в 1965–1966, 1973, 1980 и 1998 гг. Выступления против китайцев и христиан в 1996 и 1998 г. (тогда погибло более 1200 китайцев) обычно рассматриваются как последняя, отчаянная попытка президента Сухарто возложить на китайских предпринимателей вину за экономический провал и на мусульманскую оппозицию — вину за провал политический (Чуа не разделяет эту точку зрения, виня во всем демократизацию: Chua, 2004: 43–45). В обоих случаях полиция чудесным образом отсутствовала на месте событий, вместо нее орудовали боевики-чернорубашечники, привезенные на грузовиках (возможно, это были переодетые полицейские или солдаты). Вслед за ними погромы, грабежи, насилия продолжили обычные индонезийцы. В 1996 г. это были мигранты с Мадуры, обосновавшиеся на северо-восточном побережье Явы, почти все они поддерживали мусульманское движение
Нахдлатул Улама. На выступление их спровоцировало само правительство, чтобы дискредитировать эту крупнейшую мусульманскую организацию. Христианско-мусульманские восстания на Молукках в 1998 г. (2500 убитых), скорее всего, тоже были спровоцированы неконтролируемыми военными. На сей раз целью провокации была дискредитация радикальных лидеров христиан и мусульман (Hefner, 2000: 190–193, 205–212). В результате этих восстаний обе общины начали создавать собственные парамилитарные формирования, вовлекая в этнорелигиозный конфликт широкие массы. Известно, что десятки тысяч мусульманских переселенцев были вынуждены вернуться на Сулавеси и Яву и десятки тысяч китайцев уехали из страны в 1998 г.
События, разыгравшиеся в центре и на периферии Индонезии, снова ставят нас перед проблемой оспариваемого территориального суверенитета и неуклюжих попыток государства разрешить эту дилемму. Кровавые чистки не происходят там, где нет территориальных споров, где государственные институты работают уверенно и стабильно, где не происходит экономических, политических и международных геополитических кризисов. Этнические чистки могут начаться, если эти условия не соблюдены. Вероятность насилия возрастает там, где колониальные империи сталкиваются с национально-освободительными движениями. При этом первые подчеркивают свою глобальную цивилизаторскую миссию в борьбе против отсталости, а вторые — свои демократические устремления. И те и другие апеллируют к справедливости и прогрессу. Главную угрозу для Индии представляют национально-мажоритарные правительства, проблема Индонезии — теряющий устойчивость авторитаризм, и это представляется гораздо более опасным. В обеих странах не прослеживается прямой связи между демократией и этническими чистками.
Нам не следует придавать чрезмерное значение конфликтам в Индонезии. Международные СМИ фокусируют внимание на мрачных событиях, которые происходят большей частью на периферии этого огромного архипелага. Это действительно трагические события, укладывающиеся в общую историческую тенденцию, о которой я расскажу в заключительной главе. На окраинах крупных имперских государств появляются этнонационалистические «черные дыры» — результат высокомерия и пренебрежения богатого Севера к нищему, некогда колониальному Югу. На коренной территории Индонезии, как и Индии, этнические и религиозные конфликты тлеют, но не горят, на бесправной и униженной периферии происходит прямо противоположное.
Будущее Индонезии туманно. Там совпали во времени и пространстве три опасные тенденции, о которых я расскажу в следующей главе.
Влияние либералов и социалистов сошло на нет, а секуляризму угрожает все возрастающая исламизация политической жизни. Страна пока не идет по пути фундаментализма, этого может не случиться и в будущем, поскольку в Индонезии отсутствует доминирующая светская элита, связанная с международным империализмом. Но государство слабеет, а его политические акторы становятся более радикальными — согласно тезису 5. Индонезия погружается в экономический и политический кризис, радикалы поднимают голову, что ведет к дальнейшему обострению религиозно-этнических конфликтов. По сравнению с Индией Индонезия внушает гораздо меньше оптимизма.
