Астрахань. Очерки истории Калмыцкой АССР. Т. 1. С. 118; Преображенская. Из истории русско-калмыцких отношений. С. 83; Khodarkovsky. Where Two Worlds Met. Р. 70; Schorkowitz. Die soziale und politische Organisation bei den Kalmücken. S. 167–169.
Трепавлов. Присоединение народов к России; Он же. «Белый царь». С. 134–197.
Подробнее о культуре милости в имперском контексте см. гл. 4.6.
Khodarkovsky. Where Two Worlds Met. Р. 103 f.
С середины XVII века титул «хан» уже не был связан с прямым происхождением от Чингисидов. Теперь титул ассоциировался только с политическим престижем. Аюка после своих военных побед над казахами и туркменами в 1690‐х годах сумел получить печать и грамоту на ханское достоинство от далай-ламы Тибета. Бакунин. Описание истории калмыцкого народа. С. 198; Khodarkovsky. Where Two Worlds Met. Р. 15. — О российском признании титула 1708 года: МпиБ АССР. Т. 1. № 104. С. 238.
ПСЗРИ. Т. 4. № 2291 (05.09.1710). С. 547–550; Кундакбаева. «Знаком милости Е. И. В.». С. 107; Khodarkovsky. Where Two Worlds Met. Р. 147.
Khodarkovsky. Where Two Worlds Met. Р. 174.
Улус обозначал наиболее обширную социальную единицу среди калмыков. Это были поликлановые территориальные образования, возглавляемые тайши или ханом, которые могли состоять из нескольких аймаков (клан, род). Аймак состоял из 150–300 юрт, каждая из которых имела свою нуклеарную семью (кибитка), и был объединен только политической лояльностью к вождю. С середины XVII века, когда у калмыков стало принято делить улус поровну между сыновьями тайши, улус все больше становился собственностью, уделом конкретного тайши. Schorkowitz. Die soziale und politische Organisation bei den Kalmücken. S. 286, 292; Khodarkovsky. Where Two Worlds Met. Р. 9. — О статусе хана: Пальмов. Этюды по истории приволжских калмыков.
