ни беспорядка. Только по отношению к нашему воображению вещи могут быть названы красивыми или уродливыми, хорошо сформированными или запутанными». 91
Порядок объективен только в том смысле, что все вещи объединены в единую систему законов; но в этом порядке разрушительный шторм так же естественен, как великолепие заката или возвышенность моря.
Имеем ли мы право, основываясь на этой «теологии», называть Спинозу атеистом? Мы видели, что он не был материалистом, поскольку не отождествлял Бога с материей; он совершенно ясно говорит, что «те, кто думает, что «Трактат [Богословско-политический]» основывается на отождествлении Бога с природой — принимая природу в смысле определенной массы телесной материи, — совершенно ошибаются». 92 Он представлял себе Бога как разум, так и материю, и не сводил разум к материи; он признавал, что разум — единственная непосредственно познаваемая реальность. Он считал, что нечто сродни разуму смешано со всей материей; в этом отношении он был панпсихистом. Он был пантеистом, видя Бога во всех вещах, а все вещи — в Боге. Бейль, Юм и другие 93 считали его атеистом; и этот термин может показаться оправданным из-за отрицания Спинозой чувств, желаний или целей в Боге. 94 Сам он, однако, возражал против «мнения, которое сложилось обо мне у простых людей, не перестающих ложно обвинять меня в атеизме». 95 Очевидно, он считал, что приписывание разума и интеллекта Богу освобождает его от обвинения в атеизме. И надо признать, что он неоднократно говорил о своем Боге в терминах религиозного благоговения, часто в терминах, вполне созвучных с концепцией Бога у Маймонида или Аквинского. Новалис назвал бы Спинозу «одурманенным Богом человеком» (der Gottbetrunkene Mensch).
На самом деле он был опьянен всем порядком природы, который в своей вечной последовательности и движении казался ему восхитительным и возвышенным; и в первой книге «Этики» он написал одновременно систему теологии и метафизику науки. В мире законов он чувствовал божественное откровение, превосходящее все книги, какими бы благородными и прекрасными они ни были. Ученый, изучающий этот закон, даже в самых мелких и прозаических его деталях, расшифровывает это откровение, ибо «чем больше мы понимаем отдельные предметы, тем больше мы понимаем Бога». 96 (Это предложение поразило Гете как одно из самых глубоких во всей литературе.) Спинозе казалось, что он честно принял и выполнил вызов, брошенный Коперником, — переосмыслить божество в терминах, достойных вселенной, которая теперь постепенно раскрывается. По Спинозе наука и религия больше не находятся в конфликте, они едины.
V. МИНД
Наряду с природой и функционированием космоса величайшей загадкой в философии и науке является природа и функционирование разума. Если трудно примирить всемогущую благосклонность с нейтральностью природы и фатальностью страдания, то столь же трудно понять, как внешне внешний и материальный объект в пространстве может породить внешне нематериальную и беспространственную идею, или как идея в уме может стать движением в теле, или как идея может созерцать идею в тайне сознания.
Спиноза пытается избежать некоторых из этих проблем, отвергая предположение Декарта о том, что тело и разум — это две разные субстанции. По его мнению, тело и разум — это одна и та же реальность, воспринимаемая под двумя различными аспектами или атрибутами, подобно тому как протяжение и мысль едины в Боге. Тогда не существует проблемы, как тело действует на разум или наоборот; каждое действие — это одновременная и единая работа и тела, и разума. Спиноза определяет разум как «идею тела»; 97 т. е. это психологический (не обязательно сознательный) коррелят или сопровождение физиологического процесса. Ум — это тело, ощущаемое изнутри; тело — это ум, видимый извне. Ментальное состояние — это внутренний, или внутренний аспект, телесного действия. Акт «воли» — это ментальное сопровождение телесного желания, переходящего в физическое выражение. Нет никакого действия «воли» на тело; есть единое действие психофизического (ментально-материального) организма; «воля» не является причиной, она — сознание действия. «Решение разума, желание и решимость тела — это… одно и то же, которое, рассматривая под атрибутом мысли… мы называем решением (decretum), а то, что рассматривается под атрибутом протяженности и выводится из законов движения и покоя, называется детерминацией» (законченное действие). 98 Следовательно, «порядок действий и страстей [движений] нашего тела по своей природе совпадает с порядком и страстями ума». 99 Во всех случаях предполагаемого взаимодействия разума и тела фактический процесс — это не взаимодействие двух различных реальностей, субстанций или агентов, а единое действие одной субстанции, которую, рассматривая извне, мы называем телом, а рассматривая изнутри, — разумом. Каждому процессу в теле соответствует соответствующий процесс в уме; «в теле не может произойти ничего, что не воспринималось бы умом». 100 Но этот ментальный коррелят не обязательно должен быть мыслью; он может быть чувством; и он не обязательно должен быть сознательным; поэтому лунатик совершает любое количество действий, пока он «без сознания». 101 Эта теория получила название «психофизического параллелизма»; однако она предполагает параллельные процессы не в двух различных сущностях, а в одном психофизическом единстве, которое можно увидеть дважды.
На этом основании Спиноза переходит к механистическому описанию процесса познания. Вероятно, следуя Гоббсу, он определяет ощущения, память и воображение в физических терминах. 102 Он считает очевидным, что большая часть знаний возникает из впечатлений, производимых на нас внешними объектами; но он признает за идеалистом, что «человеческий разум не воспринимает никакое внешнее тело как реально существующее, кроме как через представления об изменениях в его теле». 103 Восприятие и разум, две формы знания, происходят от ощущений; но третья и более высокая форма, «интуитивное знание», происходит (по мнению Спинозы) не от ощущений, а от ясного, отчетливого, непосредственного и всеобъемлющего осознания идеи или события как части универсальной системы законов.
Предвосхищая Локка и Юма, Спиноза отвергает представление о том, что разум — это агент или сущность, обладающая идеями; «разум» — это общий или абстрактный термин для обозначения последовательности восприятий, воспоминаний, воображения, чувств и других ментальных состояний. «Идея разума и сам разум» в любой момент «являются одной и той же вещью». 104 Не существует и отдельных «способностей», таких как интеллект или воля; они также являются абстрактными терминами для обозначения совокупности познаний или воль; «интеллект или воля имеют такое же отношение к той или иной идее или