ЕСТЬ ЛИ НЕИЗБЕЖНОСТЬ ПЕРЕХОДА ВОССТАНИЙ В КРОВАВЫЕ ЭТНИЧЕСКИЕ ЧИСТКИ?
Теперь я готов дать развернутое объяснение различию между двумя нетипичными случаями, описанными выше, и предыдущими, закончившимися массовыми убийствами. В двух нижних сегментах таблицы 16.1 обозначены интерактивные процессы, которые миновали Индию и Индонезию, но произошли в других, более тяжелых случаях. Главный вопрос вот в чем: всегда ли худшие сценарии начинались с погромов и общественных беспорядков, как это было в Индии? Всегда ли наблюдается последовательная эскалация насилия от первой, через вторую, к третьей фазе или здесь присутствуют другие закономерности? Пробежимся вкратце по самым кровавым эпизодам этнических чисток (исключая колониальную эпоху и коммунизм).
Геноцид армян. Геноциду 1915 г. предшествовали погромы, последние два по размаху и масштабу кровопролития превосходят все, что было в Индии и Индонезии. В 1894–1896 гг. погибло 50 тысяч армян, в 1909 г. — 20 тысяч. Это были самые крупные погромы за всю предшествующую историю. В этих зверствах отразились два новых фактора, изменивших жизнь турок-османов: модернизационный органический проект в условиях угрожающей геополитической ситуации. Ранние погромы совершали не турецкие этнонационалисты, а их противники. Турецкая ненависть к христианам восходит к временам массовых этнических чисток на Балканах с 1820 по 1913 г. Главной жертвой были тогда турецкие мусульмане, но никакого армянского вмешательства и присутствия на Балканах не было. В более раннюю эпоху наблюдались трехсторонние конфликты между русскими, тюрками и армянами, но происходили они в Российской империи, а не в Турции. Хотя погромы 1894–1896 и 1909 гг. резко ухудшили турецко-армянские отношения и создали предпосылки для дальнейшего обострения, массовые беспорядки все же были подавлены. Между 1909 и 1915 г. произошли события, которые поставили во главу угла вопрос национального суверенитета, на ранней стадии этнического противостояния этот вопрос не стоял совсем. Мы знаем, что Турция прошла через горнило кровопролитных войн, потеряла часть территорий, воочию увидела, как армяне рвутся к союзу с Россией, грозя разрушить Османскую империю. Новые вызовы и внешний геополитический кризис дестабилизировали и радикализировали Турцию по той схеме, которая предложена в нижней части таблицы 16.1. Угроза была связана с факторами, указанными в крайней правой колонке таблицы («государства-соседи»).
Германия. «Окончательное решение». Из века в век в Европе шли еврейские погромы. Но в Германии их не было больше столетия вплоть до начала геноцида. Антисемитизм в стране никогда не превосходил среднеевропейский уровень. В догитлеровской Германии евреи ассимилировались, часто по собственному желанию. Политический антисемитизм наблюдался в Австрии, но его центр находился на Востоке — в России и Польше, в конце XIX и начале XX века положение евреев там значительно ухудшилось. Но окончательное решение еврейского вопроса начали все же немцы. Европейские и общемировые процессы дестабилизировали германо-славянско-еврейские отношения, что радикализировало и немецкое государство. Мировая война довела этнические чистки до уровня геноцида. Этот процесс был куда более стремительным, чем в случае с армянами, и с; нова сыграл свою роль внешний, международный фактор.
Геноцид в Руанде. С 1962 по 1979 г. в Руанде шли погромы и кровавые чистки. Внезапно они прекратились, их не было вплоть до 1990 г., когда развернул наступление Руандийский патриотический фронт. Серия кровавых инцидентов стала прелюдией к геноциду 1994 г. Многие считают, что это был непрерывный процесс, приведший к последней фазе эскалации. Тем не менее этого
