Мейер, как предполагалось ранее). Спиноза оставил распоряжение, чтобы его скромное имущество было продано для уплаты долгов, а те рукописи, которые он не сжег, были опубликованы анонимно. Он умер 20 февраля 1677 года без каких-либо религиозных обрядов. 69 Он был похоронен на кладбище Новой церкви Гааги, рядом с могилой Яна де Витта. Рукописи, в основном «Этика», «Политический трактат» и трактат «О совершенствовании интеллекта», были подготовлены к печати Мейером, Шуллером и другими и напечатаны в Амстердаме в конце 1677 года.
И вот, наконец, мы подошли к книге, в которую Спиноза вложил всю свою жизнь и душу одиночки.
IV. БОГ
Он назвал ее Ethica ordine geometrico demonstrata, во-первых, потому что считал всю философию подготовкой к правильному поведению и мудрой жизни, а во-вторых, потому что, как и Декарт, завидовал интеллектуальному аскетизму и логической последовательности геометрии. Он надеялся построить по образцу Евклида такую структуру рассуждений, в которой каждый шаг логически вытекал бы из предшествующих доказательств, а те, в свою очередь, неопровержимо выводились бы из общепринятых аксиом. Он понимал, что это идеал, и вряд ли мог считать его защищенным от ошибок, ведь подобным методом он излагал декартовскую философию, с которой не был согласен. По крайней мере, геометрическая схема внесет ясность; она предотвратит смешение разума со страстью и сокрытие софистики красноречием. Он предложил обсуждать поведение людей и даже природу Бога так же спокойно и объективно, как если бы он имел дело с кругами, треугольниками и квадратами. Его процедура не была безупречной, но она привела его к возведению здания разума, впечатляющего своим архитектурным величием и единством. Метод дедуктивный, и Фрэнсис Бэкон отнесся бы к нему с неодобрением; но он утверждал, что находится в гармонии со всем опытом.
Спиноза начал с определений, взятых в основном из средневековой философии. Слова, которые он использовал, изменили свое значение с его времен, и теперь некоторые из них затушевывают его мысль. Третье определение является основополагающим: «Я понимаю под субстанцией то, что есть само по себе и мыслится через себя; я имею в виду то, представление о чем не зависит от представления о другой вещи, из которой оно должно быть образовано». Он не имел в виду субстанцию в современном смысле материальных составляющих; наше использование этого слова для обозначения сущности или основного значения ближе к его намерениям. Если воспринимать его латинский термин substantia буквально, то он обозначает то, что лежит в основе, под основанием, поддерживает. В своей переписке 70 он говорит о «субстанции или бытии»; т. е. он отождествляет субстанцию с существованием или реальностью. Поэтому он может сказать, что «существование относится к природе субстанции», что в субстанции сущность и существование едины. 71 Мы можем заключить, что субстанция у Спинозы означает сущностную реальность, лежащую в основе всех вещей.
Эта реальность воспринимается нами в двух формах: как протяженность, или материя, и как мысль, или разум. Эти два аспекта являются «атрибутами» субстанции; не как качества, живущие в ней, а как одна и та же реальность, воспринимаемая внешне нашими органами чувств как материя, а внутренне нашим сознанием как мысль. Спиноза — полный монист: эти два аспекта реальности — материя и мысль — не являются отдельными и самостоятельными сущностями, они — две стороны, внешняя и внутренняя, одной реальности; таковы же тело и разум, таковы физиологическое действие и соответствующее ему психическое состояние. Строго говоря, Спиноза далеко не материалист, а идеалист: он определяет атрибут как «то, что интеллект воспринимает в субстанции как составляющее ее сущность»; 72 Он признает (задолго до рождения Беркли), что мы знаем реальность, будь то материя или мысль, только через восприятие или идею. Он считает, что реальность выражает себя в бесконечных аспектах через «бесконечное число атрибутов», из которых мы, несовершенные организмы, воспринимаем только два. Таким образом, субстанция, или реальность, — это то, что предстает перед нами в виде материи или разума. Субстанция и ее атрибуты едины: реальность — это единство материи и разума, и они различаются только в нашей манере воспринимать субстанцию. Говоря не совсем по-спинозистски, материя — это реальность, воспринимаемая извне; разум — это реальность, воспринимаемая изнутри. Если бы мы могли воспринимать все вещи таким же двойным образом — внешне и внутренне, — как мы воспринимаем самих себя, то, по мнению Спинозы, мы бы обнаружили, что «все вещи в некотором роде одушевлены» (omnia quodammodo animata) 73; во всем есть какая-то форма или степень разума или жизни. Субстанция всегда активна: материя всегда в движении; разум всегда воспринимает, или чувствует, или думает, или желает, или воображает, или вспоминает, бодрствуя или во сне. Мир в каждой своей части живой.
Бог, по Спинозе, тождественен субстанции; он — реальность, лежащая в основе и объединяющая материю и разум. Бог не тождественен материи (поэтому Спиноза не материалист), но материя — неотъемлемый и существенный атрибут или аспект Бога (здесь вновь появляется одна из юношеских ересей Спинозы). Бог не тождественен разуму (поэтому Спиноза не спиритуалист), но разум является неотъемлемым и существенным атрибутом или аспектом Бога. Бог и субстанция тождественны природе (Deus sive substantia sive natura) и совокупности всего сущего (поэтому Спиноза — пантеист).
Природа имеет два аспекта. Как сила движения в телах и как сила порождения, роста и ощущения в организмах, она есть natura naturans — природа «творящая» или рождающая. Как совокупность всех отдельных вещей, всех тел, растений, животных и людей, это natura naturata — порожденная или «созданная» природа. Эти индивидуальные сущности в порожденной природе Спиноза называет modi, модусами — преходящими модификациями и воплощениями субстанции, реальности, материи-разума, Бога. Они являются частью субстанции, но в нашем восприятии мы различаем их как преходящие, мимолетные формы вечного целого. Этот камень, это дерево, этот человек, эта планета, эта звезда — весь этот чудесный калейдоскоп появляющихся и исчезающих индивидуальных форм — составляют тот «временный порядок», который в «О совершенствовании интеллекта» Спиноза противопоставил «вечному порядку», в более строгом смысле лежащему в основе реальности и Бога:
Под рядом причин и реальных сущностей я понимаю не… ряд отдельных изменчивых вещей, а ряд неподвижных и вечных вещей. Ибо для человеческой слабости было бы невозможно проследить ряд отдельных изменчивых вещей
